Линн Флевелинг - Месть Темного Бога

Линн Флевелинг

Месть Темного Бога

ОТ АВТОРА

Древний иерофантический календарь основывается на лунном годе, состоящем из двенадцати месяцев по 29 дней в каждом и четырех празднеств, отмечающих середины сезонов года, на которые приходятся остающиеся двенадцать дней.

Зимнее солнцестояние — отмечается самая долгая ночь в году и празднуется начинающееся увеличение дня (Ночь Печали и Праздник Сакора в Скале). За ним следуют месяцы:

САРИЗИН. ДОСТИН, КЛЕСИН.

Весеннее празднество — подготовка к севу, празднование даруемого Далной плодородия (Праздник Цветов в Майсене). За ним следуют месяцы:

ЛИТИОН. НИТИН, ГОРАТИН.

Летнее солнцестояние — празднуется самый длинный день в году. За ним следуют месяцы:

ШЕМИН, ЛЕНТИН. РИТИН.

Праздник урожая — окончание жатвы, время благодарения (Большой Праздник Далны в Майсене). За ним следуют месяцы:

ЭРАЗИН, КЕММИН, ЦИНРИН.

ПРОЛОГ

Хрупкие древние кости рассыпались в прах под ногами благородного Мардуса и Варгула Ашназаи, когда они спускались в тесное подземелье под курганом. Не обращая внимания на удушливый запах затхлости и тления, на комья влажной земли, падающие на голову и за воротник, Мардус прошагал по лежащим на полу скелетам к грубо вытесанной каменной плите у задней стены. Отшвырнув несколько черепов, он благоговейно поднял с алтаря маленький мешочек. Истлевшая кожа расползлась в его пальцах, и на ладони Мардуса оказались восемь резных деревянных дисков.

— Похоже, ты достиг цели, Варгул Ашназаи, — улыбнулся Мардус, и шрам на его левой щеке выступил резче.

Ашназаи, со своим узким бледным лицом, казался призраком в еле просачивающемся от входа свете. Удовлетворенно кивнув, он провел рукой над дисками, и на мгновение их форма стала расплывчатой — как будто намекая на их истинную природу.

— После всех этих столетий наконец-то мы нашли еще одну недостающую часть! — воскликнул он. — Это знак, господин. Время приближается.

— Весьма добрый знак. Будем надеяться, что и дальше наше путешествие будет столь же успешным. Капитан Тилдус!

В неправильной формы отверстии входа показалось чернобородое лицо.

— Я здесь, господин.

— Жители деревни собрались?

— Да, господин.

— Прекрасно. Начинай.

— А я приму меры, чтобы с этим ничего не случилось. — Варгул Ашназаи протянул руку к дискам.

— Что ты можешь сделать такого, о чем древние уже не позаботились бы? — холодно поинтересовался Мардус, опуская диски в собственный карман так небрежно, как будто это были всего лишь игральные кости. — В наибольшей безопасности находится вещь, не имеющая никакой цены. Так что положимся на мудрость предков.

Ашназаи быстро убрал руку.

— Как тебе угодно, господин.

Безжалостные черные глаза Мардуса в упор смотрели в лицо Ашназаи. Сверху донеслись вопли, и Ашназаи первым отвел взгляд.

ГЛАВА 1. Удача в сумерках

Тюремщики Асенгаи никогда не меняли давно сложившихся привычек: они пытали пленников в одни и те же часы и на закате отправлялись на отдых. Алек, которого снова приковали в углу сырой холодной камеры, отвернулся к стене и долго всхлипывал, несмотря на то что каждый судорожный вдох причинял боль.

Ледяной горный ветер врывался в зарешеченное окошечко под потолком, неся с собой свежий запах приближающегося снегопада. Все еще не в силах унять слез, паренек зарылся в гнилую солому, брошенную на пол камеры. Колючие стебли оживили боль в царапинах и синяках, покрывавших все его голое тело, но все же это было лучше, чем позволить сквозняку лишить его последних крох тепла.

Алек остался в камере один. Мельника стражники повесили накануне, а узник, называвший себя Данкером, умер под пытками. Алек ни с одним из них раньше не встречался, но все же они разделяли его беду и были добры к нему. Теперь он лил слезы не только от боли и страха, но и оплакивая их ужасную участь.

Потом, когда слезы иссякли, Алек опять начал гадать, почему тюремщики пощадили его, почему благородный Асенгаи снова и снова приказывал: «Не изуродуйте мальчишку!» Так что его не пытали раскаленным железом, ему не отрезали уши, узловатые кнуты не изорвали в клочья его кожу. Над ним издевались более изощренно, чтобы не осталось следов: палачи, привязав его к доске, окунали Алека в воду, пока юноша не начинал захлебываться. Сколько бы он, ловя ртом воздух, ни уверял их, что забрел во владения Асенгаи случайно, охотясь на полосатых диких котов, ему не верили.

Теперь он уже хотел только одного: чтобы его поскорее убили и смерть наконец избавила от бесконечных часов боли, от потока вопросов, которых он не понимал и на которые не находил ответа. Цепляясь за эту горькую надежду, Алек провалился в беспокойный сон.

Но вскоре знакомый грохот подкованных сапог вырвал его из забытья. Теперь в окошечко под потолком проникал свет луны, бросая отблеск на солому на полу. В ужасе ожидая новых издевательств, Алек забился, насколько позволяла цепь, в дальний темный угол.

Шаги приближались, и теперь к ним присоединился высокий резкий голос, сыпавший руганью и проклятиями. Дверь камеры со стуком распахнулась, и в свете факелов стали видны двое стражников, тащившие упирающегося пленника.

Новый узник был маленьким и тощим, но вырывался он из рук тюремщиков с яростью загнанной в угол ласки.

— Руки прочь, вы, безмозглые животные! — Яростные вопли пленника сопровождались заметным пришепетыванием. — Я, наконец, требую, чтобы меня отвели к здешнему господину! Как вы посмели схватить меня! Или в этой глуши даже бард не может рассчитывать на безопасность?

Вывернувшись из рук одного из стражников, он отвесил ему размашистую оплеуху. Верзила-тюремщик с легкостью отразил удар и резко заломил руки пленника за спину.

— Не трепыхайся ты так, — фыркнул второй и заехал человечку кулаком в ухо. — Ты скоро познакомишься с нашим хозяином, хотя вряд ли это тебя сильно обрадует.

Его напарник издевательски засмеялся:

— Уж это точно! Он заставит тебя петь — громко и долго. — Сильный удар по лицу и еще один — в живот — заставили пленника умолкнуть. Стражники подтащили его к стене напротив Алека и надели на него ручные и ножные кандалы.

— А как насчет этого? — Один из тюремщиков ткнул пальцем в Алека. — Его отправят завтра или послезавтра. Не позабавиться ли нам с ним пока?

— Нет, ты же знаешь, что приказал господин. Он спустит с нас шкуру, если мы подпортим товар, предназначенный для работорговцев Да и пора нам: ребята небось уже начали играть. — Ключ заскрежетал в замке, и голоса стражников затихли вдали.

Работорговцев. Алек сжался в комок в своем углу. Здесь, в северных краях, рабства не было, но он наслышался достаточно о дальних землях и ужасной судьбе тех, кого туда увозили. Эти люди никогда не возвращались обратно. Ледяная рука страха сжала его горло, Алек забился в своих цепях.