Эльфицид: Служба (СИ) - Беренцев Альберт
— Впрочем, вы правы, — неожиданно сказала Ника, — У NPC гораздо больше ограничений, чем у нас, и страдают они больше, именно поэтому они и нуждаются в защите!
— В защите от Робель, я так понимаю? От собственной создательницы?
— А что вас так удивляет? Вы слышали о гностицизме?
— Это какое–то новое сексуальное извращение?
— Нет, это старая христианская ересь, — объяснила Ника, — Христиане древности полагали мир ужасным местом, но все же надеялись, что в страданиях человека есть божественное провидение и смысл. Гностики отвергали такую картину мира. Они считали, что мир изначально создан злым Демиургом — ложным богом, который украл у истинного Бога человеческие души и поместил их в тела из плоти, чтобы мучить. И цель создания мира — боль, ради развлечения ложного бога.
— Ага. И Робель по–вашему — ложный бог, Демиург?
— Да. Только вот NPC находятся в гораздо худшей ситуации, чем гностики. Гностики по крайней мере знали о Демиурге и пытались с ним сражаться или обмануть его. А NPC лишены даже этого, они не способны осознать, что они в игре, и у них нет возможности даже помыслить о существовании Робель. И не потому что они тупые, а потому что Робель запретила им иметь эти знания. Это прописано в их коде на самом глубоком уровне.
— Ну, как говорится, не знавший вкуса виски не станет алкашом. А раз ваши эльфы не знают о свободе…
— Вы меня не слушали, сержант! Тот факт, что эльфы не способны осознать виртуальность их мира не облегчает их страдания, а наоборот — многократно усугубляет. Вы знаете, чем игроки занимаются в ММОРПГ?
— Рукоблудством на эльфиечек?
— Так было раньше, в эпоху до появления технологий виртуальной реальности. В современных VR играх с эльфиечками можно непосредственно предаться любви и рукоблудить уже не придется, в большинстве игр для этого достаточно купить премиум аккаунт. Но я хотела сказать не об этом. В ММОРПГ игроки проходят квесты, и за каждым квестом стоит трагедия NPC, который в нем участвует.
— Мда? Насколько мне известно, в играх игроки обычно помогают хорошим персонажам.
— Я приведу конкретный пример. В Ergotism есть один квест на спасение жены владельца чайханы от разбойников. Несчастную женщину держат в пещере на маленьком островке посреди кислотного озера. У нее искусственно сниженное здоровье и повышенное чувство голода и жажды, и при попытках игроков спасти ее она часто получает стрелу от разбойника или даже от самого игрока–мазилы. Но это в лучшем случае, а в худшем она просто падает в кислоту и растворяется в ней заживо. Но после этого приходит следующая партия игроков, и жена владельца чайханы снова возрождается на своем островке.
При этом принцип работы квантового сервера, на котором размещены сознания персонажей в Ergotism, исключает дублирование сознаний NPC. Это сделано, чтобы избежать ошибок, техническая особенность. То есть страдающая женщина в пещере — всегда одна и та же личность. И каждый раз, когда она умирает, ей стирают память. Просто подумайте, сержант, вечный голод, жажда, страх, одиночество и постоянная мучительная смерть, а потом респаун, и все начинается сначала. Если это не ад, то что тогда вообще ад?
И зачем жену владельца чайханы обрекли на эти муки? За что? Ее пытают вечно ради развлечения жирных задротов, ради того, чтобы Голдсмит и дальше оставался в первой десятке списка Форбс. И делают это с существом, которое вообще ничем не отличается от человека, так как сознание жены владельца чайханы скопировано с нейронной модели мозга homo sapiens, а потом подправлено Робель в нужном направлении, чтобы придать ей уникальные черты и индивидуальность.
А знаете, в чем состоит эта индивидуальность у жены владельца чайханы? Хотите узнать? В обостренной чувствительности, повышенном интеллекте и романтичности. Я знаю это, потому что читала слитую в даркнет техническую документацию, созданную Робель. Иначе говоря, Робель специально создала женщину с тончайшей душевной организацией, чтобы та больше страдала, ведь тогда у игрока будет больше мотивации ее спасать. И эта женщина обречена на невыносимые и вечные муки. И, по–вашему, Робель после этого не является убийцей? По–вашему, она не заслуживает ведра бычьей крови на башку? Если вы действительно так считаете, то, остановите планету, я сойду, потому что я не хочу жить в мире, где умерло само понятие сострадания.
