Дисгардиум 12. Единство-2 - Данияр Саматович Сугралинов
Подсознание успело подметить, что давненько я не чувствовал себя в бою настолько комфортно. Раньше все время что-то мешало проявить себя в полную силу, и даже божественные таланты подводили. Сейчас же… Да надоело мне убегать! Прилив куража заставил невольно оскалиться, зарычать в предвкушении драки, и я сбросил с себя Имитацию юного мага К’ирсана. Если за боем наблюдают, пусть видят, кто надрал задницу верховному жрецу Бездны!
Осталось решить, кого убивать первым. Смерть любого из Глашатаев временна, они все еще числятся игровой механикой питомцами игрока Беты #9. Хуже того, как это случилось с Эджакекере, эти тоже обретут почти полную неуязвимость к виду урона, от которого погибли.
Значит, бить буду верховного жреца Дестура. С его смертью, вполне возможно, исчезнут и Глашатаи.
В следующие полсекунды — реального времени — я мысленно натравил Грозу, Игги, Крушителя и Акулона на Дестура. Мои питомцы двинулись к цели, как и громадные огненные псы. Все они — и питомцы, и адские гончие — вряд ли станут проблемой для верховного жреца, но хотя бы временно руки ему свяжут…
Воспарив, я аккуратно облетел приближающиеся струи разъедающей дряни Эрвигота, проскользнул под клешней Харнатеа и едва не угодил под каплю яда, падающую с конца скорпионьего хвоста Орсобалу, врезался плечом в незамеченную маленькую капельку смоляной жидкости, сдержал вопль боли, когда она прожгла мой цельный доспех, Хладнокровие карателя. И, уже не обращая внимания на боль от попадания в обжигающие клубы копоти Харнатеа, начал перемещаться за спину Дестура.
Жрец, хоть и тоже убыстрился, двигался все же раза в полтора медленнее и в момент, когда я пролетал над ним, только начал реагировать, поднимая голову и руки. Из его пор выступили капельки жидкого мрака, засочились быстрее, формируя вязкое облачко. Дестур потянул правую руку назад, словно натягивая тетиву лука, и это смолянистое облачко расплылось в большое тончайшее полотно с прорехами размером с монетку. Каждое обрело шестиугольную форму, и полотно застыло, превратившись в решето.
Это было чертовски похоже на магию Бездны — о, я повидал многое из арсенала Девятки и конкретно это заклинание бывшей магички-коллекционера узнал, едва увидев «решето». Поэтому следующая трансформация меня не удивила — пробудила позабытый ужас. «Решето» потеряло краски, побледнело, а потом стало невидимым. Не будь я в Ясности, все это для меня произошло бы мгновенно. Магический аналог Живого сита Девятка применяла как наказание. Выпущенное, оно вечно преследовало цель, и скрыться от него было невозможно.
Но я и не собирался. Я знал о механике заклинания все, а потому, прокричав: «Испытай же свою злость на себе!» — умышленно врезался в «решето». Мантра воздаяния вернула треть урона, предназначенного мне, Дестуру, и он завизжал от боли. Неуязвимость Спящих поглотила большую часть оставшегося урона и обратила в возмездие.Божественное освобождение скинуло «решето», и оно, проявившись, рассыпалось в черную пыль.
В это время Духовным ураганным комбо я уже вбивал Косы Жнеца в лицо, горло и грудь Дестура. Хватило буквально нескольких ударов, чтобы его божественные щиты и защита треснули и рассыпались на осколки, а следом разлетелась клочьями одежда жреца, а потом из него самого полетели кровавые брызги, ошметки плоти и раздробленных костей. Не понадобились даже божественные уберспособности, хватило чудовищных показателей Единства, умноженных Правосудием Спящих.
Когда шкала жизни Дестура, который что-то кричал, достигла дна, слетев ниже 1%, у него активировалось, видимо, что-то защитное, не давшее получить смертельный урон. У меня и самого были подобные способности, взять те же Косы Жнеца, дающие 10% шанс избежать смерти. Я усилил натиск, заработал ими с бешеной скоростью, а потом, когда голова Дестура откинулась, как у болванчика, обнажив тощую шею и кадык, я замахнулся, намереваясь снести ее…
…и мир замер. Все остановилось, капли крови и ошметки плоти Дестура застыли в воздухе, я сам обратился в изваяние с занесенной для удара рукой, и только разум продолжал жить и работать.
Что происходит? Я не мог двигать даже глазными яблоками, боковым зрением заметив, как в небе появилась прореха, словно ткань треснула и края ее завернулись, откуда в разрыхленную и разрушенную брусчатку возле нас ударил луч солнца. В следующее мгновение луч почти исчез, истончившись до толщины рыболовной лески, а там, куда он попал, выросла женская фигура.
С момента нашей последней встречи в толще воды океана Бездна ничуть не изменилась, разве что вечная безмятежность на ее лице омрачилась сузившимися от злости глазами и перекошенным ртом.
— Божественное вмешательство! — выпуская кровавые пузыри, пробулькал Дестур. В отличие от меня, явление богини вернуло ему свободу действий. Похоже, это его способность? Или… — Ты не спешила, но все же пришла на помощь, спасибо.
— Да, и ты знаешь, чем это мне грозит! — прошипела Бездна, буравя меня взглядом прекрасных, но сейчас очень злых глаз.
— У меня не оставалось выбора, — невозмутимо ответил жрец, поправляя на себе остатки окровавленной одежды.
Бездна повела рукой, полностью исцеляя своего верховного жреца, и исчезла, сказав напоследок:
— Он не неуязвим, древний, так что просто прикончи его и отправь в Чистилище. Сколько бы времени у тебя на это ни ушло.
Солнечный луч исчез в небе. Хмыкнув, Дестур полностью восстановил свои жреческие одеяния, снова ставшие чистыми. Потом щелкнул пальцами, и все мои питомцы, уже начавшие вгрызаться в него, исчезли. Слава Спящим, не безвозвратно — их иконки поблекли, накрывшись цифрами времени отката до следующего призыва.
Дестур внезапно оказался прямо передо мной и с удовольствием принялся меня избивать, между делом разговаривая со мной так же, как люди разговаривают с неодушевленными предметами или с самими собой — просто чтобы развлечься. Или скрасить неприятную, но необходимую работу и оживить тишину.
— Вряд ли ты
