Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев
Но сегодня такое стабильное равновесие грозило накрыться известным тазом.
Парень Ю вот полчаса как прислал ей один ролик. Посмотрев который, она чуть собственным языком не поперхнулась: братец Тормоз (школьная кличка, о которой, как он думал, в семье неизвестно) на полном серьёзе изображая великого бойца, схлестнулся в столовой с Сэем Нагано.
Который, в свою очередь, был кузеном парня самой Ю.
Ещё более парадоксальным было то, что хлюпик победил, буквально размазав чемпиона при всём честном народе и втоптав в грязь.
А парень Ю, частично подвизавшийся в предвыборном штабе своей более серьёзной родни, просто поделился с Ю, как со своей половиной (ну, это он так считает): смотри, дескать, какие бывают курьёзы. Есть информация, что проигрыш Сэя в банальной столовской мальчишеской драке может смешным образом шарахнуть по такому деликатному предмету, как муниципальная парламентская квота.
Естественно, Ю чудесно умела определять, когда мужику нужно, чтоб ему смотрели в рот и ловили каждое слово.
Не стала она разочаровывать бойфренда и сейчас, озабоченно раскрыв глаза (почти до размеров их у Тормоза) и великолепно изобразив крайнюю степень удивления: «Да что ты говоришь!».
Ещё щёки ладонями обхватила. Картинно хлопая ресничками и продолжая таращить глазки.
Парень, разумеется, тут же приосанился и выдал расклад: «Знаешь, наши специалисты по маркомму уже коммуникационный ролик от имени твоего отца видят. „Старые времена закончились. Верь якудза — мы не проигрываем“. Представляешь, какая будет бомба? Если ваши до этого додумаются тоже?»
Ю в этом месте откровенно фыркнула и заявила, что если б мордобой Тормоза мог так радикально менять целые политические расклады, то…
А вот договорить эту мысль парень ей уже не дал. Перебив её, он на полном серьёзе начал втирать про эмоциональную ассоциативную цепочку и про то, что люди очень падки на дурацкие сказки и легенды. Даже если те оформлены в виде предвыборных обещаний.
Дальнейшая сложная цепочка его рассуждений от Ю ускользнула, отпечатался лишь вывод: Тормоз каким-то образом ухитрился попасть в свет юпитеров, оказаться в центре какой-то виртуальной сцены и выступить в роли хрестоматийного младшего лейтенанта Оноды. Воевавшего на каких-то там островах ещё за старую Империю, почти тридцать лет после того, как сама война кончилась.
Суть пояснения парня сводилась к тому, что символы и знамёна, в качестве центров кристаллизации общества, случаются невовремя и не там. Эту фразу Ю даже поняла почти полностью.
Потому что и сама чудесно видела: последние полсотни лет у якудзы было не очень хорошо с визуализацией намерений. Да и с самой благородной идеей тоже было так себе.
«Ты только не думай, что это на что-то влияет между нами!» — тормознуто выдал парень после того, как уже перевернул всё с ног на яйца и голову. И встревожил хоть и не кровную, но старшую, сестру своего ублюдочного братца.
— Рассказывай. — Вырвала лучшую подругу из каких-то явно напряжённых мыслей Мао Курата, решительно накрывая всё оборудование руками и прекращая лабораторку.
Ю, неожиданно для себя, за минуту выложила весь расклад.
— Вводные поняла. — Кивнула рассудительная Курата.
Которая соображала не хуже самой Ю и никогда не поддавалась эмоциям (в отличие от темпераментной приёмной дочери семейства Асада).
— Теперь сформулируй, что в этом всём тебя тревожит? — успокаивающим тембром Мао могла остановить даже атаку уличного наркомана, проверено.
А скорее всего, какая-то интересная характеристика через нейро-концентратор прокачана; но это были исключительно личные догадки самой Ю.
— Понимаешь, получается… — принялась было лить воду Асада.
— СТОП. Не более чем три предложения. Не более чем из семи слов каждое, — снисходительно ухмыльнулась Курата. — Ты не на семинаре по риторике.
— Первое. Тормоз стал похож на человека и меня это удивляет. Потому что я с ним столько лет живу, и…
— ТРИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ, ПО СЕМЬ СЛОВ.
— Окей, — покладисто шмыгнула носом Ю. — Значит, первое сказала. Второе предложение: его абсолютно нормальные пацанячьи манифестации каким-то образом попали, как между молотом и наковальней, в делах отца и старшаков Нагано. Тут больше семи слов, извините, — расшаркалась она картинно.
— Ничего. Нормально. Что будет третьим? — серьёзно и вежливо напомнила Мао.
— Конфликт интересов. У меня. — Через долгие полторы минуты наконец сформулировала приёмная Асада. — Но это не передаёт всей степени моего раздрая! — тут же возмутилась она. — Это короткая отговорка, чтоб в твои семь слов вписаться! А если я начну объяснять саму суть моего внутреннего конфликта…
— Как раз к концу чаепития и закончим, — рассудительно перебила Курата, включая электрочайник.
Университетские лаборатории, что ни говори, оборудованы весьма неплохо. А самое интересное, что всё включено в стоимость обучения и можно неплохо сэкономить на обеденных перекусах.
— Да я б чего посолиднее проглотила, — задумчиво выдала Ю, доставая из сумки два контейнера с лапшой быстрого приготовления.
* * *
Там же. Через четверть часа.
— …давай я подытожу, — деликатно влезла Мао в бесперебойный монолог подруги. — Твоему младшему брату могут сделать что-то нехорошее только потому, что выборы. И потому, что твой отец борется с семьёй твоего парня за одно и то же место. Так?
— За один пакет мест. В остальном так, — сварливо уточнила Асада.
— Твой брат при этом вот прямо сегодня показал, что человеком только начал становиться. И ты боишься, что подключение тяжёлой артиллерии против него в виде родни твоего парня может его надломить окончательно, так?
— Да…
— А ещё ты чувствуешь себя последней сукой из-за того, что ты в курсе этого всего — но не можешь выбрать, семья или парень? Так?
— Почти, — нахмурилась Ю ещё больше. — Была б семья кровная — не вопрос. Но мы приёмные, если ты не забыла… Или — если б мы были постарше и речь шла о женитьбе. Тогда тоже был бы не вопрос, мужа я б поддержала против кого угодно. А так, не пришей к… тому самому рукав.
— Слушай, а у твоего брата большой?‥ — далее Курата употребила одно деликатное слово из английского языка, перекочевавшее более сотни лет тому и в японский.
— А при чём тут это? — мгновенно опешила Асада.
— Ну, говорят, что у европейцев больше, чем у наших. Намного. — С абсолютно нечитаемыми эмоциями пояснила свой интерес подруга.
