Долги Отступников - Александр Андреевич Лобанов
А затем один из монстров-жуков вцепляется мне в глотку и…
Тьма накрывает меня, как спасение от агонии.
* * *
Я есмь пламя. Я есмь сгусток чистой энергии, что пульсирует скованный рамками материального мира. Камень — это мои цепи. Цепи, которые мне не порвать, но которыми я способен управлять.
А потому каменный голем с огненным сердцем делает шаг по лавовому полю. Фонтаны то ли магмы, то ли чистой плазмы бьют из земли вверх. В пустоту и тьму.
Я бреду…
— Нет! Не я! Это всё не я!
Уровень абстракции в котором я оказался после очередного мига в темноте был столь силён, что осколки моего сознания, которые словно были расплавлены в различных ситуациях, что я проживал — они объединились в единое сознание. В меня! В настоящего меня!
А не в одну из тех личин, что меня захватывали. Пусть я всё ещё находился в чужом теле. Чувствовал всё то же, что и он. Даже слышал отголоски их мыслей и эмоций… Но теперь я отделял «всё это» от себя настоящего. Тем более, подобное оказалось несложно, ведь чувствовать себя камнем — это радикально противоречит природе человека.
— Что здесь вообще происходит? — с каждой мыслью я ощущал себя всё увереннее. — Дерек же описывал совершенно другое испытание!
За прошлый вечер товарищ успел расписать традицию «Испытание Тёмным лесом»: суть её в том, что после того как мы уснём, то должны попасть в свой личный кошмар — воспоминание, которое тяготит нас больше всего. То воспоминание, которое вызывает наибольшее чувство вины и раскаянья.
И если обвиняемый сможет себя осознать в кошмаре или преодолеть чувство вины, приняв собственный поступок или смирится со случившимся — это означает, что испытание пройдено.
Но всё пошло не по плану! Это отнюдь не мои воспоминания. Они заставляли меня раз за разом испытывать боль и смерть. Но это всё равно не то.
— Это мой кошмар, — тихий, еле различимый голос Ирис коснулся моего сознания, а на плече огромного голема которым я был появилась небольшая пичуга. — Ты быстро очнулся. Всё же неплохо прокачал «разум», тебя так просто не взять.
Волна возмущения на Ирис, что из-за неё я так сильно вляпался и она даже не помогла, перекрыла ещё большая волна удивления:
— Постой, как это твой кошмар? — озарение пришло в миг произнесения вопроса: — Это из-за того, что мы сейчас делим одно тело? Испытание считало тебя, а не меня. Поэтому, всё вокруг это, а что это кстати?
— Мои сожаления, — в мыслях Ирис послышался чуть грустный смешок. — Моменты, когда гибли мои прошлые носители. Честно говоря, для меня это тоже неожиданно. До того, как я обрела тело, став частью тебя, никогда не думала, что это меня так заботит…
— Так этот каменный гигант…
— Да, один из моих носителей, — просто кивнула пичуга-Ирис. — Чуть дальше будет ловушка охотников на големов, где он и погибнет. Сердца големов очень редкий и ценный ингредиент. Один из моих первых носителей. Признаюсь, я про него уже почти забыла. Так давно это было, — пичуга спорхнула с плеча и заложив кульбит села мне на голову с мягкостью усмехнувшись: — Знаешь, что меня радует в этом параде смертей? — и не дожидаясь реакции, сама ответила. — То что здесь нет твоего деда. Один из редких случаев, когда существо сумело вовремя остановиться в борьбе за силу и власть.
— Так почему ты не покинешь этот… кошмар, — меня аж передёрнуло.
Ирис взяла паузу. А я продолжал любоваться лавовыми полями. Признаться была в их простоте, где смешалась лишь тьма камня и пламя огня своя элегантная гармония. Она успокаивала, даже несмотря на то, что я знал — конец неминуем.
Конец для всех нас неминуем.
— Во-первых, я хотела вспомнить свой путь, — Ирис спокойно и размеренно вздохнула. — Ностальгия присуща всем. А во-вторых… Это шанс для тебя. Упускать его я бы не хотела.
— В смысле шанс? — слегка растерялся я. — Помучаться? Нет, спасибо!
— Научиться, бестолочь! — Ирис клюнула каменную голову гиганта иллюзорным клювом. — Мы заперты в огромной иллюзии, которую теперь, когда ты тоже пришёл в себя, я могу контролировать. Ну по крайней мере в том ключе, когда проснуться или какое из «сожалений» просмотреть. Время здесь течёт медленней чем в реальности, чтобы ты знал, ты осознал себя ещё до того, как ваши конвоиры покинули храм. Я до сих пор слышу их отдалённые разговоры. Но самое главное! — Ирис взлетела и повисла прямо перед моим каменным лицом: — Почти все мои подопечные — сильные воины и маги! Многие являлись правителями. Некоторые просто уникумы. Сейчас ты можешь на собственном примере взглянуть, как они уходили на пике! Используя в борьбе лучшие приёмы и заклинания. Прожив их опыт, возможно сумеешь что-то перенять!
А Ирис не мелочится. Даже кошмар и пытку она может превратить в урок. Стоило признать, что с проводником в Последнем Мире мне повезло. Хотя характер мог бы быть и получше.
Как бы мне ни хотелось поскорее очнуться и вывести друзей из опасного места, но я решил довериться суждениям Ирис. Но тогда вставал другой вопрос: чему мне стоит обучиться? Даже с учётом спрессованного времени, на осознание рун уходит прорва усилий. Да и отработать приём, чтобы получить боевое умение тоже непросто.
Признаюсь, эпичность рунической вязи в одном из первых воспоминаний меня очаровала. Такая мощь! Такая сила! Мне до такого ещё расти и расти.
Но и ближний бой мне нужен. Это тоже важно.
Хотя… стоило признать, что имелся пробел который ни магия, ни сила не могли закрыть. То, что представляло для меня настоящую угрозу. И как я видел в чужих воспоминаниях, подобное могло убить даже сильнейших.
— А есть у тебя то воспоминание, что поможет мне получить дополнительную защиту разума? — осторожно уточнил я у Ирис. — Меня несколько напрягают угрозы того, что маги могут прочесть мою память. Или вот такие ментальные ловушки — они ведь предназначены для удержания очень сильных магов и воинов. А иллюзии? Устрашения, ведь это малая часть и лишь от него у меня есть приемлемая защита. Другие воздействия на разум?
— Хм… — Ирис задумалась. Настолько, что иллюзорный образ птички рассеялся. — Ментальные навыки. Они достаточно
