Черный дождь. Дилогия (СИ) - Скороходов Артем

В лагере царила натуральная паника. Все бегали в разные стороны, таскали какие-то бумаги, оружие и вещи. У меня на глазах несколько НПС грузили ящики в телегу, запряженную обычными автоматонами на манер лошадей. Мне даже жалко стало железных. Взлетали и отправлялись прочь от надвигающейся летучей крепости аэростаты. У лазарета в последний дирижабль шла погрузка раненых. Распихивая автоматонов с намалеванными на спине красными крестами, в дирижабль полез какой-то офицер в красивой треугольной шляпе и с шикарными круглыми погонами. Увидев нас, лекари замахали руками, мол, все, эвакуация, уходите своим ходом.

Гастон Жирардо привалился спиной к железной башенке, к которой был пришвартован дирижабль и сказал:

– Я дальше не пойду. Не смогу, – он достал блестящий в отблесках фонарей револьвер, – и живым имперцам я тоже не дамся.

Я присел рядом. Так, где бы в этой панической кутерьме утащить ружье. Или хотя бы пистолет. От надвигающейся крепости мы можем в каких-нибудь оврагах спрятаться. Но уверен на все сто процентов, имперцы высадят сюда десант. Прошерстить остатки лагеря на предмет позабытых в спешке интересностей. Я бы сам так сделал. Может, взять у капитана револьвер и попытаться угрозами пробиться на последний санитарный дирижабль? Или просто оставить его здесь, а самому задать стрекача? Чем я рискую? Половиной денег и случайными предметами в инвентаре. Неприятно, но чего-то я устал бегать. Как заяц. Прыг-скок. То от бандитов, то от охотников, потом от полиции, теперь от этих жутких лошадок. Чтоб они все вместе ночью создателям этой дурацкой игры снились.

– Гастон, дай-ка пистолет!

– Нет, – решительно сказал он.

– Давай, давай, еще успеешь себе пулю в башку пустить. Я пойду попробую купить нам билет на этот Хогвартс-экспресс.

Я подошел к люку, в который грузили последних раненых. Рядом стояли два вооруженных ружьями автоматона-пехотинца. Я стоял и думал, к кому бы приставить револьвер, чтобы нас взяли на борт. Это несколько будоражило, но идет все к черту, я из штрафного батальона, мне можно. Автоматоны, как почувствовали неладное, оба повернули головы в мою сторону и внимательно смотрели на меня, не отводя взгляда.

Девятка, поможешь?

– Подойди поближе.

И тут я уловил разговор на повышенных тонах, который в корне поменял мой план. Панический голос кричал: «Где, черт возьми, пилот?! Уже надо взлетать!»

– Тут пилот! – прокричал я внутрь дирижабля.

Из люка высунулся тот самый бравый офицер, который пробирался на дирижабль, распихивая санитаров.

– Почему не в кабине!? Срочно взлетаем!

– Так точно! Бегу! – браво рявкнул я, повернулся к стоящим рядом автоматонам, – Мальчики, вон у опоры сидит мой второй пилот, зовут Гастон, он ранен. Быстро взяли его, загрузили в корабль и стартуем. Выполнять! Быстрее, я сказал!

***

Этот дирижабль был в несколько раз больше, чем даже тот, на котором я летал к Плохой горе с Красными котами. Я врубил расстыковку и малый вперед, когда в кабину вбежали два НПС в рабочих комбинезонах с вопросом:

– А где Франсуа? – удивленно спросили они.

– Я за него, а вы кто такие? – мрачно спросил я.

– Моторист и кочегар.

– А ну, быстро заняли места согласно боевому расписанию! – рявкнул я. Парочка испарилась.

Дирижабль слушался очень тяжело, и на все мои действия реагировал крайне медленно. Какой же он огромный. Вдруг кабину ощутимо тряхнуло.

– Это что там такое? – крикнул я.

– А это нас догоняет «Спокойствие», – мрачно сказал тот самый бравый старший офицер, заходя в кабину, – мы должны убираться отсюда как можно быстрее! Тут на борту генерал-аншеф Шеридан. Вытащи нас, пилот, будет тебе медаль.

