Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев
— Ты про регулярные мордобои? — отозвался со своего места товарищ.
Как у педагогов с многолетним стажем, у них обоих не было сомнений в том, что сегодняшние выяснения отношений между парой не прекратятся и будут только закручиваться по спирали.
— Скорее, про безнаказанные поражения. Сумасшедшая дура такую потерю лица, как регулярный мордобой в пользу Асада, не стерпит. — Невпопад отозвался Дэкита. — И ведь решения пока нет…
* * *
Манна и Такуми, не скрываясь, решили с сегодняшнего дня сидеть вместе. Не в последнюю очередь отказ от конспирации был вызван анекдотическим происшествием дома у Ямаути.
Из-за трещины в ребре, она не могла позволить Сумоисту полноценный секс. Изощрившись на футоне, они сплелись в положении акробатов, когда их застала мать Манны.
В общем, больше можно было не скрываться…
Парочка была немало удивлена, когда после инцидента в столовой Асада, появившийся в классе, огляделся по сторонам и уверенно направился к ним.
Такуми быстро поменялся с подругой местами, оказываясь ближе к проходу.
— Сибасаки, у меня дело к твоей подруге. — Абсолютно безэмоциональным голосом выдал Асада. — Там, откуда я родом, считается неприличным и недопустимым обращаться к женщине без разрешения её мужчины. Это вопрос: я могу говорить с Ямаути при тебе? Мне нужна минута.
— Если она сама не против, — так же нейтрально кивнул Сумоист, прикидывая, как сбивать Асаду с ног, если что.
— Говори. — Холодно предложила Манна.
— Извини меня за вчерашнее. Даю честное слово, я не хотел тебя бить. — Тормоз активировал приложение смарта, которое в спайке с концентратором подтверждало, что он не врёт. — Я не хотел сделать тебе больно и вообще очень жалею, что всё так получилось. У меня нет идей, что предложить тебе в виде компенсации, потому — пока только устные извинения. Блин, как-то пафосно… Ямаути. Я не знаю, какими словами сейчас перед тобой извиняться. Если ты обозначишь, что сделать или что сказать, исполню всё, что в моих силах.
— Я тебя услышала. — После некоторой паузы ответила Манна, аккуратно кивая. — Вопрос. Что это с тобой стряслось, что ты извиняться решил?
— Кое-кто из новых знакомых надоумил, что конкретно Такуми вчера имел ввиду. Я в горячке чуть не там расставил акценты.
— Передо мной можешь не извиняться, — холодно покачал головой Сумоист. — У нас с тобой ещё многое впереди. Я не Манна.
— И не собирался. — Пожал плечами Асада, кланяясь малым поклоном только девочке. — Ты тоже должен соображать, как и с кем разговаривать. Ещё сочтёмся.
— Ещё сочтёмся.
* * *
Парадоксально. Самое интересное за сегодня — это звонок той девчонки из столовой, у которой волосы были покрашены в красный цвет и которая меня предупредила, что сзади несётся Нагано.
Как только я вышел от начальника гуманитарной части, мой смарт зазвонил почти в тот же момент.
— Привет. Тебя уже отпустили с экзекуции? — она сразу активировала камеру со своей стороны, так что я видел, с кем разговариваю.
— Да, только вышел, — признаться, ей удалось меня озадачить.
Её звонка я скорее не ждал, чем на него рассчитывал.
— Занят сейчас? Можешь прийти к нам в столовую? — её подруги сидели рядом с ней так, как будто они и с места не трогались всё это время.
— Прийти могу. Только заскочу в свой класс ненадолго, — вообще-то, сейчас по расписанию английский.
Но его я, худо-бедно, и так знаю не хуже «родного» японского, пусть и оттуда.
А когда зовут такие дамы — надо бежать к ним, сломя голову.
Шестнадцать лет есть шестнадцать лет и гормоны есть гормоны.
Глава 9
— Эй, ну ты чего?! — однокурсница испуганно отпрыгнула в сторону, когда Асада со злостью смахнула со стола часть лабораторного задания.
— Бесит. — Хмуро ответила подруга и, вздохнув, принялась собирать с пола рассыпанное железо.
Ю ощущала, что раздражена.
Будучи далеко не дурой (несмотря на то, что часто притворялась таковой), она понимала: её логика и эмоции сейчас просто разбежались в разные стороны.
Логика говорила: Тормоз всего лишь мгновенно изменился и не сказать, что в худшую сторону. По крайней мере, вести себя он стал так, что за него даже где-то перестало быть стыдно перед другими. Собственный имидж младший брат развернул на много градусов, довольно резко.
С другой стороны, кое-какие подводные камни Ю видела глубже, чем прочие, включая всю родню. Хотя бы и потому, что она встречалась кое с кем из детей, чьи родители работали на финансистов Нагано.
До сегодняшнего дня, между их семьями сильных напрягов не возникало. Тормоз выгребал люлей в своей школе, щемился по углам и тупо старался не попадаться на глаза никому, кто мог бы его застроить (или просто погонять вокруг дома, ради развлечения).
Попутно, брата периодически третировал Сэй Нагано, но то их школьные дела и самой Ю они не касались. Говоря прагматично: если братец не может за себя постоять — его всё равно будут упирать. А Сэй ли, или ещё кто слюнтяем вытрет полы — это уже технические мелочи.
Приёмный отец, не снисходя до возни в песочнице детей, вынашивал вместе со своей организацией планы на тему занятия управляющей квоты в муниципалитете. Вообще-то, на памяти самой Ю, их организация этим занималась всегда. А если верить старожилам некоторых кварталов, то битва за муниципальные места между якудзой и респектабельными финансистами перманентно насчитывает не один десяток лет.
Как говорится, это противостояние было и будет вечным. И ведь не скажешь отцу, что некоторые процессы часто переживают своих адептов: об этом ничего не было в книгах, но вроде как партийную конкуренцию облагородившиеся якудза зауважали чуть ли не три оябуна назад (полвека, если переводить в годы). Выигрывать в предвыборной борьбе, правда, соратники отца за полсотни лет пока не научились и ни разу не смогли добиться от муниципального парламента, чего хотели. В том смысле, что ничего в нем никогда не решали, несмотря на все свои усилия.
Мать, будучи настоящей японкой, во всём помогала отцу, помогала родителям отца, помогала своим брату и сестре: в общем, являлась самой обычной домохозяйкой. Попутно пытающейся развивать пару мелких