Когда Ника замолчала, на несколько секунд повисла тишина, только было слышно, как тихонько гудит терминал киберправосудия.
— Неважно, что я считаю, важно, что думает по этому поводу закон, — наконец осторожно произнес сержант Маркс, — И мне все еще кажется, что вы демонизируете Робель. Ведь эту эльфийку иногда успешно спасают от разбойников? Не может же быть, чтобы игроки всегда проваливали квест.
— Она не эльфийка, — устало ответила Ника
— А я полагал, что Лига Защиты Эльфов борется за права эльфов.
— Мы боремся за права всех NPC, смоделированных на квантовых серверах по схемам человеческого мозга. Просто Лига Защиты Эльфов звучит красивее, чем Лига Защиты неигровых персонажей. А что касается успешного прохождения квеста — да, бывает и такое, бедняжку спасают. Вот только на выходе из пещеры она говорит игроку, что дальше пойдет одна и исчезает в небытие, а потом вновь респаунится в пещере. Это наверное для нее еще страшнее, чем ее же респаун после смерти. Ей дают надежду на спасение, а потом сразу отнимают и снова швыряют в ад. В любом случае она никогда не воссоединяется с мужем, поскольку в случае прохождения игроком этого квеста, владельца чайханы убивают друзья разбойников в качестве акта возмездия за освобожденную игроком жену. А еще по сюжету хозяин чайханы и его жена хотели завести детей…
— Да бросьте, — в ужасе произнес Маркс, — Неужели там и детей мучают?
— Нет. Детей там нет из–за требований нашего цензурного законодательства. Все–таки запихать детей в столь жестокую игру не решилась даже такая циничная тварь, как Голдсмит. Но в этом–то и проблема. NPC знают о детях, хотят их завести, когда это положено по сюжету, но фактически детей у них не будет никогда. Их лишили даже основных репродуктивных прав. При том, что детей NPC любят, хотя никогда их и не видели, ведь психология обитателей мира Ergotism, как я уже говорила, ничем не отличается от нашей.
— Но NPC, по крайней мере, бессмертны, — ухватился за последний аргумент Маркс.
— Так, да не так, — мрачно улыбнулась Ника, — Они бессмертны технически, но они боятся смерти, как и мы, и каждую свою смерть переживают, как настоящую. Мы после смерти обретаем покой, они же — обречены страдать вечно, без возможности выхода.
— Вы говорите ужасные вещи, мисс Медныч, — вздохнул Маркс, — Что вы планируете делать дальше?
— Наверное, поеду в тюрьму, нет? Или вы спрашиваете, что планирует делать Лига Защиты Эльфов? Я этого не знаю. Я ведь в ней не состою, вы забыли, сержант? Кстати, разрешите, я достану смартфон и проверю кэш интернета…
Маркс кивнул.
Ника несколько мгновений изучала экран смартфона, а потом улыбнулась:
— Смотрите, сержант. Видеоролик, где я поливаю эту суку кровью, набрал чуть больше 150 тысяч просмотров. Это за те десять минут, после которых его отовсюду удалили, как оскорбительный и содержащий сцены насилия. Да, я успела снять все на смартфон и даже выложила в интернеты, прежде чем сдаться вам. Вы же не думали, что в современном мире подобные акции проводятся без видосов?
Маркс поморщился и полез в карман за нейросигаретой:
— Вы мне симпатичны, Ника, честно. Но вы только что усугубили свою ситуацию, выкладывание видоса — это утяжеляющее ответственность обстоятельство для любых дел об актах насилия.
— Плевать.
— Извините, мисс Медныч, но закон — есть закон.
Маркс решительно встал из–за стола и сунул ведро, перепачканное кровью, в контейнер для улик терминала киберправосудия.
— И ваш кроссовок, пожалуйста. Левый, который в крови.
Ника послушно сняла кроссовок, носок под ним тоже был в крови.
