Real-RPG. Практикант 2 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

— Ну да. И еще берхи окружают убежище.

— Нет, те, вокруг убежища, это норм. А вот остальные вестники теневой параллели здесь — это как раз действие кукольников. Своей чуждой Порядку, извращенной природой, эти создания притягивают Хаос. И чем дольше заскочивший в свернутую аномалию кукольник здесь живет, тем больше Хаоса он суда притягивает… Такое преданное Равновесием место, как свернутая аномалия, никогда не вернется под контроль Порядка, потому конечного захвата Хаосом ему не избежать. В наших силах лишь отсрочить неизбежный момент, когда свернутая аномалия превратится в очередную скрытую локацию теневой параллели.

— А что же станет тогда с исчадьями?

— Я не знаю ответа на этот вопрос, Сергей.

Упоминание ночных стражей свернутой аномалии, вкупе с созерцанием продолжающейся бойни за окном, невольно восстановило в памяти образ вчерашней вечерней схватки исчадий со сбежавшимися к нашему убежищу теневыми тварями. Облитые с макушки до пят кровью врагов, вечно молодые юноши и девушки, пьющие, как вино, чужую кровь и упивающиеся местью… Возникшая перед глазами картинка обернулась вдруг ослепительной вспышкой боли в голове.

Я зашипел от боли и, схватившись за голову, рухнул на колени.

— Дерьмо! Че ж как рано-то? Я надеялась, ты продержишься хотя бы до… — обеспокоенной кудахтанье Серафимы над моей разрывающейся черепушкой оборвалось, и я провалился в спасительное беспамятство.

Интерлюдия 3

— Солнце! Неужели в этот раз получилось! — с радостным изумлением выдохнула Марина и, отмахнувшись от склонившейся над ней и что-то раздраженно шипящей толстухи, вскочила на ноги.

— Ну-ка стоять! — возмутилась толстуха и попыталась зажать ее у стены.

Но, инстинктивно применив перемещение, Марина мгновенно оказалась за спиной злобной тетки, у самого окна. И сквозь грязное стекло, со слезами на глазах, продолжила вглядываться в поднимающийся над крышами домов солнечный диск.

— Ах ты ж, курва! — раздалось сзади злобное шипенье и сильные, как тиски, пальцы толстухи сомкнулись на ее плечах.

— Отвали от меня! — тут же не на шутку рассвирепела Марина и попыталась вырваться из стальной хватки незнакомки.

Но куда там… Тело вдруг предательски ее подвело, оказавшись в разы слабее, чем Марина привыкла считать в последнее время.

— Подергайся еще у меня тут, зараза! — раздраженно зашипела ей на ухо толстуха и, ловко перехватив ее руки, сжала в одной ладони оба марининых запястья, как в колодке.

Взгляд Марины во время неудачного рывка невольно сместился от солнца вниз, где, на улице за окном, она увидела массовую драку чудовищ, уничтожение которых являлось смыслом ее жизни.

И плевать, что врагов там было сотни, а она — всего лишь одна. Плевать, что навалившаяся на плечи толстуха оказалась гораздо ее сильнее. Она поклялась мстить! Она обязана! И она это сделает!.. Вид толпы врагов разбудил бешенство берсеркера у нее в крови. Ее силы удесятерились. И в следующую секунду руки легко вырвались из несокрушимого еще мгновенье назад захвата.

Ладонь толстухи слетает с ее плеча. Марина хватается за ручку оконной рамы, с твердым намерением сорвать к чертям эту единственную преграду, отделяющую ее от смертельных врагов. И… Тело вдруг охватывает невероятный восторг.

Из-за неожиданной эйфории Марина на пару секунд теряет боевой настрой. А коварной толстухе за спиной этой малости оказывается более чем достаточно, чтобы снова взять ситуацию под контроль.

Когда волна блаженной слабости отпустила, и Марина вернула контроль над телом, оказалось ее оттеснили от окна и прижали спиной к стене.

— Ну-ка в сторону! — фыркнула Марина, отпихивая толстуху.

— Заткнись! — шикнула в ответку злая бабища, не подумав посторониться.

«В сторону, млять!» — рассвирепела Марина, и вдруг осознала, что вместо яростного крика из ее горла доносится лишь злое шипенье.

