Не все НПС попадают-3 - Владимир Олегович Войлошников
Пятница, вечер.
Девки расфуфырились в этот раз ещё хлеще, чем в предыдущий. Шик, блеск, красота! Стимпанковая роскошь, одним словом.
Петька шёл по небольшому причалу частного туристического пароходства и думал, что смог бы узнать эту локацию, даже закрыв глаза — такая характерная смесь запахов и звуков — машинное масло, уголь, гарь (как от старых паровозов), шипение паровых двигателей, тонкоголосые сигнальные свистки…
В этот раз они отправлялись в небольшую морскую поездку на небольшом люксовом судне (паровом, естественно), нанятом вместе с командой (с шести вечера до девяти утра, услуги стюарда и экскурсовода включены). Погрузка на борт прошла без приключений, никто не бросался под ноги и артефактов подозрительного назначения не терял.
Маленькое путешествие вдоль побережья предполагало возможность сходить на берег в особенно живописных или заинтересовавших пассажиров местах.
Петька начал подозревать, почему в стимпанковой локации так популярны вечерне-ночные туры. В неверном свете закатных или рассветных сумерек дым от производств и механизмов не так сильно бросался в глаза, а уж ночь, подсвеченная тёплым светом местных ламп, и подавно выглядела романтичной.
Пароходик медленно продвигался по маршруту, составленному так, чтобы публика могла спокойно любоваться красо́тами. Деревушки, насыщенные немудрящей паровой инфраструктурой, сменялись обширными полями, по которым бегала паровая сельскохозяйственная техника, в лугах можно было рассмотреть стада, над которыми нависали медленные примитивные паровые шагоходы. Попалась пара маяков весьма колоритного вида.
Ближайшая остановка предполагалась в маленьком городишке с романтическим названием Синие Дымы́, славном множеством мастерских, большей частью специализировавшихся на сувенирных изделиях. Здесь можно было купить диковинные движущиеся кареты, паромобили и пароходы, на которых вполне могли бы разъезжать дрессированные мыши (а на некоторых, пожалуй, и кошки), движущихся кукол и прочие фигурки. Отдельные мастерские хвастались тем, что их машинки были самыми мелкими в мире — размером примерно с ладонь, а то и меньше. Были и их антиподы, создающие гигантские паровые шагоходы или пароботов совершенно фантазийного вида.
Прикупив с десяток забавных вещиц, путешественники вернулись на пароход и были приглашены стюардом на ужин.
— В это время суток мы накрываем обычно в столовой, — слегка поклонился тот. Плотный район мастерских, который тянется почти на два километра, не располагает к прогулкам на палубе…
Столовая была устроена в довольно просторном для такого маленького кораблика помещении. Картина, плавно проплывающая за окном каюты, и впрямь была не очень привлекательной. Копоть и гарь покрыли всю округу равномерным многолетним налётом. Чёрные угловатые строения тянулись, насколько хватало глаз. Взгляд непроизвольно старался отыскать в этой черноте какое-нибудь яркое пятно, но — всё безрезультатно.
— На стол смотреть куда приятнее, — резюмировал Петька, и все они принялись за ужин.
— Ой, смотрите — что это? — воскликнула Марина где-то во время десерта.
За очередной подкопчённой изгородью показался купол довольно большого механизма, выполненного, на взгляд путешественников, в несколько отличной от всех местных изделий манере. Было в украшающих его завитках нечто от фэнтези или даже от сказки.
Стюард, разливавший по бокалам вино, пояснил:
— Это довольно любопытная история. Для тех, кто верит в блуждающие огоньки и горшочки с золотом.
Медальон слегка вздрогнул, и Петька с внешним спокойствием попросил:
— И мы не прочь её послушать, а, быть может, и посмотреть своими глазами на этот артефакт.
— В таком случае, я предупрежу капитана о вашем желании, чтобы не пришлось возвращаться.
