Мир жизни и смерти 9 - Павел Михайлович Пуничев
Я умер.
Или не умер.
Интересно, где это я?
Моё сознание, вырванное из тела тёплыми, обволакивающими потоками, в переливе разноцветных искр перенеслось в другой мир и осталось лежать там на мягкой траве, пахнувшей недавним дождём и нежным букетом из смеси тысяч полевых цветов, разительно контрастирующих с миазмами заживо гниющей плоти, окружающими меня еще миг назад.
Я застыл на несколько долгих мгновений, наслаждаясь навалившейся на меня тишиной и умиротворением. А также просто божественным благоуханием и тёплым, едва касающимся обнажённого сознания ветерком. Вот только искры, окружающие меня на всём путешествии в это непонятное место, так никуда и не делись. Видимо, я сейчас находился вне своего тела и не мог прищурить глаза, чтобы поубавить этот навалившийся на меня каскад света и цвета. Здесь блестело всё, капельки росы на траве, каждый даже самый тоненький стебелёк и каждая прожилка на трепещущих под лёгким ветерком древесных листьях. Казалось, листочки прозрачные и текущий по их жилам сок переливается и блестит миллионнами оттенков, недоступных для восприятия обычным человеческим глазом. Я будто попал в магический калейдоскоп, заполненный волшебной пыльцой фей.
Поднялся на отсутствующие ноги, огляделся вокруг. От этого мало что изменилось, окружающий пейзаж остался как в тумане, скрытый бесчисленным количеством вспыхивающих и гаснущих искр. Я безрезультатно поморгал, прикрыл глаза несуществующей рукой и поплыл сквозь пряди шелковистой травы, сбивая с них капельки росы, которые медленно взлетали вверх и оставались висеть в воздухе, образуя за мной мягко покачивающийся радужный след, будто я был не призраком, а старым бензовозом, оставляющим в дождевых лужах за собой радужные разводы.
Тишину, нарушаемую лишь тихим стрекотом насекомых, вдруг разорвал заливистый хохот, будто сотня хрустальных колокольчиков зазвенела разом, сбивая меня с намеченного пути и заставляя круто свернуть в сторону, туда, где за туманными силуэтами деревьев время от времени продолжал переливаться притягательный, завораживающий смех.
Деревья надвинулись на меня, прикрывая от сверкающего солнышка. Прикрывая, но не закрывая полностью. Листья будто прозрачные карамельки, пропускали его почти без задержки, преломляя, разбивая, превращая в водопады искр, пронзающих мое невидимое тело, засыпая траву у меня под ногами россыпями огоньков.
Те не давали хоть что-нибудь нормально рассмотреть и мне приходилось ориентироваться на слух, хорошо хоть, что смех не стихал, а вскоре к нему добавился ещё и всё усиливающийся плеск воды.
Растения солнечной рощи проплывали мимо одно за другим и уже скоро стали расступаться, выводя меня на открытое пространство. Там ещё раз ударило по органам зрения буйством красок и света, заставляя остановиться у последнего дерева, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в этом неистовом калейдоскопе. Лёгкая тень от ствола давала хоть какую-то защиту от творящегося вокруг безумия и я положил не существующую ладонь на его шершавую кору, кончиками нервов буквально ощущая под ней биение жизни, течение древесных соков устремляющихся от корней к пышной листве.
Хм… Может дело не в окружающем мире, а в том, что я, лишившись тела, стал более остро его ощущать? Может попытаться погасить слишком обострившиеся чувства, а то так и ослепнуть недолго, несмотря на отсутствие у меня глаз. Вот только как это сделать? Век нету, прикрыть глаза невозможно, руки прозрачные, прикрыться ладошкой тоже не получится. Попробовать просто представить то изображение, которое мне нужно? Может реальность подстроиться под моих хотелки?
Я вообразил себе будто натягиваю на переносицу солнцезащитные очки, со встроенной функцией антиблик.
Хрен там. Никакой реакции. Но всё же кое-что в окружающем мире изменилось. Вновь раздался заливистый смех и в моей реальности появились новые субъекты.
— Хм-м, — я поскрёб не существующую щетину, — может я был и прав, предположив, что в этом вместе не обошлось без пыльцы волшебных фей.
Глава 18
— Феи, феи, феи… — задумчиво протянул я.
Когда-то мне уже приходилось встречаться с ними, и общение с их королевой, пусть и весьма непродолжительное, оставило у меня весьма благоприятное впечатление. Правда это место совсем не походило на то, где мы встречались в первый раз. Теперь, когда перед моим взором появилась три хрупких крылатых фигурки, мир вокруг них неожиданно стал проявляться, открывая всё новые и новые детали. Переполненный искрами воздух не дающий разглядеть ничего, кроме весьма смутных силуэтов приобрёл некоторую резкость, начав делиться своими секретами. Хотя первое время я всё равно не верил своим глазам, предпочитая думать, что передо мной какая-то галлюцинация.
Для начала, надо мной текла река. Вот так просто без всяких берегов на высоте в три человеческих роста над землёй. Абсолютно прозрачные воды, наполненные юркими золотыми рыбками, неспешно текли над живописным руслом, покрытым разноцветными окатышами. В нескольких местах из-под россыпи камушков, будто поддерживающие хрустальные колонны, били мощные фонтаны, пробивая своими струями текущую над ними реку, вспенивая воду, заставляя сотни водяных пузырьков разлетаться по округе, взлетать высоко вверх, образуя там целые пузырьковые облака.
Никуда не сворачивая, река втекала в лес, омывая верхушки деревьев своим неспешным течением, срывая с листьев искристых кузнечиков, за которыми тут же начинала охотиться юркая рыбешка. Мощный поток, разбивался на играющие весёлыми пузырьками струи и те через некоторое расстояние снова сплетались, вырывая из него водяные шары, размером с мою голову, которые смешно колыхаясь неспешно разлетались в разные стороны, поднимались вверх, опускались вниз, ударяясь о камни, разбиваясь на десятки шариков поменьше, которые неспешно начинали всплывать вновь вливаясь в основное течение. Под этим неспешным дождём резвились три феи, хлопками ладошек разбивая опускающиеся водяные пузыри, окатывая друг друга хрустальными брызгами, или подкармливая золотых рыбок, попавших в опускающиеся шары, какими-то яркими ягодами.
Просто завораживающее действо. И широченный поток воды, разрождающийся необычным дождём и порхающие меж этих бултыхающихся пузырей веселящиеся феи.
Хотя нет, кое-что прекрасное здесь было ещё. Когда мои глаза чуть-чуть попривыкли к творящемуся вокруг безумию, я увидел ещё одну идущую сквозь эту водную круговерть фигурку, грациозно ступающую по цветным камушкам лёгкими босоножками.
Коротенькое голубое платьишко, совершенно не скрывающее аппетитные ножки, и удачно контрастирующее с загорелой, бархатной кожей, изумрудная диадема в копне рыжих волос, спорила цветом и блеском с сиянием озорных глаз, а то и дело мелькающая улыбка, заставляла вспоминать русских классиков, сравнивающих улыбку красавиц с блеском перламутра. Её
