Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

Но все было проклято и забыто, как только я разглядел на горизонте фонтан. С маниакальной одержимостью руки выкрутили штурвал, несчастный дух получил порцию ругани и паруса вздулись, яростно треща. Нос «Мертвой воды» нащупал врага и шхуна полетела вперед. В глазах несчастного Чука появилась обреченность, когда он осознал куда мчится «Мертвая вода» и разглядел пасущегося кашалота, что приближался с каждой секундой.

— Может не надо? — взмолился боцман.

— Капитан Ахав должен убить своего кита, Чук, — прорычал я, выставив штурвал, чтобы шхуна прошла чуть сбоку, — и это не обсуждается. Если струсишь и кашалот раздолбает корабль, то следующий гарпун — твой.

Чук устрашенно взглянул на новые гарпуны, что больше напоминали массивные цельнокованые копья, и едва не сомлел. Шхуна разогналась и мчалась, как глиссер, явно ощутив деревянным нутром врага и обходила кита по широкой дуге. Я заметил в загривке корявый гарпун и обрадовался — тот самый гад, что потрепал нас в прошлом столкновении. Кашалот почуял неладное, выставил глаз и оживился. Видимо и его учили доедать до конца в детстве. Вызов был принят и подтвержден. Теперь или мы забьем трюмы китятиной, или он забьет желудок «Мертвой водой» с экипажем. Я убавил духа на самый малый, встал за носовую пушку и прицелился.

— Чук, следи в оба!

Гарпун со свистом рассек воздух и исчез в волнах в метре от массивной головы. Кашалот ударил хвостом и помчался к «Мертвой воде». Я спешно крутил ворот, натягивая тетиву, дрожащие руки боцмана вложили новый гарпун. Гномьи аркбалисты заряжались гораздо быстрее, а гарпун ложился в ложе сверху, без плясок возле дырки на луке, как это происходило со старой. Заряжальщик и вовсе не нужен, благо гарпуны устроены в специальных держаках прямо у механизма, так что в задачу боцмана входило занять руки, а не бегать по палубе с криками. На этот раз удача улыбнулась. Гарпун влетел в лоб подплывающего кашалота, тот мигом нырнул, канат заструился под воду, но тут оказалось все не так просто.

Кашалот поменял тактику кардинально. Он оказался дьявольски коварным кашалотом и сделал выводы из прошлого столкновения, резко уйдя на глубину.

— Капитан, — побледнел Чук, видя как канат с шелестом утекает вертикально вниз, — он что, под нами?

Ответом послужил такой удар, что шхуна едва не взлетела. Кит врезал лбом в заднюю часть, шхуна задрала корму и чуть не высыпала нас в воду. Я цеплялся за пушку, ругался, куда там пиратам всех мастей, а Чук даже от борта не отлип, к моему изумлению. Заматеревший в прошлом столкновении хитрый боцман привязался канатом к пушке и теперь лишь покачивался.

— Всплывает! Левый борт!

Пушка рывком уставилась налево. Кашалот выпрыгнул из воды, намереваясь сокрушить мелкую шхуну в падении, как рестлер с канатов. Чук истерично завизжал и успел прокричать короткую молитву, а может и проклятие. Черная туша с плеском рухнула в воду, слегка ободрав левый борт. Чуть-чуть промахнулся по молодости лет. Пушка дернулась, я бешено закрутил ворот, не глядя на результат, а Чук молниеносно зарядил новый гарпун.

Кашалот вынырнул, дыша с хрипами и бульканьем, и с трудом поплыл в сторону. Чук трясся не так сильно и показывал жестами, что попадание отличное и срочно требуется добить. Пушка лязгнула, гарпун угодил в бок, уйдя глубоко под слой кожи и жира. Кашалот дернулся и получил еще один следом. Я судорожно крутил ворот и прикидывал, где у морских гигантов сердце. Надо было форум почитать или энциклопедию, рак донный.

— Готово! — Чук отпрыгнул от пушки за следующим снарядом. — Стреляй!

Я прицелился и добавил контрольный. Хрустнуло, кашалот дернулся, последний раз рванул шхуну и закачался на волнах. Система порадовала прыжком сразу на пятнадцатый уровень — опыта с кита упало прилично.

— Все! — заорал я. — Победа!

Надо отдать должное морским гномам, их аркбалиста оказалась по гномьи суровой и мощной. Стальные плечи выбрасывали кованые гарпуны с такой скоростью, что китяру могло бы и насквозь пробить. Единственным недостатком была скорострельность. Да и против других кораблей много не навоюешь. Тут бы катапульту с греческим огнем, а тыкать чей-то корабль гарпунами идея не из лучших.

