Мир жизни и смерти 9 - Павел Михайлович Пуничев
Самый сложный вариант тоже встречался нередко: давали квест, а вернее, цепочку квестов, по которой надо было мотаться по всему континенту, разыскивая части ключа, или определённые вещи, или особый драгоценный камень, вставив который, в спинку покрытого пылью веков трона, можно было оживить всё вокруг, давая новую жизнь заброшенной развалине. Судя по словам Элли, будет достаточно уничтожить здесь всех, тогда замок перейдёт в наши руки.
Снег глотнул морса, сделав вид, что не видит ехидных улыбок после упоминания домашнего имени непреступной королевы эльфов.
— Хорошо, — кивнул я, выковыривая из зубов остатки застрявшего салата, — а что там у нас с тотемами?
Перед походом мы раскидали их между всеми, чтобы случайно не остаться без защиты в случае смерти того, кто несет весь запас и теперь я потерял счет использованным средствам защиты.
Подвели итог и оказалось, что мы сможем воевать еще сутки, если аура не поднимется выше сотни процентов, тринадцать часов, если достигнет ста двадцати пяти, и четыре если перевалит за сто пятьдесят. Если будет выше, придется избавляться от кого-то из сокланов, так как всю группу Флоре будет не отлечить. Грустные мысли, но надо просчитывать все варианты.
— Всë, — произнесла Флора, — час прошел, я могу призвать Скорпа.
— Только не здесь, он тут не поместится. Пройдем двери и… и будем действовать по обстановке. Давайте, выдвигаемся.
Глава 16
Вторые двери открылись с таким же тихим скрипом, подняв в воздух целое облачко легковесной пыли. Магический огонёк нырнул в открывшейся проём и тут же метнулся назад, боязливо прячась за нашими спинами. Я тоже на мгновение замер, и мимо меня протиснулся Резак, исчезая в инвизе.
— Заходите, вроде всё норм, только пол не топчите, тут следы интересные.
Так и оказалось: густой сумрак холла встретил нас гулкой тишиной. Он утопал в ней полностью и был виден только небольшой участок пола, высвеченный робко мигающим огоньком. Там на потемневшем от времени паркете, покрытом толстым слоем пыли, виделись отчётливые одинокие следы, ведущие в темноту. Следы были шаркающие, будто оставляющий их полностью обессилел и еле волочил ноги. Мне тут же вспомнился истерзанный некромант, всосавший в себя тело своего мучителя, единственный из нападающих, кто скрылся за дверями замка, вспомнил выражение невыносимого мучения и непередаваемого ужаса на лице правителя эльфов, когда он понял, что с ним произошло и усилием воли заставил огонёк полететь вперёд, освещая наше скорое будущее.
Огонёк направился вперёд, высвечивая неровный ряд шаркающих следов, вырывая из темноты отблески на витых мраморных колоннах и свисающих с потолка хрустальным водопадом магический люстр. Замер на месте, будто не решаясь лететь дальше, затем продвинулся ещё на шажок, а затем быстро метнулся назад, будто в страхе за своё безрассудство, почти гася свой и так тусклый свет.
Что, интересно, он там такое почувствовал? Долговязую бугристую фигуру некроманта, из спины которого торчат плечи и голова предыдущего владельца этого замка? Прямо здесь в холле? По закону жанра он же должен ждать нас в тронном зале… Хотя, по закону того же жанра уже сейчас на нас должны нападать орды мертвяков, распадаясь от наших ударов на дурно пахнущие ошмётки и вырывая из наших тел потоки крови и плоти, а также пытаясь вытянуть из них наши души и жизненную энергию. Однако, здесь никого, и из мёртвого здесь только тишина. Даже звук наших шагов утопал в густой пыли, делая нас похожими на группу беззвучно шествующих призраков. Резной пол с неясными изображениями битв прошлого, шаг за шагом проплывал у нас под ногами, а темнота всё никак не желала выпускать из своих цепких объятий окружающие нас интерьеры и возможных врагов, спрятавшихся в её глубинах.
Чувствуя неладное, я в очередной раз остановился, вытаскивая артефактную карту, пристально вглядываясь в её тусклую белизну. Ничего, никаких предостережений, ни красных точек, отмечающих врагов, никаких других активных отметок, только дальний край карты покрыли слегка шевелящиеся фиолетовые волоски, непонятно что обозначающие и непонятно о чём предостерегающие.
— Ох ты ж епть… — донеслось из клетки и, сидящая там Кэт замерла, глядя в темноту расширившимися глазами, затем отложила в сторону недогрызенный сухофрукт, поднялась на ноги, сквозь прутья решетки вглядываясь в темноту.
Я в первый раз увидел такое, и это испугало меня гораздо больше, чем какая-то очередная темнота. Да чтобы феечка отложила в сторону свою еду? Это была аксиома: если ты еда и ты попал к ней в руки, то тебя уже ничто не спасет. Даже при битве с костяным драконом она-таки запихала в себя целый персик, который был чуть ли не в два раза больше нее размером, а тут…
Я с еще большей опаской вгляделся в темноту, чувствуя, что и она смотрит на меня в ответ.
Следующее, что она сделала, поразило меня не меньше, чем отложенный в сторону фрукт. Фея вдруг слабо засветилась, приподнимаясь в воздух и просто пролетела сквозь решётки неразрушимой клетки, выбравшись наружу.
— Как?
— Что…
— Катя…
От удивления наша группа потеряла дар членораздельной речи, а питомица Снегиря, не обращая на нас внимания, поплыла дальше, по ходу движения начиная светиться всё ярче, заодно увеличиваясь в размерах, пока не достигла своего прежнего состояния и не стала ростом с невысокого человека.
Я было дёрнулся вслед за ней, чтобы остановить и предостеречь, но не смог пошевелиться и даже не смог вымолвить ни единого слова.
Кэт остановилась сама, обернулась, произнесла на удивление взрослым голосом:
— Не ходите туда, там смерть для всех вас.
Развернулась обратно, на миг вспыхивая ослепительным светом, высвечивая все залитые тьмой уголки обширного пространства: колонны, изображающие древесные стволы, стены, покрытые изумрудными резными листьями, свод потолка свитый из густо переплетенных мраморных ветвей и свисающие с них гирлянды хрусталя, изображающие пышные гроздья протянувшихся вниз гирлянд цветов. Высвечивая всё, кроме лестницы, которая должна была вести на следующий этаж: там всё так же плескалась тьма. Всевидящее око, сотканное из непроглядной тьмы, зависло в центре холла, выпустив во все стороны чернильные нити, цепляющиеся и за стены, и за пол, и за потолок, закрывая нам путь дальше.
Вид этой пульсирующей тьмы навевал на меня чувство безотчётного ужаса, и к этому ужасу сейчас плыла наша маленькая фея. Её длинные до пояса белокурые волосы распушились во все стороны будто у одуванчика, обрамляя её светящимся ореолом, руки широко раскинуты, взгляд устремлён в самый центр черноты.
Я забился в
