Злые улицы - Наиль Эдуардович Выборнов
И мы все равно волновались, потому что все, что мы натворили, делалось именно для этого момента. Джо настолько переволновался, что купил белый костюм с серебристым галстуком. Я оделся в более классическом стиле — черный костюм и широкий галстук в черно-красную полоску. А потом мы сели в мою старую машину, которая все это время простояла на платной парковке, и поехали в пиццерию.
Развалюха, от которой я уже успел отвыкнуть, смотрелась среди остальных машин, будто бомж, случайно попавший на королевский бал. Я мог позволить себе купить тачку гораздо дороже и круче, хоть угнанную с перебитыми номерами у знакомых негров, хоть новую из автосалона, правда, для этого мне пришлось бы отмыть часть своих доходов, но не успел: все случилось слишком стремительно.
Когда мы вошли в ресторан, администратор на входе улыбнулся и, молча, показал на дверь за своей спиной, куда нам раньше не было доступа. Мы беспрепятственно прошли мимо него и оказались в толпе людей, большинство из которых уже видели на похоронах, но лично были знакомы только с Генри, да с Джозефом.
Протолкнувшись к солдату мафии, по очереди пожали ему руки, но не получили никаких разъяснений. Да и вообще, все предпочитали молчать, будто ждали чего-то. Вот и мы с Джо заняли место у стены и принялись разглядывать стену.
В следующую комнату нас пустили минут через пятнадцать. Посреди помещения стоял большой стол, за которым находился сам дон Гвидичи. Практически все стали у стен, как-то само собой вышло так, что стоять отдельно остались мы с Джо, еще двое парней, Генри и еще один новоназначенный капо.
— Подойдите сюда, парни, — сказал босс, подзывая нас к себе, взял со стола небольшой, но, судя по виду, очень острый нож, и добавил. — Вытяните вперед правую руку.
Мы машинально повиновались. Дон Гвичиди проколол указательный палец каждому из нас, а Генри и капо положили на столешницу по два образка, напечатанных на глянцевой бумаге. Кровь закапала на них, растекаясь по лицам святых.
— Возьмите по святому, — продолжил глава Семьи, убирая в сторону нож и доставая из кармана большую бензиновую зажигалку. — Повторяйте, — сказал он, поджигая каждую из картинок. — Да сгорит моя душа в аду…
— Да сгорит моя душа в аду, — ответил каждый из нас.
Картинка скручивалась от жара, руку жгло, но было не так больно, как я думал. Мы синхронно стали перекидывать горящий образок из ладони в ладонь, стараясь противостоять боли.
— Подобно этому святому, если я предам Семью свою, — продолжал дон.
— Подобно этому святому, если я предам Семью свою…
— Пусть горит мое тело, если я окажусь не способен соблюдать правила мафии, — закончил он клятву.
— Пусть горит мое тело, если я окажусь не способен соблюдать правила мафии.
Каждый из нас сжал ладонь, затушив огонь. Плоть пылала болью, но никто из нас не подал ни звука.
— Поздравляю, парни, — сказал дон и вышел из-за стола, двинувшись в нашу сторону. — Теперь вы одни из нас.
И можно было бы выдохнуть, но что-то продолжало меня держать в напряжении. Каждый из нас по очереди обнялся и расцеловался с доном, который после этого вновь отошел в сторону и сказал:
— Теперь у вас нет проблем кроме одной — каждый должен отдавать двадцать процентов своего дохода вот этому человеку, — он указал на Генри. — Это ваш капореджиме. О любой вашей проблеме вы должны тут же сообщить ему, и можете считать, что ее больше нет. Каждый получит свой квартал в Маленькой Италии, держите ситуацию в нем в порядке, помогайте жителям, потому что авторитет не купить ни на какие деньги. Если кто-то из вас попадет за решетку — молчите, и о вас позаботятся. Все.
Перед глазами появилось окно:
«Вы вступили в Семью Гвидичи. Помните, что Членство в Организации — это не только права, но и обязанности. Уважайте своего дона и капо, помогайте партнерам, и помните о данной клятве.
Доступна ветка Уважения.
Доступка ветка Лояльности».
Толпа, которая только что компактно располагалась у стен, заполнила комнату, все обнимались со всеми. Похоже, появление в Семье свежей крови было чем-то вроде праздника. Генри подошел к нам и по очереди обнялся с каждым. Он выглядел замученным, но, похоже, был рад, что именно мы вошли в его «реджиме».
— Слушайте, что говорит дон, — сказал он. — Только помните, что расслабляться нельзя. Семья подмяла под себя кусок города, которым, возможно, не сумеет правильно распорядиться. Если мы дадим слабину, нас попросту порвут.
Санкт-Петербург. 2017–2018 г.
Продолжение — https://author.today/work/250597
