Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7 - Семён Афанасьев
— Вы сейчас говорите с представителем политической элиты, — веско роняет второй. — Давайте к делу. Так… Ты спутываешь интересы очень серьезных кругов, в потенциале затрагивая не только экспортёров. Согласен?
— Если ты рассчитываешь на какую-то мифическую неуязвимость, это очень опасное недопонимание, — медленно качает головой первый. — Если ты полагаешь, что обладаешь каким-то уникальным неприкосновенным статусом, это тоже большая ошибка.
— О торжестве закона, как и о своём несовершеннолетии, можешь не начинать. Здесь взрослые игры, — поддакивает его спутник.
Они ещё пару минут забрасывают меня тезисами, переглядываясь и явно находясь на связи с кем-то через концентратор.
Завершив бомбардировку аргументами, вроде как парламентарии вопросительно скрещивает взгляды на мне.
— Тут такое дело, — тру нос. — Всё, что вы сказали, возможно, и имеет вес для кого-то другого. Но я не оперирую понятием "политическая элита".
— Почему?
— Потому что наличие политической элиты предполагает и существование политических отбросов. А время, как мне кажется, уже чуть другое. Просто вы этого ещё не поняли, ну и такие, как вы, тоже.
— Мне очень жаль тратить время на разговор со стенкой, — спокойно говорит глава комиссии, вроде как констатируя факт. — Попросил бы быть серьёзнее.
— Тебя не обрадует то, что может случиться дальше, — присоединяется его спутник. — Раз ты настолько глух к голосу разума и рациональности.
— Например?
— Например, ты можешь для начала отсюда и не выйти, — хмыкает старший. — Поскольку формально, по документам, тебя здесь нет.
— Да. Формально в этом месте вообще нет никого, как и не ведется этого разговора, — опять поддакивает второй.
О визите Сёгуна они не знают. А ведь это о многом говорит.
— Дешёвая манипуляция… Знаете, мне кажется, вы очень усложняете. Нужно решать проблемы по мере их поступления, — поднимаюсь с табурета. — В архитектуре вашей логики, что мешает мне надавать сейчас вам по рогам? И тупо выйти из здания, раз меня тут нет?
Виснет неловкая пауза. Они снова переглядываются.
— На самом деле, готов поспорить, по мне просто не оформили документы. На всякий случай. Кто-то был не в курсе некоторых интересных деталей, — хлопаю себя по животу. — Приступим? Поднимайтесь, чтобы вас ногами не пинать.
— Ты о чем? — искренне изумляется первый парламентарий.
— Ну вы же мне сделали предложение. Угрожать пытались. Вот я вам сейчас вручную объясню, что думаю по этому поводу.
Глава 18
Здание суда, один из залов для заседаний.
— …признаёте ли вы факт убийства водителя микроавтобуса вашей рукой?
— Тут трудно спорить, — Маса шмыгает носом. — Когда камень ломает кости черепа, летальный исход вполне вероятен. Но мне кажется, вы не там расставляете акценты, ваша честь.
По задним рядам катится ропот.
Вака ожесточённо жестикулирует в сторону сразу трёх операторских групп, находящихся в разных концах зала.
— Поясните?
— Признание факта убийства не равно признанию вины, — охотно отвечает блондин.
— Что вы хотите этим сказать?
— Водитель для меня в ту секунду был прежде всего этническим китайцем. И хоть он непосредственно никому не угрожал, но в любой момент мог увезти бандитов вместе с заложником. То есть, счёт шел на секунды.
По залу тут и там слышны тихие реплики.
— Уважаемая мною патрульная их отъезду ну никак воспрепятствовать не смогла бы, — старшеклассник прикладывает ладонь к левой половине груди и коротко кланяется в сторону офицера с перебинтованной правой рукой. — Даже встань она на пути минивэна. Её бы просто сбили и поехали дальше.
— Вы только что упомянули этническое происхождение убитого. Это имеет какое-то значение, по-вашему?
— Это имеет значение по мнению парламентской комиссии, — пренебрежительно фыркает младший Асада. — Которая вот уж четверть часа тому как внесла на обсуждение и в кабмин, и в сам парламент поправки к статусу регионального сотрудничества. Ожидается, что закон будет принят в первом чтении.
— Масахиро Асада, я впечатлён тем, как вы ориентируетесь в реалиях большой политики. Но мы не можем вести разбирательство, опираясь на закон, который ожидается в будущем, — судья выглядит бесстрастным и лаконичным.
— Ваша честь, а вот тут я не согласен! — подросток поднимается со своего места и опирается на барьер обеими руками, сковаными наручниками. — Это в любой другой стране вы были бы правы! А здесь Япония!
— И что? — представитель государственного обвинения вмешивается в дискуссию. — Каким образом это должно повлиять на квалификацию?
— Пф-ф. Япония — единственная в мире страна, где дух закона уважается и соблюдается больше, нежели его буква. По крайней мере, так меня учат в школе, — пожимает плечами старшеклассник. — Если адекватный гражданин нашей страны видит угрозу, он имеет право устранять её своими руками. Не помню какая статья конституции, из первого десятка.
— И что? — прокурор порывается сказать что-то ещё, но сдерживается.
— Для чиновников перевожу отдельно: если горит дом соседа, а в этом доме маленькие дети, вам необязательно оформлять лицензию на пожаротушение. В начале есть смысл погасить дом и спасти детей.
По залу катиться смех.
— А документы на ведро, которым вы залили огонь, можно будет оформить и потом, — улыбается светловолосый. — Если вас будет кому спрашивать. Это Япония, — он ведёт ладонью в сторону зала.
Там и тут раздаются редкие хлопки.
* * *
— … вопрос представителя государственного обвинения: как вам защититься от кастетов в следующей фазе конфликта? У суда имеются серьезные сомнения в законности ваших нейро-расширений.
— Это обвинение? — мгновенно отзывается адвокат.
— Нет. Пока лишь вопрос.
— Шутите? — лицо подростка излучает неподдельное удивление. — Я и без адвоката отвечу. Там знаете какая блямба была? Инерционность удара наверное раз в двадцать больше, чем у кулака! Ладно, не настолько, — тут же поправляется блондин. — Но всё равно, в разы! Перевожу для дилетантов: они могли нанести только одиночный удар. Серьезному бойцу в этом случае даже расширения не нужны. Кстати, и о них мы поговорим, но чуть позже, когда борцы с нейро-контрафактом подтянутся…
В зале на короткий момент виснет тишина.
— Пожалуйста, соблюдайте правила и проявляйте уважение к суду!
— Хм, пардон, понятно, — пацан обескуражено чешет затылок. — Как бы тут объяснить попроще…