Спустя буквально пару минут стюард вернулся и продолжил:
— Итак, много лет ходили упорные слухи, что хозяин этой мастерской, мистер Лонгри, якшается с духами пустоши, которые якобы помогают ему в сложных делах. Кто поговаривал о лепреконах, а кто утверждал, что мастер Лонгри и сам имеет в родне дварфов — уж больно внешность у него на это намекает. Так или нет, но всяческие безделушки он продавал высшего класса, и на любой ярмарке у его лотка всегда стояла толпа. А к прошлой всемирной выставке технических достижений, в Лондоне — это месяца ещё не прошло — и вовсе изготовили они вот этот механизм. Самодвижущийся шагоход — и он действительно самостоятельно шагал и выполнял команды не только с матриц, но и подаваемые голосом, я сам это видел, господа! Три дня он приводил в восторг публику, а потом внезапно встал. Просто превратился в груду металла в одно мгновение. Мастер Лонгри рвал и метал, но сделать, представьте себе, ничего не смог! Тут же поползли невообразимые слухи. Говорили, что от мастера Лонгри сбежал помощник, которого он удерживал около себя насильно. Шептались, что бедняге приходилось сидеть на цепи и есть из миски, как собаке. Кто-то говорил, что в своей мастерской мастер Лонгри вообще держал его в подвале, а по приезде на выставку за неимением условий он запер бедолагу в большой ящик, а тот дождался подходящего момента, разобрал по запчастям все замки и сбежал. Дошли до того, что этот подмастерье был чуть ли не колдун, и украл он истинное сердце шагохода, — в этом месте рассказа кулон снова слегка дёрнулся, и Петька вдруг подумал, что, кажется, знает другую сторону этой истории.
— А вы как считаете? — слегка прищурясь, спросила стюарда Марина.
— Я, леди, полагаю, что всё это страшилки для барышень. Ну, кто в наше просвещённое время будет держать подмастерье, да ещё такого ценного, в коробке? Как же ему там работать? Если он вообще был. А если, допустим, у мастера был помощник, сведущий в алхимии, и они — предположим — не сошлись в цене за услуги, вполне возможно, что алхимик взял да и ушёл к другому нанимателю, предложившему лучшие условия контракта. На выставке таких историй происходят десятки, уж поверьте. А алхимический привод — штука тонкая. Да и мало ли как они разошлись, мы же не знаем. Спасибо, вся выставка не рванула. Хотя, тогда бы алхимика точно в розыск определили. А так — поохали да разошлись.
— А робот? — спросила Яга.
— Что, мадам?
— Ну, шагоход этот?
— А-а! Завести его так и не смогли. До вечера мастер Лонгри вокруг него метался, да так ничего и не наколдовал. А аренда павильона на выставке, сами понимаете, стоит недёшево. Вот, к вечеру и пришлось им сматывать, как говорится, удочки. Грузовым дирижаблем шагоход сюда транспортировали. Мастер Лонгри злой был, истинно как злобный дух. Он-то надеялся нажиться, а влетел в расходы, — стюард усмехнулся. — И не бросишь, сколько материалов дорогих в него вложено!
— Ну, ещё бы, — практически под нос пробормотал Петька.
Главное теперь — слишком сильно свою заинтересованность не демонстрировать.
Интересующий их рабочий двор мало чем отличался от прочих: сараи, мастерские, ангары, всё в угольном налёте. А вот мастер Лонгри действительно оказался чудовищно похож на дварфа. Нет — он был дварфом, об этом кричало всё Петькино существо — вся память Тури, сына Они, старшего мастера посёлка у круглого озера. Гнома, мать которого убили дварфы.
Все силы ушли на то, чтобы совладать с лицом.
— Откуда ты родом? — голос вышел настолько неродным, что девчонки дружно на него уставились, а мастер Лонгри невольно сделал шаг назад, к дверям своей мастерской.
— Я родился в предместьях Лондона, сэр. В рабочих казармах промышленного района.
— Ты лжёшь!
— Нет, Петь, он говорит правду, — Яга осторожно взяла его за руку.
— В чём дело, господа? — сопровождающий их гид растерялся.
— Спрошу по-другому, — прорычал Петька, — из какого ты рода⁈
— Я Лонгри по рождению, — дварф попятился к крыльцу, нашарил стоящий у входа молот, — прошу вас, уходите…
Петька развернулся на пятках и упёрся взглядом в замерший шагоход. В обводах конструкций, в тонких, почти невесомых линиях отделки чётко читалась рука мастера. Мастера из Города Гоблинов!
Все эти россказни про подмастерья, который сидел прикованный на цепи в подвале — правда!!! Только вот этот подмастерье и был истинным создателем шедевров.
Багровая пелена застелила глаза. Петька обернулся и произнёс формулу кровной вражды — теперь у него был двойной повод! — на древнем языке гномов Нории. Голос звучал хрипло.
Неизвестно, понял ли мастер Лонгри хоть одно слово, но сделался бледен даже сквозь кузнечный загар.
Перед лицом сверкнуло, остро запахло полынью, и вспышка ярости слегка утихла. Яга деловито отряхнула руки и ни секунды не сомневаясь обтёрла руки о шикарную юбку.
— Я думаю, нам лучше уйти!
Вся компания вымелась со двора, сопровождаемые растерянным гидом, бормочущим что-то типа: «Приносим извинения