— Убит! — Чук скакал по палубе, осатаневший до пены изо рта. — Ус-мусуун, ты слабак! Чуквуемеко — победитель ус-мусууна! Лучший герой острова Краба!

— Оно и видно, — кивнул я, с облегчением опустив пушку, — прямо из центра острова Краба. Шлюпку на воду! Ах, да… Седла у виверны нет до сих пор, с чего бы я вот так сразу купил шлюпку…

Мелькнуло татуированное тельце и в воду обрушился Чук. В одной руке боцман держал тесак устрашающих размеров, а другой отчаянно греб. Пигмей орал и поднимал такие брызги, что они взлетали едва не выше мачт, а фонтанам позавидовал бы и матерый кашалот. Он яростно визжал, бил по воде конечностями и греб к поверженному киту неумело, но очень настойчиво. Издали вполне могло показаться, что скромным пигмеем овладел некрупный бог войны. Океан кипел, а в мешанине конечностей и пузырей мелькала то и дело страшная татуированная физиономия с заточенными зубами.

Я добрался до штурвала и наблюдал за буйством мелкого берсерка. Чук доплыл до кашалота и принялся орудовать тесаком, помогая себе руками и даже зубами. Шхуна тихим ходом шла к месту трагедии, пока не ткнулась носом в поверженного морского великана. Я прыгнул с борта на черную резиновую шкуру и едва не попал под тесак, лезвие которого мелькало тут и там. Чук выл противным голосом, глаза налились кровью, а всем видом он изображал если не нового людоедского бога, то, как минимум, вождя. Тесак летал с невероятной скоростью, стремясь разобрать добычу на тысячу маленьких кашалотов.

— На! — рявкнул я, доставая ром. — Успокой организм!

Чук схватил бутылку и жадно присосался.

— И что тут можно найти? — попытался вспомнить я. — Жир, мясо, ворвань… Китовая струя? Вроде струя в бобрах. Амбра! Чук, ищи амбру! И сокровища в пузе!

Пигмей оторвался от бутылки и тяжело дышал, словно загнанная лошадь. В мелких глазах угасало адское пламя, а берсерк разочарованно уступил место трусоватому собирателю легенд.

— А что такое амбра? И где искать?

— В брюхе где-то. Я впереди начну, с пасти, а ты с тыла заходи.

Чук неуверенно глянул в сторону китового хвоста, что болтался под водой.

— Не боись, людоедина, там есть под тебя отверстие. Природное.

— В ус-мусууне можно найти сердце воды, — воспылал Чук, пожирая глазами кита. — И сокровища! Мне нужны зубы!

Сердцем воды назывался ценный трофей, падающий с морских обитателей. Эта штука позволяла укрепить корабль и провести приличную модификацию. Взять, к примеру, «Мертвую воду», да вживить в нее сотни три сердец, и она вполне может набрать веса и формы, эволюционировать в тяжеловеса, наподобие каравеллы или брига. Сердца были предметом вожделения всех кланов, имеющих корабли, и даже одиночки на корявых плотах мечтали добыть такое с той же целью продажи. И теперь мы обязаны были распластать убиенного кашалота и вытащить из него все, что только возможно.

— Работай шустрее, зелень подкильная! — зарычал я и вонзил акулий меч в загривок ценной добычи. — Бушприт твою в компас!

Но никакого сердца воды Чук не нашел. Он и до натурального добраться не успел. Едва только боцман смог более менее расковырять дубленую шкуру, как снизу ее доковыряла крупная белая акула, выпростав голову из прогрызенной дыры и едва не перекусив пигмея пополам. Итог оказался печален и предсказуем. Мы вскарабкались на «Мертвую воду», поджимая ноги от схлопывающихся зубастых пастей, а кит достался акулам, отогнавшим от горы вкусного мяса двух недотеп. Чук отступал в привычной стремительной манере и когда я перевалился через борт, верный боцман стыдливо спускался с мачты.

— Блин, вон что ты за ссыкло? — поразился я. — Надо было тебя в порту поменять на бочку с рыбой, осьминог ты пупырчатый.

Чук понуро исчез в трюме, вить гнездо или что он там делает, а я отвязал от гарпунов канаты. Смысла в них, если китяра так и так сразу пытается сожрать гарпунера, я не видел, а риск, что кит покрупнее еще и «Мертвую воду» утопит, имелся. Поэтому я без сожалений избавил гарпуны от веревок, зарядил все пушки и чуть успокоился.