Сантехник 3 - Иннокентий Белов
Не стал вводить всех стражников в курс дела заранее, не стоит и сейчас лишнего болтать, портить свои последние минуты жизни. Он свою сторону выбрал в здравом уме и памяти, еще близких людей на мятеж подбил — теперь должен полностью ознакомиться с тем, что полагается в наши суровые времена проигравшим мятежникам против законной власти.
Стоящего под моим контролем стражника я дал обезоружить, снять пояс, связать и приказал спускать его вниз.
Догадаются, конечно, мои воины, что норр у них сильно не простой, но они и так могли в этом убедиться на примере Шестого Слуги. Когда тот легко и непринужденно всем им по сознанию прошелся, а потом только мои приказы выполнял безмолвно и терпеливо.
— Этих всех сюда заносите, а этого наверх выносите! — указываю я на Шестого Слугу. — Раненого на солому, остальных просто на пол.
Через пять минут мятежники сложены в подземелье, я ничего не говорю им на прощание, тяжелый люк гулко захлопывается, навсегда отрезая от белого света проигравших неудачников.
Ну, имея в противниках такого ментала, как я, и еще всю остальную стражу, заранее предупрежденную мной, шансов на успех мятежа у них не было изначально. Но они сделали свой выбор, попробовали чисто на дурака освободить Первого Слугу, теперь тела бунтовщиков останутся лежать в подземелье, потому что хоронить их я не имею никакого желания.
И так дождутся появления здесь имперских отрядов, которые тут все перекопают и точно вытащат тела из подвала, пытаясь найти именно Шестого Первого Слугу. Наверно, даже до свежих могил доберутся и раскопают со своими тщательными поисками.
Держу пока под контролем Шестого и рассматриваю при свете факела крепление обычного, как бы это сказали у нас, навесного замка. Сам замок валяется около стены подвала, расколотый кузнечным молотом. Мятежники взяли его в замковой кузнице, но петли под дужку остались помятыми, но целыми.
— Молот забирайте, сюда вставьте кинжал одного из мятежников! — отдаю приказ и подталкиваю Шестого Слугу на выход. — А с тобой, уважаемый, мы сейчас прокатимся по моему владению! Пора тебе с ним познакомиться поближе!
— Этот люк тоже закройте! — показывая на первый проход вниз, кричу я. — Приготовьте лошадь нашему гостю! Я поеду только с ним, сопровождение мне не требуется!
Ну, лошади и так стоят не распряженные, время уже к вечеру, поэтому пора мне закончить с постоянными и уже сильно надоевшими хлопотами. Всего-то одни сутки прошли, как я подчинил пленника, но сколько геморроя, крови и смертей он принес в мой замок. Поэтому пора уже закрыть вопрос окончательно.
Вскоре пленника сажают на лошадь мной подстреленного всадника, подают мне веревку, привязанную к уздечке, и я один выезжаю освежить конной прогулкой своего гостя. Его последней прогулкой на этом свете.
Объезжаю в наступающих сумерках деревню, видя, как тянется домой трудовой народ с рудника и берега реки.
Но мне не стоит никому показывать личность пленника, пусть он останется хорошо узнаваемым только моей стражей, прислугой и Клафией. Знаю, что мои поварихи не успели ничего рассмотреть и понять при захвате гвардейцами замка. Потом уже я сразу отправил их жить в деревню и готовить там же, чтобы они вообще не появлялись в замке и ничего сами не видели.
В дальней дороге они мне будут не нужны, поэтому остаются жить где-то здесь.
Я медленно веду лошадь с Шестым Слугой в поводу, потом выбираюсь на новую дорогу и начинаю передвигаться быстрее.
На улице совсем стемнело, но мне это и нужно, поэтому я тороплюсь подняться повыше, где дорога под углом доходит почти до берега шумящей внизу реки.
Видно, что Шестой Слуга уже догадался, куда мы едем, мысли у него в голове только такие тоскливые и безнадежные.
Но он крепко связан, да и противостоять мне никак не может ментально, поэтому едет и прощается с этим, ставшим сразу прекрасным и дивным, миром наступившей весны в горах.
Вскоре я сворачиваю с едва видной в темноте дороги, привязываю свою лошадь к шапке кустов и загоняю лошадь с пленником по узкой тропинке на одну из полянок.
— Здесь, что ли? — с понятным чувством спрашивает Шестой Слуга.
— Здесь. Место ничего не хуже других. Тут нам никто не помешает поговорить по душам! — отвечаю я ему откровенно под шум бегущей в десяти метрах реки.
— Может, договоримся как-то? — спрашивает он. — Я тебе могу пригодиться. Я еще очень много чего знаю!
Ну, пусть предложит что-то реально мне интересное и посмотрим.
— Как ты сам себе это представляешь? — поэтому спрашиваю я в ответ.
На самом деле мне, правда, интересно его послушать, может я чего-то не учел и не понимаю в получающейся ситуации. Полезно посмотреть на всю картину со стороны, хотя бы взглядом Шестого Слуги, который понимает, что скоро умрет.
Должно его на какие-то откровенные слова пробить все же желание жить.
Может сейчас Шестой Слуга что-то такое мне предложит, что я пропустил мимо своего сознания в постоянных раздумьях на тему его смерти. Вот не надумал никакого решения вопроса, кроме, как совсем устранить его и развязать себе руки. А он мне сейчас подскажет какое-то пропущенное элегантное решение, ведь тоже немало размышлял об этом наверняка.
— Как со мной договориться и потом ловко надуть в нужный момент, — усмехаюсь внутри себя.
— Я могу пообещать тебе, норр Вестенил, что забуду навсегда про тебя и твой замок. Если ты перестанешь привозить свои товары в Империю, — довольно напыщенно заявляет пленник. — Даю тебе свое благородное слово! Слово дворянина Великой Империи!
Ну вот совсем не удивил, наивный мой Шестой Слуга. Тут дворяне еще как-то на слово друг другу верят, но между ним и мной такой дешевый фокус с обещанием не пройдет.
— Скажу тебе откровенно, не верю я тебе. Да и ты ничего от своей Хозяйки спрятать и утаить не сможешь. Я же видел твой ужас и бесконечную панику при воспоминании о ней. Так что, если хочешь выжить сейчас, придумай мне какой-то повод тебя не убивать хоть немного поинтереснее. Этот не подходит!
Шестой Слуга вздохнул на лошади, я пока схватил его за пояс и легко стащил на землю. Теперь он стоит напротив меня связанный и безоружный, нервно кусает губы, лицо даже в темноте очень бледное и постаревшее.
— Садись пока, — я сталкиваю его подножкой в траву, чтобы пленник принял сидячее положение.
