Параллакс 3. В шаге от респауна - Александр Изотов
Там оказался ещё один рычаг покрупнее, на котором будто бы было нарисовано кресло, и я рванул его. Сквозь ор сирены и хруст поломок пробились ещё какие-то звуки… Подняв голову над панелью и лишний раз приложившись о неё подбородком, я узрел, что сразу все кресла в рубке застегнулись оковами.
Пятайя, таращась на меня с надеждой, сразу же закивала:
— Это есть она! Делай дёрганье!
Я тут же рванул рычаг в другую сторону. И только успел снова выглянуть над панелью, как увидел летящую в мою сторону сюнку.
— Делать убирание, землянин! — она, ухватившись за штурвал, грубо оттолкнула меня.
Её пальцы-копытца запорхали по панели, за которую мне пришлось ухватиться крепче — инерция усилилась, когда крейсер резко стал тормозить вращение.
Тут же загорелся основной экран, и я только испуганно выдохнул, когда на нём высветилась огромная гора, несущаяся прямо в нас.
— Тупой иметель тупых мозгов! — Пятайя рванула штурвал, при этом ногой достала ещё до какого-то тумблера, — Он делать разнос всего крейсера!
Я охнул, когда меня рвануло в сторону. Промелькнула рядом сосредоточенная мордочка Пятайи, которая снова резко вывернула штурвал. На полпути к стене моя траектория полёта резко изменилась, и я полетел к выходу.
Двери услужливо зашелестели, открываясь и выпуская мне навстречу разъярённого Хойро Пепа. Тот, вооружённый арбалетом, влетел в рубку и заорал:
— Грязный жёлудь, предатель вселенского мужского рода!
Я тут же перехватил нацеленный в меня арбалет, и нас вместе с ним резко притянуло к полу. При этом свин всё-таки успел нажать на спуск, вот только арбалет явно тоже успел измениться…
Потому что выпущенный болт обрёл плазменную форму и не просто снёс кресло, в котором до этого сидела прикованная Пятайя, но и оставил внушительную дыру в стене — причём снаряд прожёг все переборки, даже в помещении за капитанской рубкой, и вышел сквозь обшивку крейсера.
В рубку сразу же ворвался ледяной ревущий ветер, сквозь который прорезался гневный крик Пятайи:
— Сеятели последних мозгов!!!
— Ой! — Хойро вытаращился на учинённый ущерб, а я сразу же отдёрнул руки с арбалета.
Кстати, невесомость больше нас не поднимала, и я прекрасно ощущал вес своего тела. Кажется, сюнка врубила гравитацию.
— Ваша тупость больше третьего хвоста!!!
Несмотря на ураган, треплющий волосы Пятайи, та крепко стояла перед приборной доской и не выпускала штурвал из рук. На экране было видно, как мы увернулись от одной летающей скалы, потом от другой… Почему их тут так много?
Крейсер теперь вообще нёсся в густом тумане, в глубине которого иногда угадывались воистину огромные скалы. Я даже не сразу понял, что вдоль одной такой мы уже несёмся несколько секунд.
— Исхюры! — сюнка рванула штурвал.
Меня откатило к креслу, больно приложив о него затылком. Хойро Пеп, ревниво обнимающий свой арбалет, через мгновение влепился в меня… Уфф!!! Так мне никакого пинга не хватит.
На экране возник белый луч, который высек из бесконечной скалы в тумане пучок огня и камней. Монитор не совсем передавал масштабы, но я вполне себе представлял, каких размеров может быть этот «пучок».
— Хойро! Щиты! — крикнула Пятайя.
— О, я есть сделать, моя прекрасная Гуруни! — свин тут же воспарил, оттолкнувшись от пола непонятно чем, и побежал к пульту.
Нас снова тряхнуло, только заметно слабее. Правда, воздух в рубке будто бы сгустился, запахло озоном, и из дыры в переборке по креслу, под которым я лежал, вдруг щёлкнула молния…
— Щиты делай выключение! — скомандовала Пятайя, — Мы иметь пробоину, щиты делать сжигание нас самих!
Она потянула штурвал, уворачиваясь от очередного астероида, который будто не летел, а катился вдоль той бесконечной скалы, вдоль которой как раз неслись и мы.
Чувствуя себя бесполезным, я просто таращился в главный экран, будто смотрел увлекательное и страшное кино. Только вот странное ощущение, когда понимаешь, что ты сам часть этого фильма…
Зашелестел вход в рубку, и в открывшуюся дверь по-пластунски вполз Груздь. Он пробежался по помещению безумным взглядом, наконец узрел меня и вымученно улыбнулся:
— Архарчик, чувак, ты жив!
Я только махнул ему, не отрывая глаз от экрана. А там как раз возник огромный и угловатый исхюрский крейсер, и Пятайя с гневным криком вывернула штурвал. Под исхюрским кораблём вспыхнула пушка, и белый жирный луч ушёл куда-то за пределы экрана.
Сюнка тут же положила штурвал в другую сторону, и следующий залп исхюров тоже прошёл мимо.
— Хойро! — скомандовала Пятайя, — Делай огонь!
Свинтус пробежался за её спиной, ухватился за невзрачный рычажок. Тут же на экране возникло перекрестие, и автоматика быстро захватила вражеский крейсер.
Хойро нажал кнопку, и экран мигнул белым — белый луч, только потоньше и пожиже, теперь вылетел с нашей стороны, влепившись прямо в цель.
— Да! Поджарили синих! — радостно крикнул Груздь, задрав голову и тоже глядя на экран, — Знай наших хрюшек!
Вот только контуры исхюрского крейсера в момент удара вспыхнула энергетической сеткой, и оказалось, что вся мощь нашего выстрела растаяла в этой самой сетке.
Пипец! Что за пукалка установлена тут? Эх, а там, на арене, крейсерское оружие казалось мне невероятно мощным!
— Мы не иметь пробития, шестой хвост Охрюнны! — выругалась Пятайя.
Исхюрский крейсер тут же ответил залпом, и в этот раз сюнка увернуться не успела. Огромная скала, вдоль которой мы летели, на экране прыгнула прямо на нас.
Груздь, пытаясь хоть за что-то схватиться, ускользнул куда-то за пульт. Меня тоже оторвало от кресла, за которое я всё это время держался, и моя голова через миг с треском встретила боковую панель главного пульта.
И, кажется, этот удар мне оказался только на пользу, потому что я сразу вспомнил кое о чём важном.
Хойро тоже перекинуло через пульт, и осталась стоять одна Пятайя, которая будто приросла к штурвалу. Кое-как выправив крейсер, он защёлкала тумблерами, явно пытаясь что-то предпринять.
— Вот теперь мы делать падение! — вырвалось у неё.
— О, Пятайя, я иметь признание в любви! — свин вылез из-за пульта, перешагивая через меня, — Я хотеть в этот последний момент делать обнимание…
— Тупое иметель тупых мозгов! — сюнка оттолкнула влюблённого бедолагу,
