Унесенные будущим - Евгений Румянцев
Ответом ему стала сцена проверки напульсников у небольшой группы горожан, которых решили проверить полицейские. Они их остановили, взяли в полукруг, после чего раздались полные возмущения крики. Годяй даже попридержал Карину, знаком показав на высокие ступени входа в закрытую ныне аптеку, за которыми они могли, не привлекая внимания, укрыться. Проверка закончилась ярко: в некоторый момент «мирные» граждане неожиданно достали припрятанные в карманах ножи и телескопические дубинки, разом напав на не сильно ожидающих такого продолжения проверки людей в черной форме, в ответ почти сразу же раздалось шипение выстрелов. После мгновенной яростной схватки на украшенном красными разводами асфальте остались лежать пять неподвижных тел, три их которых были в форме. Водила, поджидавший свой патруль, не растерялся и, что есть мочи газанул, но что-то пошло не так, прямо напротив затаившихся парня с девушкой авто повело, и оно врезалось, испуская дикий визг тормозов, в фасад. Оставшиеся целыми проверяемые деловито обшмонали лежащих, после чего споро исчезли за углом перекрестка.
Дождавшись, пока последние из напавших скроются за углом здания, Годяй немедленно бросился к искалеченной неожиданной встречей с бетонным фасадом машине. Водительская дверь оказалась заклинена. Сам водила был еще жив, но вряд ли его жизнь было можно спасти, эти предсмертные хрипы и судороги после периметра парню были не в новинку. Он разбил до конца лобовое стекло и застыл на капоте, лихорадочно думая, что же делать дальше.
— Отойди лучше, здесь камера недалеко. — вырвал его из плена тяжелых мыслей голос Карины.
— И то правда, — прошептал он, заметив на пассажирском сиденье баллончик со слезоточивым газом. — Прости, браток, но это тебе больше не пригодится. А вот мне очень даже...
С этими словами он, забрав баллон и стараясь не задеть умиравшего, стал обшаривать салон, пока не увидел в сетке за сидением переднего кресла знакомые очертания. Дотянувшись до искомого, он торопливо засунув его в карман куртки, пулей вылетел обратно на капот и стал бить ногами изнутри водительской двери.
— Ты что делаешь? — испуганно спросила Карина. — Ему сейчас может помочь только скорая, да и то не факт.
— Чтобы подтвердить потом, что пытался помочь, а не мародерил! Да, неправда, да, я — дерьмо, но отметь для себя, что полезное. Но подозрение от себя отвести надо, если камеры все продолжают фиксировать. С такого расстояния особо не догадаешься, что внутри машины происходило.
— Так ты в машине оружие искал?
— Нет, полюбоваться на будущий труп лазил! — разозлился Годяй, изо всей силы лупя немного поддавшуюся водительскую дверь. — Бесполезно! — выдохнул бессильно он, спрыгивая с капота. — Да и у клиента уже глаза стекленеют. Так что почесали отсюда, пока менты не приехали.
Обратно до блока неслись вприпрыжку, стараясь не попадаться на глаза проезжающим мимо патрулям, облегченно выдохнув только у порога отсека.
— Что дальше? — спросила Карина, пробуя на вкус запаренную утром крупу и с подозрением глядя на содержимое открытой банки растительной тушенки.
— Предлагаю искать проходы на первый в потолке.
— Это как?
— Исходя из логики. Первый находится выше. Между ним и нашим уровнем бетонное перекрытие, но оно не сплошное, должны же быть отверстия для коммуникаций и доступ к технологическому этажу под потолком. Там и вентиляция, и кабели.
— Во-первых, мы не знаем планов и чертежей. Во-вторых, наверняка входы на техэтаж находятся под охраной и всегда заперты от таких умников, как ты.
— А в-третьих, мы не первый раз слыхали о контрабанде, попадающей на любой уровень. Или думаешь, просто блокпостам между уровнями башляют?
— Предлагаешь заплатить и с помощью них наверх вылезть?
— Я уже думал об этом, — сознался Годяй. — Ничего не выйдет, слишком велик риск, что обманут, а то и вовсе ограбят, оставив мумифицироваться в каком-нибудь глухом закоулке. Но отсиживаться здесь — не знаю, как тебе, а для меня оказалось смертной мукой, хорошо, что хоть сытой. Какой же все-таки мерзкий вкус у еды будущего. Мясо уже снится по ночам...
— Я тоже за эти три дня добровольной отсидки стала ненавидеть безделье. Каюсь, что даже поначалу обрадовалось, когда ты предложил отсидеться, ведь, когда ты начинаешь действовать, мы почти всегда попадаем в очередную историю. Странно, однако, что пока выходили сухими из воды. А сейчас... Я так хочу вырваться с этого ненавистного уровня! Черт с тобой, поверю в последний раз, рули. Что надо искать?
— Ну, ммм... Просто бродить по уровню, изображая праздных гуляк и наблюдать...
— Отличный план, мистер Фокс, — язвительно прокомментировала Карина. — Ходить по городу и нарываться на неприятности. То, что нужно, мистер Фокс.
— Другие предложения есть? Нет. Тогда действуем. И да, не стоит, коль согласилась на мое предложение, постоянно называть меня мудаком. Это терзает мое самомнение.
Карина в ответ только вздохнула, страдальчески расширив глаза.
— Годяй, даже не надейся! Будь ты трижды умен и прозорлив, запомни одно: никогда! Будь я трижды проклята, никогда ты для меня не будешь нормальным парнем!
— Ну да, только ненормальный способен решиться отправиться с тобой на край мира, чтобы там страдать, убирая дерьмо за небожителями и жрать его же, рассчитывая на лучшее ближайшее будущее. Ничего, обещаю, скоро увидишь, каково оно в этой проклятой игре, в которую ты так мечтала попасть!
После этой словесной перепалки оба неожиданно замолчали. Правда была в том, что оба не хотели оставаться на этом уровне, оказавшимся для их жизней более опасным, чем они ожидали. Самое главное, оба не знали, как избежать передряг, связанных с бунтом, живя привычной жизнью вот без этого всего, свалившегося на их головы. Еще несколько дней назад все было ясно; они дорабатывают последние дни и с облегчением поднимаются на поверхность, а там определяются. Карина ищет своего Макса, неосторожно предложившего поиграть, Годяй по-прежнему занимается типа ее охраной, а через пять месяцев они дружно возвращаются к привычной прошлой жизни, с улыбкой вспоминая свое главное приключение молодости. Но бессмысленный и беспощадный бунт, который к счастью, их почти не задел, перечеркнул все их надежды и чаяния, вынуждая к новым опрометчивым действиям. И ответ на вопрос, чем это безумие
