Злые улицы - Наиль Эдуардович Выборнов

Я протянул руки к языку пламени, чувствуя идущее от него тепло, и спросил:

— Ну, что, теперь можно и поговорить?

Джонни кивнул. Не знаю, боялся ли он нас, но, похоже, мои слова о своем человеке в ФБР его в какой-то мере успокоили.

— Мне бы тоже покурить, — сказал он, покосившись на меня.

— Когда в город вернёшься, покуришь, хорошо? — спросил я и, не дожидаясь ответа, проговорил. — Значит, ты следил за нами. Пытался арестовать моего друга. Кто приказал тебе это?

— Начальство из Бюро, — ответил он, отведя взгляд в сторону.

— Я понял, что не твоя бабушка, — я усмехнулся. — Мне нужно конкретное имя, кто это сделал. Учти, если рассчитываешь на сотрудничество, то лучше отвечать правду. К тому же, мы ведь щедро платим тем, кто на нас работает.

— Луиджи Гамбини, — назвал он имя, подумав пару секунд. — Это один из агентов, родом с Сицилии, как и я. Он работает на бюро с тридцатых и специализируется на делах, в которых замешана организованная преступность. Мафия.

— Вот как? И чем же наши скромные персоны заинтересовали этого твоего Гамбини?

— Вы работаете на Генри Бруни. Мистер Гамбини ищет улики против него. Вы должны знать, что было арестовано несколько солдат, как из вашей семьи, так и из людей Тотти.

Похоже, Генри, отправляя нас на это задание, руководствовался не только интересами семьи, но и снова защищал свою шкуру. В этом не было ничего плохого, в конце концов, любой мог оказаться под ударом. Даже под ничего не значащих шестёрок вроде нас стали копать, уж, о чем говорить?

— Ну и в чем заключается план? — задал я следующий вопрос.

— Гамбини знал, что Генри — одна из ключевых фигур в семье Тотти. Он в курсе, что, если место капо освободится, то займет его именно Бруни, к тому же этот солдат часто решал самые важные для Организации и самые сложные вопросы. Если удалось бы выбить его, у Гвидичи тут же появились проблемы.

— Разумно, — кивнул я. — Тогда так. Ты должен был нас арестовать?

— Нет, я запаниковал, вот и полез на рожон. Я должен был проследить за вами, узнать, что за дело вам поручил Бруни. Ведь просто так вас в “Сицилию" вызывать бы не стали.

— Мне нравится твоя откровенность, Джонни, — произнес я, заметив, как лицо федерала перекосилось, после того, как я назвал его имя. — Что, думал, у нас нет людей в бюро? Я также знаю и что ты работал под прикрытием в семье Тотти, и как облажался.

— Черт, — только и сказал парень.

— Но ты нам не интересен, не боись. Но вариантов у тебя тоже немного. Нам нужен труп Гамбини. Как на твоей карьере скажется, если он исчезнет?

Парень замолчал, задумавшись. Было видно, что он не хочет говорить, но жизнь и весь прогресс в игре был ему явно дороже наставника.

— Луиджи очень мне помогал. Но сейчас он держит меня при себе, мешает дальнейшему продвижению. Ему удобно, что рядом есть человек вроде меня, для оперативной работы, тем более, что сам он успел засветиться. Так что, если мистер Гамбини исчезнет, меня ожидает карьерный скачок.

— Значит, его труп будет и тебе на руку. Мы можем помочь друг другу, капишь? Помоги нам достать его, а мы тебя не забудем.

— Хорошо, — решился парень. — Сегодня днём Гамбини должен встретиться со своим информатором из семьи Гвидичи.

— В Семье Гвидичи есть информатор? — вырвалось у Джо.

Я нахмурился, мой товарищ чуть не похерил мне всю игру, мешая разыгрывать всезнающего и опытного мафиозо. Но к счастью Джонни был слишком напряжен, чтобы придать его словам значение.

— Да, — кивнул он. — Один из соучастников, работает на Джозефа Империоле. Сегодня он должен передать боссу что-то, что позволит убрать Джозефа из игры.

— Ты знаешь, где назначена встреча? — спросил я.

— В парке Линкольна, что в маленькой Италии. Они должны встретиться в полночь у фонтана.

— Гамбини будет один?

— Да, это условие информатора. Даже я не знаю, кто это, и никто кроме босса не знает, так что…

— Спасибо, Джонни, ты нам очень сильно помог. Можешь уже готовиться к повышению.

— Да, — парень совсем сник, похоже, он испытывал к Гамбини сыновьи чувства, и предать наставника ему было не так уж и просто. Нужно было встряхнуть его, привести в себя.

— Ты знаешь, как мафиозо может перейти из одной семьи в другую? — спросил я.

— Нет, — мотнул головой Джонни.

— Ты должен выдать мне секрет своего босса. Такой, о котором никто не должен знать, и за который тебя убьют, если мы не защитим.

— Но я же уже выдал вам мистера Гамбини, — протянул он.

— Этого мало, Джонни, — ответил я. — Гамбини уже труп, его ничего не спасет, и отомстить он не сможет. Мне нужно знать о делах того, кто сидит на самом верху. Что ты можешь рассказать о Эндрю Миллере?

— О Миллере? — Джонни презрительно скривил губы. — Этот русский ублюдок, его настоящая фамилия — Мельников. И он работает с русскими даже сейчас. Мистер Гамбини ненавидит его даже сильнее чем мафию.

— Вот как, — протянул я. — И в чем заключается сотрудничество Миллера с русскими?

— Он покрывает их во всем. Улики исчезают сами собой, свидетели вдруг куда-то пропадают. Дела разваливаются, с государственных складов пропадает имущество, а алкоголь течет рекой.

— Странно, что при таких раскладах этот Миллер все ещё на посту, — заметил Джо.

— Работает чисто. Но босс копает под него все усерднее и усерднее и, кажется, уже собрал папку с компроматом. Осталось показать ее кому надо, и все — Миллер исчезнет. У него налажены каналы в Европу, а денег едва ли не больше, чем в государственном резерве.

— Нам нужна эта папка, Джонни. А ещё нужны дела членов Организации.

— Они в сейфе у мистера Гамбини. Ключ в единственном экземпляре, и он всегда его таскает с собой.

— Значит, ты поедешь с нами, поможешь убрать ублюдка, а потом зайдешь к нему домой и вынесешь документы.

— Я должен выйти на связь, сообщить что все в порядке, — Джонни, кажется, успокоился, смирился с ролью, которая ему досталась, а, может, даже нашел в ней какие-то плюсы.

— Хорошо, сейчас поедем к телефону автомату, ты позвонишь ему и скажешь, что Генри поручил нам убийство консильери Тотти. Не думаю, что он прикажет нам помешать, так?

— Это точно, — согласился федерал. — Консильери — единственный из членов семьи, на которого гарантированно не найдется никакой грязи. Они же просто святые, даже налоги платят,