Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
— Мда, длинный язык — моё проклятье, — почёсывая затылок, пробормотал крестоносец. — Опять.
— Длинный язык позволяет ловить мух, — мечтательным тоном сказала пленница, словно напоминая про себя. — Или есть улиток, не ломая раковины. Да-да, очень полезно!
— У меня в другом смысле длинный язык, — ответил Тукан, сам с трудом понимая, как это объяснить боту и главное зачем. — Я говорю больше, чем хочу сказать. И сильно больше того, что стоит говорить.
Гоблин его, конечно же, поняла, но очень и очень специфично. С неигровыми персонажами вечно так было — они либо несли полную ерунду, либо выдавали поистине гениальные мысли. Это очень роднило их с живыми людьми. Вот и в этот раз было произнесено нечто крайне философское:
— Тогда молчи.
— Мда, это вполне себе выход. Если б я ещё понимал, когда надо заткнуться…
— А ты не думай, когда молчать. Да-да, думай, когда говорить!
Тем временем зайцев освежевали, разделали и нанизали на палочки — благо, Оулле успел с ними закончить. Пленница же принялась интенсивно копошиться у себя в одежде, особенно в её части на торсе, словно что-то выискивая.
— Э-э-э, что ты делаешь? — деликатно поинтересовался крестоносец, не без интереса наблюдая за ней.
— Ищу приправу.
— Не стоит так заморачиваться. У нас народ неприхотливый. — Махнул рукой Тукан с великодушием человека, не собиравшегося даже пробовать приготовленное блюдо.
— Нужна приправа! — категорично повторила гоблин. Затем, немного смущаясь из-за таких явно интимных подробностей, добавила: — Иначе живот болеть будет. И иные неприятности тоже. Да-да, очень опасно!
— Это потому, что зайцы старые и больные? — прикинул крестоносец.
— Это потому, что Узурпатор травит животных. — Покачала головой пленница и повторила: — Если не добавлять приправу — будет плохо. Да-да, очень плохо!
Она наконец выудила из-под одежды связку каких-то трав, принялась рвать их и обильно посыпать заячьи тушки. Тукан присмотрелся, пытаясь запомнить внешний вид растения. Оно показалось ему смутно знакомым, но из-за мельтешения понять, что именно это такое, крестоносец смог, лишь когда поднял упавшую веточку с земли.
— Четырёхлистный клевер⁈ — удивился он.
Постепенно картина происходящего сама собой сложилась у него в голове, и глаза округлились от удивления. «Удача» находилась в игре на особом положении очень полезного навыка, суть которого так и не смогли понять в деталях. Все игроки тем не менее предпочитали как минимум верить, что быть удачливым — лучше, чем наоборот.
— Этот Страж поля… в смысле Узурпатор травит животных неудачей?
Звучало более чем абсурдно, но не абсурднее многого другого в «Хрониках». Пленница, осмотревшись, показала Тукану уже знакомый шпионящий репейник — тот сползался к лесоповалу со всей округи, как муравьи на сахар.
— Вот этим. Съешь — неделю беды будут. Да-да, целую неделю! Или если съесть того, кто съел.
— Ничего он заморочился. — Крестоносец присвистнул. — Старуха Шапокляк лесного пошиба.
Гоблин тем временем в целом закончила с зайцами и уверенно принялась собираться в путь, причём даже не спрашивая разрешения. Тукан ей мешать не стал и стрелы отдал, сочтя сотрудничество достаточно взаимовыгодным. Одно то, что оно в принципе случилось, уже было достаточно положительным исходом.
— Как тебя зовут? — прежде чем она ушла, спросил крестоносец.
— Листик.
— Просто «Листик»? — рефлекторно уточнил Тукан, глупо ухмыляясь, и укусил себя за язык. — Да что со мной сегодня…
— Не просто Листик, а Дубовый Листик! — поправила его не без обиды гоблин и убежала в лес, мгновенно скрывшись из виду.
— Дипломатия явно не моё. Может, хоть в официанты сгожусь. — Крестоносец тяжело вздохнул, снимая с огня заячьи тушки. — Главное молчать, а то ещё кого-нибудь обижу.
* * *
Листик
* * *
Амбвалангское отделение гильдии Убийц не впечатляло даже несмотря на заниженные ожидания. И даже самые пессимистичные ожидания тоже не помогали как-то скрасить увиденное. Тесное, тёмное полуподвальное помещение, со стороны улицы замаскированное под склад, — оно имело самое минимальное убранство и в лучшие свои дни. С тех пор минуло несколько месяцев полного запустения, что не самым лучшим образом сказалось на обстановке. Фактически та полностью исчезла, как и убийцы. Зато появились рисунки на стенах, принадлежавшие не иначе как «Малышне» — новым обитателям этого места.
— Крысы и то умнее, — прокомментировал «живопись» Мистер Жаск, недовольно щёлкая своим протезом. — Они хотя бы стараются не оставлять следов.
Сопровождавший его Киноварь лишь крайне паскудно усмехнулся. Ему выходки «Малышни» скорее понравились, чем нет. Не столько по форме, сколько из-за финансового аспекта. За защиту частной собственности и акцию возмездия в ответ на порчу имущества хорошо платили. Тогда как риски практически отсутствовали.
Впрочем, не только «Малышня» являлась виновником запустения в гильдии Убийц. Со времён возвышения при Мистере Жаске гильдию Убийц боялись и ненавидели. Как и в случае с Рахетией длилось это ровно до тех пор, пока они были сильны. Пока за страхом и ненавистью находилось нечто большее, нежели непомерный пафос и пересказывавшиеся из уст в уста древние байки.
Теперь же, по иронии судьбы, сами члены гильдии боялись и ненавидели в первую очередь Жаска, официально вернувшегося в игру. Именно поэтому в запустении пребывало не только амбвалангское отделение гильдии. Остальные также переживали период упадка и распада. Кто-то бежал от вернувшейся в игру легенды, боясь (не всегда на пустом месте) мести, кто-то просто нашёл заработок полегче.
Для того чтобы быть убийцей в «Хрониках раздора», требовался талант, а быть хорошим убийцей являлось жизненным призванием, не меньше. Ведь смерть в виртуальном мире значит очень мало. Требовалось уметь причинить значимый вред — именно этим и занимались убийцы, вопреки названию убивавшие на самом не так уж и часто. Поэтому наиболее выдающихся из их числа именовали вовсе не ассасинами, не ликвидаторами, не киллерами, а специалистами широкого профиля.
Когда-то давно Мистеру Жаску удалось объединить подобных людей вместе, создать из них такое устройство террора, что против них восстала вся игра.
— Что ж, во второй должно быть полегче? — спросил он вслух, не особо рассчитывая на ответ.
Тем не менее Киноварь едко спросил, рассуждая, разумеется, со своей колокольни:
— Зачем быть убийцей, если Приключенцы платят регулярнее и больше? Это я не говорю про отдельные гильдейские заказы.
У Жаска не было ответа на данный вопрос. Сложно