Я дернул ручку управления обоими двигателями. Полный вперед. Дирижабль очередной раз тряхнуло, теперь уже посильнее. Интересно, тут есть тяжелое оружие? Воздушный корабль начал разгоняться, но к моему удивлению стал забирать левее. Я повернул штурвал, чтобы выровнять курс, но ничего не произошло, дирижабль все заметнее поворачивал налево. Я крутанул до упора вправо, все с тем же успехом. Что происходит?

Я бросил кабину и со всех ног кинулся назад, в машинное отделение. Все каюты были забиты ранеными разной степени тяжести, врачами, роботами-санитарами и несколькими офицерами, вьющимися над большим толстым стариком с длинными белыми усами и бородкой в богатой, украшенной золотом форме. Это, наверно, тот самый генерал, подумал я. Все с тревогой смотрели в мою сторону, поэтому я прекратил судорожный бег и как можно спокойнее, с невозмутимым лицом, отправился на корму. Еще мне тут паники не хватало.

– Пилот, все в порядке?

– Да, все нормально. Имперцы гадят просто.

Каюту снова жестко тряхнуло. Машинное отделение было разворочено. Одна из стен была вся в дырку, словно дуршлаг. Шрапнелью, что ли, достали. На полу лежал давешний моторист с дебафами «без сознания» и «ранен», кочегар жался в углу и был, похоже, слегка не в себе. Я поглядел на воздушные рули, их заклинило в крайнем левом положении. На системе висела плашка «Повреждение 47%» и кнопка «Ремонт». Я быстрее нажал на нее.

Недостаточный уровень «Инженерии больших машин».

Потыкавшись и не получив никакого результата, я обернулся к кочегару.

– Специальность Инженерия больших машин есть? Отвечай быстрее!

Кочегар только покрутил головой, глядя испуганными глазами на моториста.

– Да жив он, жив, успокойся!

Что же делать? Стараясь не показывать волнения, я вернулся в кабину управления. Оставил правый двигатель на максимальной мощности, а у левого начал ее снижать. Дирижабль стало разворачивать сильнее. Черт! Левый на максимум, а правый на малый назад. Судно перестало забирать влево и курс выровнялся. Да! Подняв глаза, я увидел, что наш дирижабль уже сделал разворот и сейчас летит ровно в сторону имперской воздушной крепости «Спокойствие». Крепость уже нависла над нами. Я запаниковал, что делать? Полный вперед? Полный назад? Продолжить поворачивать налево? Снижаться? Одно из орудий крепости выстрелило, и я с обреченностью увидел, как в сторону нашего дирижабля летит огромный гарпун с железной цепью.

***

Допрашивали меня в одной из многих кают «Спокойствия», прямо после того, как на притянутый дирижабль высадилась абордажная команда. Комната была небольшой, без окон и иллюминаторов. На меня надели наручники, и приковали их к специальному стулу. За столом сидел невысокий чиновник в серой униформе, от него неприятно пахло луком. Он поглядывал на меня презрительно и двумя пальцами стучал по огромной печатной машинке, больше похожей на кассовый аппарат, периодически прокручивая большую бронзовую ручку.

– Имя?

– Серый Пароволк, – обреченно сказал я. Мой класс изменился на «военнопленный», и я гадал, какие штрафы за это на меня повесят по окончании сценария.

– Часть, в которой служите?

– Пятый штрафной батальон Города Сов.

– Чудесно. Место рождения?

– Эйзенберг, – я остановился и расширил глаза. Блин! Зачем я это рассказываю, на меня же назначена награда в Железной Империи. Надо было соврать что-нибудь.

Чиновник с удивлением посмотрел на меня, ничего не печатая, спросил:

– А где учились?

– Особый приют-техникалис под патронажем князя там какого-то, – совсем расстроившись, сказал я, теперь-то уж чего скрывать. Вроде Лика говорила, что я там всех, кого мог, оскорбил, и за это мне была положена смертная казнь. Мне стало интересно, как тут организован процесс смертной казни для игроков. Они же по умолчанию бессмертные. Аккаунт удаляют?

Чиновник выстучал все на монструозной печатной машинке и стал крутить бронзовую ручку, поглядывая на меня. С тихим звяканьем из аппарата выскочила красная карточка, покрытая кучей отверстий. Чиновник еще больше удивился, схватил карточку, долго ее разглядывал.