Месть донатера (СИ) - Сью Марти

Кофе горчил.

А потом начался Исход. Именно так, с большой буквы. Был обнародован письменный приказ овзыскании «ошибочно выплаченных» шести миллионов- и волна пошла. Надо отметить, что волна эта была довольно однобокой- грязью поливался не проект, а только текущий директорат, ну и поименно. Чертов Бредущий с завидной регулярностью мелькал на экранах визоров и в вирте, подробно рассказывая, как его облагодетельствовала Welt Der Spiel и обворовал русский директорат. На вопрос, отчего же головной офис не восстановит справедливость, этот негодяй лишь улыбался и сообщал, что год еще не закончился, явно намекая на ежегодный отчетфилиалов в Берлине. Тварь. Ну и, собственно, сам Исход. Поток новых игроков превратился в ручеек, который вот-вот готов был иссякнуть. Игра, в которой с самого момента рождения требовали деньги-деньги-деньги в России была обречена на провал. Почувствовавшие направление хайлевелы еще успели сбросить персонажей за разумную цену, а теперь продажи просто стояли, ибо даже топы в России стоили так мало, что продавать не было смысла. Число голдов и диамандовкатастрофически стремилось к нулю. Все перекидывались в бронзу. Скрипя зубами, оплачивали возросший тариф, проклиная временщиков и надеясь на возвращение старых порядков. Фармы, стройки, сделки- все, с чего игра имела доход- все замерло. И начался Исход. Сначала единичные случаи до десятки. Впрочем, это было всегда, никто не обращал внимания. Потом, когда это стало массовым, забеспокоились. Когда прорвало уровень с десятого по двадцатый ввели месячное ожидание на удаление аккаунта. Хотели, было, и за этот месяц требовать абонплату, но жесткий окрик прокуратуры напрочь отбил охоту срубить денежку в легкую. Посчитали, сколько игроков стоит в листах на удаление. Ужаснулись. Продлили срок до трех месяцев. А лавина только набирала ход и в стоп-листах все чаще мелькали уровни под пятьдесят. И дажевыше…

Кофе горчил.

После того, как пропихнули в «Нирвану» тех двоих, пришел прямой запрет на перемещения в «Нирване» без согласования головного офиса. Приказы сыпались ежедневно, обрезая функции директората до минимума и перекрывая доступ ко всем кормушкам. Ни отпилить, ни откусить часть собственности не представлялось возможным в принципе. Оклад, гигантский по меркам обывателя, едва-едва покрывал траты на привычный образ жизни, заставляя все чаще залезать в накопления. Но и это еще не было катастрофой.

Подгадила Welt der Spiеl. Инициировав аудит, досрочное расторжение контракта и взыскание зафиксированных прямых материальных убытков. Уже сейчас фактическим руководителем русского филиала был кризисный немец- эта чопорная мразь отстранилаДмитрия Олеговича полностью. Пришедшие на его имя грозные бумаги на немецком со многими печатями Шаров просто похерил. Оказалось- зря. Суд в Берлине был и быстрым и зубастым. Отсутствие должным образом извещенного Шарова посчитали «его проблемой». И нанятый специалист Шаров вдруг оказался должен европейской компании триста пятьдесят миллионов. Для неприкосновенного помощника депутата это было бы смешно, если бы не европейские активы, мгновенно оказавшиеся замороженными. Эти чертовы игроделы начали подбираться даже к швейцарским счетам, инициировав процесс банкротства Шарова на территории Швейцарии. Добило начало уголовного расследования по факту мошенничества. В России вдруг всплыли все-все дела, сделанные «тихо и без следов», все суммы взяток, все незаконные премии и неправомерные решения. Все не так было в этой чертовой немецкой конторе- с самого первого дня Шаров был словно блоха под микроскопом- впрочем, даже не под одним микроскопом, а под тысячей объективов сверхвысокой кратности. Каждый шаг, каждый чих, каждый вздох- все было запротоколировано и зафиксировано самым тщательнейшим образом. Суки!

