Попадос. Месть героя. Том четвертый - Антон Владимирович Топчий

— Вы абсолютно правы. Хотя такой шанс создать себе небольшую армию зомби и зарегистрировать их как авантюристов, я даже не уверен, выпадет ли мне ещё хоть раз.

— Учитывая то, что я уже успел услышать о вас, думаю, с этим не будет проблем. — После этих слов, Барус, улыбнувшись одними уголками губ, добавил, — тем более, зачем вам армия мертвецов. Вы же не собираетесь захватывать страну?

— Захватывать страну? — Криво улыбнувшись, переспросил Гриша, а затем, с лёгкой иронией в голосе продолжил, — нет уж, уж увольте, проблем тогда не оберёшься. — Про себя же он подумал, — если мне всё же суждено навсегда остаться в этом грёбаном мирке, то обзаводиться таким геморроем как корона на голове я не собираюсь. Лучше уж я прокачаюсь, построю себе где-нибудь поместье побольше и буду жить припеваючи.

— Полностью с вам согласен, господин Григорий. Это слишком утомительно. — Сделав небольшую паузу, Барус продолжил, — ну да ладно, раз вы закончили, то я пойду к дочери, а то уже полдня не виделись.

— Хорошо. Я тоже скоро в гильдию отправлюсь, только, — сделав короткую паузу, Гриша кивнул на небольшой отряд неживых, продолжив, — с этими разберусь.

* * *

Утро началось рано, солнцу было ещё далеко до восхода, когда Гриша вместе со своей группой, явился к городской стене. Здесь уже была куча народа, часть из которого дежурила всю ночь, поочерёдно сменяя друг друга.

Оглядевшись и не увидев знакомых, Григорий направился к северному пролому, который, как ему ещё вчера сообщили, он должен был оборонять. Здесь было куда тише, чем у ворот, хотя народу тоже хватало, пара десятков рыцарей и примерно столько же авантюристов, большая часть из которых внимательно всматривалась в сторону вражеского лагеря.

Подойдя ближе и выровнявшись с проломом, Гриша тоже взглянул в него. Но ничего так и не увидел. Хоть стена и была разрушена, но её остатки образовали весьма высокую горку, из-за которого было ничего не видно.

— Господин Григорий? — Услышал парень незнакомый голос. Повернувшись на него, он увидел крепкого на вид, не молодого, но и не старого мужчину. Тот внимательно смотрел на него, видимо дожидаясь ответа.

— Да он самый. С кем имею честь? — Ответил Гриша, тоже внимательно глядя на своего собеседника.

— Барон Даниэль Хамс, я возглавляю отряд этих рыцарей, — ответив, мужчина замолчал на несколько секунд, чем воспользовался Григорий, сказав:

— Приятно с вами познакомиться барон, — чуть поклонившись, произнёс Гриша. — Господин Лаулус мне рассказывал о вас вчера вечером. И как понимаю, здесь не все ваши ребята?

— Да, господин Григорий, — немного озадаченно, ответил барон, подумав, — какой странный молодой человек. Я думал он обычный авантюрист, но раз его лично вводил в курс дел господин Лаулус, то значит, он весьма не прост. — Вслух же, он, стараясь сохранять невозмутимость, спросил, — а это всё ваши люди?

— Ну, можно и так сказать, — слегка улыбнувшись, ответил Гриша, подумав, — правда больше десяти из них мертвецы, но думаю это не так уж и важно.

— Впервые вижу такой большой отряд авантюристов. — Сказав это, барон внимательнее посмотрел на живых мертвецов, а затем удивлённо произнёс, — странные у вас ребята. Взгляд у них какой-то непонятный, будто неживой, да и оружие у них, вроде как цинцерийское.

— Так они же мёртвые, — пожав плечами и специально сделав лицо, будто говорит нечто само собой разумеющееся, ответил Гриша, внимательно следя за реакцией собеседника.

— Мертвые? — Ошарашено переспросил Даниэль, поочерёдно переводя взгляд то на Григория, то на мертвецов. — А выглядят как живые, — будто не веря своим глазам, произнёс он, остановив свой взгляд на Барусе, на что тот, стараясь сдержать улыбку, ответил:

— Прошу прощения господин, но я пока ещё живой.

— Понятно, прошу прощения. — Как-то задумчиво, произнёс барон. Затем, видимо на всякий случай, спросил, — но хороши ли ваши мертвецы в бою?

— Хороши господин Даниэль. Это бывшие монардары, которым теперь, не ведом даже страх смерти.

— Простите, господин Григорий. Просто я слышал, что зомби довольно слабая нежить, — действительно искренне произнёс барон, добавив в конце, — но возможно молва врёт

— Не врёт господин Даниэль, зомби действительно слабые, так ещё и смердят страшно, ­– демонстративно поморщившись, сказал Гриша. — Но столь бесполезную мерзость я в жизни подымать не собирался.

— Понятно господин Григорий, — совершенно ничего не понимая, ответил барон. Но так как он был не столь молод как выглядел, так ещё в придачу имел насыщенную множеством знакомств жизнь, он решил не торопиться с выводами и для начала посмотреть, что представляет из себя его собеседник на деле. — Тогда я надеюсь на вас и ваших ребят, — закончил он, немного поклонившись, тем самым намекая, что ему более нечего сказать.

— Взаимно господин Даниэль, — ответил Гриша, тоже слегка поклонившись, будто зеркально отражая барона.

* * *

Может через час, а может через два, затрубили цинцерийские трубы, оповещая всех о наступлении. Солнце как раз только начало подниматься из-за горизонта, а афнийские войска лишь большей частью прибыли на места. Григорий в этот момент всё также находился возле северного пролома и спокойно наблюдал, как в их сторону направилась волна вражеских воинов.

— Видимо там их не меньше четырёх сотен, — достаточно выдержано произнёс Даниэль, стоявший по правую руку от Григория, в ответ на что тот с безразличием произнёс:

— Без разницы. Обычные воины. Видимо монардаров они решили приберечь для штурма ворот.

— Или держат в запасе, — предположил Даниэль.

— Конечно, с цинцерийцев станется, но как по мне это будет уже совсем глупо, — вмешался в разговор Барус, стоявший чуть левее от говоривших.

— Как по мне, изначально было глупо нападать на Сатрадар столь малыми силами. — Сказав это, Гриша, глубоко вздохнув, добавил, — что ж они уже близко, пора отправляться к отрядам, — при этом про себя он продолжил, — а заодно обновить чары.

Говорившие спокойно смогли разойтись, а их отряды построиться, приготовившись к сражению. Ещё до начала сражения Григорий настоял впустить противника внутрь и планомерно истребить его. Всё же осадное положение ему совершенно не нравилось, и он надеялся к концу этого дня разобраться