Как продать Г... (2) Борьба с пиратством - Александр Анатольевич Романов
– В том числе и на них, – кивнул я.
– Между прочем, они из очень древней и уважаемой боярской семьи. К тому же, регулярно делают пожертвования на развитие нашей школы. Обвинять их в чём-то довольно рискованно и опрометчиво. Имей это в виду.
У тебя, как я поняла из твоего пафосного заявления, все какие-то не такие?! Школа плохая, одногруппники вредные, ребята с других курсов злые, преподаватели равнодушные, и даже охранники сидят не на своём месте. Так может, и я, по-твоему, зря здесь сижу?
И вообще, парень, мне кажется, что ты врёшь!..
– Ну, вру, так вру, – не стал я возражать, устав от этой бесполезной болтовни. – Не всё же другим врать.
Биссектриса посмотрела на меня, как удав на ежа. Сожрать хочется, но вряд ли получится. Она достала из сумочки платок и вытерла капли пота с раскрасневшегося лица.
Похоже, наш разговор свернул куда-то не туда. Вместо того, чтобы рыдать и каяться, как делал бы любой школяр перед лицом строгой директрисы, я сохранял полнейшее спокойствие. Да ещё и умудрялся качать права, добиваясь справедливости. А семейство Подгорных она, скорее всего, опасается, или просто сидит на их щедрых подачках.
– Ты смеёшься надо мной?! – наконец, догадалась она и побагровела от возмущения. – Да, как ты смеешь, мальчишка?
Я про тебя всё знаю. Ты и твоя старшая сестра позорные нищеброды, которые учатся здесь по какому-то недоразумению. Но выгнать тебя, Кануки, мне не составит большого труда. Два предупреждения за нападение на братьев Подгорных ты уже имеешь! А третье – не за горами...
«Ну, вот, Писатель, ты всё испортил», – удручённо простонал Оникс, от чего у меня зачесалось левое ухо. – «Теперь она точно выгонит Ояши».
«Что, опять я во всём виноват? Да ты, дед, совсем охренел! Это же была твоя идея рассказать директрисе о здешних порядках, и добиться справедливости. Но ты сильно ошибся в методах. Наша правда здесь никому не нужна. Этот мир по самые ноздри зарылся в дерьмо, которое кому-то придётся разгребать.
Так что давай, архимаг вершитель судеб, расти, набирайся сил и наводи здесь порядок. Может, именно для этого тебя сюда и отправили, после смерти. Будешь расчищать Авдиевы конюшни!..»
«Чего расчищать?»
«Да, неважно», – мысленно отмахнулся я, а вслух ответил, глядя Биссектрисе прямо в глаза: – Значит, вы решили от меня избавиться, вместо того, чтобы разобраться во всём по существу.
Что ж, отлично!.. А последствий не боитесь?
– Каких ещё последствий? – надменно поинтересовалась она. – Что ты можешь мне сделать, мальчик? Ты ведь абсолютно бессильный.
– А я сам ничего делать не собираюсь. За меня всё сделает жандармерия и департамент городского образования.
– Что, жаловаться на меня будешь? Да кто тебе поверит?
– Ещё как поверят, если я прямо сейчас начну кричать, что вы до меня домогаетесь. А потом расскажу об этом всей школе...
– Что?.. – взвизгнула секс-бомба, вскочив с высокого кожаного кресла.
– А почему нет? – усмехнулся я и в свою очередь поднялся с места. – Вы, наверняка, любите парней помоложе, и периодически вызываете их в свой кабинет на ковёр, для совращения. А может, вообще получаете сексуальное удовольствие от морального унижения плохих мальчиков, и в наказание заставляете их раздеваться...
– Да, ты... Ты что такое говоришь, Кануки? Ты с ума сошёл!..
– А вот это ещё надо доказать, – ответил я, снимая пиджак, и стал приближаться к побледневшей женщине. – Да и как тут остаться нормальным, когда в школе царит такой беспредел?
– Стой, Кануки, не подходи ко мне, – попятилась она, словно это я решил её совратить.
– А то, что? Вызовите охранников?..
Ну, так вызывайте. Они, наверняка, тоже будут в шоке от ваших забав с несовершеннолетними. А если вы меня хоть пальцем тронете, не говоря уже о применении магии, это будет лишним доказательством ваших преступлений!
Блефуя таким наглым образом, я, разумеется, сильно рисковал. Но другие варианты в голову не приходили. А лучшая защита, как известно, это нападение.
Биссектриса несколько секунд смотрела на меня испуганным немигающим взглядом, как кролик на удава. Наши роли поменялись. Или я угадал на счёт её влажных фантазий, или её так пугали разбирательства вышестоящих органов. А может, были и другие причины, о которых я не знал.
-Всё, Ояши, прекрати этот балаган, – попросила она дрожащим голосом и судорожно сглотнула.
– О, вы, наконец-то, вспомнили моё имя. Это уже большой прогресс. -сказал я, остановившись перед женщиной. – Значит, у нас есть шанс договориться по-хорошему.
– Ладно, говори, Чего ты хочешь, и убирайся отсюда?
– Да, в принципе, ничего особого я от вас не хочу. Всего лишь немного уважения и капельку справедливости.
Вы отмените свои предупреждения в мой адрес и предъявите их братьям Подгорным. А ещё, начнёте нормально следить за порядком и соблюдением школьных правил всеми учащимися, которые раньше были замечены в разборках. Я понимаю, что сделать это нелегко. Но пусть охранники не торчат возле вашего кабинета, как истуканы, а занимаются своим непосредственным делом. А то ведь, когда они нужны, их ни где не видно.
– Это всё? – с надеждой в голосе уточнила директриса, стряхивая с воротника жакета несуществующую пылинку. – Или мне перед тобой ещё извиниться?
– Пока, вроде, всё. Но имейте ввиду, я за вами буду приглядывать!..
– Пошёл вон, нахал. – прошипела она, указав мне на дверь.
Я кивнул, победно улыбнулся и лёгкой походкой вышел из кабинета, оставив нетронутую секс-бомбу в глубокой задумчивости.
Проскочив мимо охраны, сбежал по лестнице на первый этаж и со второй попытки покинул старшую школу Гакка. В саду уже никого не было, не считая дворника, подметавшего опавшую листву. Поэтому я беспрепятственно миновал ворота и быстрым шагом направился к дому Кануки. Мы с архимагом и так задержались на целый час.
Мать ояши, наверняка, уже вся на нервах. Странно, что до сих пор не позвонила. Может, всё-таки учла замечание повзрослевшего сына...
Едва я об этом подумал, как в кармане раздался звонок.
«Слышь, дед, это тебя», – сказал я, взглянув на экран интерфона. – «Мамочка беспокоится. Будешь с ней говорить?»
«Ты, что, готов вернуть мне тело?» – обрадовался Оникс.
«Ну, да. Оно же, как не крути, твоё. Так что пользуйся, пока я добрый».
Частично выйдя из головы Ояши,