— Так-то лучше, — хмыкнула толстуха. — И толкаться прекрати. Раздражает.

Очередная попытка оттолкнуть женщину вдруг обернулась для Марины страшной болью в области горла, на котором словно мгновенно натянулась невидимая удавка. Удушливая боль продолжалась, пока Марина не прекратила дергаться.

— Че зенки пучишь?.. Думала управу на тебя не найду? — проворчала толстуха и, отпустив успокоившуюся пленницу, отступила на шаг назад.

На попытку Марины тут же метнуться обратно к окну, последовала очередная команда:

— Сидеть!

Зашипев от вернувшейся удавки на шее, Марина шарахнулась обратно и обреченно скатилась по стене на корточки.

Толстуха, сместившись в сторону, заслонила своей широкой тушей манящее окно, после чего Марине стало гораздо легче контролировать свою ярость.

— Я те, курва, пацана на погибель не дам. Так и знай! — горой возвышаясь над ней, припечатала толстуха. — Че ты там шипишь?.. Ладно, разрешаю говорить. Только шепотом.

— Мне не нужен никакой пацан! — прошипела Марина. — Я должна драться с чудовищами! Которые там, за окном! Я дала клятву!.. Пусти меня!

— Какой пацан, говоришь? — хмыкнула толстуха. — Ну-ка руку в штаны себе сунь!

— Да пошла ты, извр… — договорить Марине помешала очередная порция удушливой боли, которая нещадно плющила горло до тех пор, пока, пересилив стыд, она не исполнила унизительное требование.

А через секунду Марине стало не до стыда, потому как пальцы обнаружили между ног совсем не то, что должно было там быть.

— Че, нащупала причиндалы? — до шокированного сознания Марины донесся насмешливый шепот толстухи. — Сюрпрайз, мля!.. Вот тебе и обещанный пацан… Эй! Ты там полегче. Хозяйство-то серёгино не оторви.

Марина выдернула руку из штанов так быстро, словно спасала ее из пасти бешеной собаки. Оглядев себя, она увидела мужскую рваную рубашку на теле, практически не скрывающую совсем не женскую грудь, мужские джинсы и крепкие ботинки, с высоким голенищем и толстой подошвой — тоже совершенно не в ее стиле… Одежда вызвала в памяти образ мальчишки — родственной души — с которым предыдущей ночью она нечаянно пересеклась взглядом, упиваясь жаждой мести в кольце обреченных на смерть чудовищ.

— Но как так? Почему?.. — прошептала Марина.

— Потому что один практикант оказался чересчур любопытным идиотом, — проворчала толстуха. — Звать-то тебя как?

— Марина.

— А я — Серафима… Как ты уже догадалась, Марин, ты оказалась в теле того практиканта. И какое-то время теперь вам придется уживаться вместе. А поскольку это тело не твое, я не могу позволить тебе в нем безоглядно бросаться в бой против толпы чудовищ. Сама понимаешь, подписываться на такой риск можно только с разрешения хозяина тела…

Серафима продолжала еще что-то говорить, но Марина ее больше не слушала. Сознание захлестнула волна слепой ярости… Чье у нее сейчас тело — не важно! Важна только месть! Раз она может, то должна биться! Это ее долг! И никакие причины не могут удержать от исполнения священной кровавой мести! Она должна!..

Когда за стенкой послышался цокот копыт тварей, Марина не выдержала и, скинув личину покорности, попыталась вырваться из квартиры на лестницу, где сейчас спокойно разгуливали ненавистные чудовища.

Решив преподать пленнице урок, Серафима на этот раз не стала вставать у нее на пути, но наброшенный еще предыдущей ночью на шею практиканту амулет подавления, разумеется, активировала…

Удавка невыносимо рвала горло, но, стиснув зубы, Марина на четвереньках ползла по коридору к входной двери. Пробивший ее еще в комнате ледяной пот неожиданно существенно облегчил страдания, и позволил ей доковылять до середины коридора. Но от удушения пот, к сожалению, ничуть не спасал. От недостатка воздуха, в двух шагах до двери Марину зашатало. Ослабевшие руки подогнулись. И от позорного падения ее спасла Серафима, тут же подхватившая тело практиканта под мышки…

Через мгновенье Марину снова окатило волной блаженства. Позабыв о своей цели, она не несколько секунд растворилась в эйфории восторга.