Шаров вдруг оказался невыездным- и не по «санкциям»- а по настоящему, всерьез. Ибо сразу за границей его с нетерпением ждали жадные лапки дойчей- этих странных людей, для которых экономическое преступление вовсе не безобидная шалость, а основание для конфискации и внушительного реального срока.

Кофе горчил.

Вся эта история с Извольским, директорством, Шпилькой — все это дурно пахло. Вдруг пришло неотвратимое ощущение, что так просто это не закончится. Не в этот раз. И ни корочки неприкосновенности, ни большие друзья в высоких кабинетах уже не помогут. Ситуация становилась все хуже — он словно застрял в глинистом топком болоте, где с каждой попыткой выбратьсяувязал глубже и глубже и вот уже густая грязная вода затекает в ноздри лишая шанса на последний глоток воздуха.

Кофе горчил.

Тяжелая пуля неслышно звякнула, оставив в витринном стекле лишь небольшое отверстие, разошедшееся короткой сеточкой морщин по дорогому триплексу. Тихий звук не нарушил привычной шумной суеты ресторана, щедро сдобренной гулом беспокойной жизни московских улиц. Вокруг все также звенели приборы, сновали официанты и играла легкая классическая музыка. Дорогой клиент сидел, низко склонившись над столом, а по белоснежной скатерти растекалось черное маслянистое пятно. И это был не только очень дорогой кофе…

Глава 36. Первый

Реал. Москва.

— Господин президент. Вынужден сообщить, что у нас серьезная проблема. Очень серьезная проблема. — подобное начало дня было настолько нетипичным, что даже вечно невозмутимый первый, прошедший суровую школу внешней разведки удивленно приподнял бровь.

— Докладывайте.

— Весь шум начался из-за компании Welt der Spiel. Когда немцы заходили в страну, мы поставили обязательным условием участие государственного капитала и двух представителей из пяти в совет директоров филиала. Раздел акций сорок на сорок плюс двадцать процентов- российский частный капитал — не хотели пускать иностранцев в свой огород. С учетом наших государственных сорока процентов, два представителя- вполне справедливо. И пока наши господа- чиновники молча сидели, получая нескромные оклады- все было тихо и благополучно. Только вот тихо сидеть в сытом и теплом месте- этого им было недостаточно. И господин Шаров решил взять руководство филиалом в свои руки.

— И как это было реализовано технически? — сцепив руки в замок, первый умостил на них подбородок. Взгляд его скользил мимо роскошных интерьеров и собеседника, упираясь в далекую точку в районе двери.

— Право голосовать теми самыми сорока процентами у нашего фигуранта фактически было. Еще одиннадцать он набрал с помощью некоего Извольского — тот и сам владел внушительным пакетом, ну и попросил за услугу проголосовать как надо двоих довольно обеспеченных господ. Самое забавное, что весь этот огород городился, якобы, ради того, чтобы вывести из под опеки Шпильки одного игрока, который задел сына этого Извольского.

— А на самом деле…

— Старый хитрец организовал паре очень обеспеченных друзей блатной доступ к «Нирване»

— И немцы это не пресекли? Странно.

— Ну, исключили, конечно, саму возможность подобного в будущем- но скандал тогда отчего-то поднимать не стали.

— Зато теперь… Ладно, дальше.

— Извольский-младший остался ни с чем- предмет его охоты, просчитав заранее последствия смены руководства, предпочел эвакуироваться из страны в частный клуб. А посаженный его папой Шаров, с присущей нашим руководителям слоновьей грацией стал руководить. Ушел ключевого сотрудника, стал беспределить и выжимать прибыль по максимуму- итог- немцы объявили годовой убыток полмиллиарда евро и закрывают русский филиал.

— Наши средства?

— А не было наших средств. Земля, здания, документация, согласования. Сорок процентов нам отдали только за это. Собственно, возвращают в полном объеме. В принципе, могут и счет выставить- справедливости ради их убыток это полностью наша вина, ну, бывшего нашего дитектората. Но счетов они не выставляли- просто свернули программу с вояками и, самое главное, с ФСБ и разведкой. Полностью. В один день отрезали. Подробно объяснили причины. С персоналиями, обоснованиями и исчерпывающими доказательствами.