Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)

Дикий маг словно только и ждал этого вопроса. С придыханием и прямо-таки щенячьим восторгом он пустился рассказывать:

— Помните, мне как-то удалось взорвать крепостную стену…

— Да-а-а, помним, — хмурясь, подтвердила Фиона. — И что ты собрался взрывать на этот раз? И где?

— Ничего, но сами подумайте: я смогу скастовать любое крутое заклинание где угодно, а не только возле фонтана маны!

«Хроники раздора» мало чем выделялись среди многих других игр с системой маны. Правило «чем дороже — тем мощнее» соблюдалось и здесь. Но был немаловажный нюанс: самые «дорогие» заклинания, как правило, оказывались и самыми разрушительными. Тогда как полезные, в смысле не разрушительная магия, обычно стоили совсем-совсем немного.

Это было вполне логично и понятно: лечить союзников, усиливать их или создавать какие-то расходники требовалось многократно чаще, нежели обрушивать на головы врагов метеорит, расщеплять их в прах или призывать гигантских элементалей.

— Это-то нас и пугает, именно вот это «где угодно», — сообщил Тукан заговорщическим тоном. — Нам бы, да и много кому ещё, было бы спокойнее, если бы ты со своим рандомом кастовал где-нибудь в отдалённых местах.

— Но…

— Очень-очень отдалённых местах. Очень!

* * *

— Кто бы мог подумать, они не купились, — язвительно и очень неприятно заметил рослый, мускулистый эльф с бледной кожей и длинными рыжими волосами. — Я же говорил: нубы, но сообразительные.

Игрок, назвавшийся недавно Мержем, с которым эльф и разговаривал, почесал протезом подбородок, от чего на нем остались красные борозды, а затем раздосадованно скривился. Разумеется, не по причине неприятных ощущений.

— Это могло быть такое представление! Шоу месяца! Возвращение Мистера Жаска, да ещё какое!

Эльф тоже скривился, но по другому поводу:

— Я — наёмник, а не шоумен. Хочешь отомстить? Так мсти! Слей их раз двадцать, устрой весёлый месяц так, чтоб ливнули насовсем из игры! Сожги всё, что можно сжечь!

В глазах наёмника зажёгся тот недобрый огонёк который преследовал многих одержимых людей. Это были не слова, а фактически план действий. Правда, до поры его сдерживал игрок, назвавшийся Мержем. Его и вправду звали иначе — Мистер Жаск. Это имя было не просто из историй, а целой легендой «Хроник раздора». Оно принадлежало убийце, державшем в страхе половину континента, влиятельному настолько, что вторая половина перед ним попросту пресмыкалась. Ныне же это имя несколько утратило свой прежний блеск, но всё равно значило очень многое. Особенно если удастся провернуть идею с судом и победить. До тех же пор лучше побыть Мержем. Так безопаснее.

— Отомстить им хочешь ты за ту историю с моим завещанием. — Подначивая собеседника, он добавил: — Ловко они тебя тогда.

Эльф-наёмник, текущее воплощение которого звали Киноварь, стерпел эту издёвку. Ему не настолько хорошо платили для этого, но потенциальная выгода от сотрудничества с решившей вернуться в игру легендой, жаждущей отомщения, перевешивала почти любые раздражители, особенно всего лишь словесные. Кроме того, у наёмника имелись другие методы поквитаться за издёвки.

— Мстить им — это смешно, — поняв, что ответа не будет, продолжил Мистер Жаск. — Я не настолько жалок. Но вот устроить хорошее шоу было бы полезно. Напомнить людям, кто есть кто.

— И что теперь? — буркнул Киноварь, которого мало впечатлило это бахвальство.

С его точки зрения, Жаск в текущем своём положении мало чем отличался от среднестатического нуба. Разве что те редко мнили себя кем-то, кем точно не были. Если бы наёмник был в меньшей степени профессионалом, он бы давно сказал этому выскочке что-то вроде:

— Сначала верни что потерял, а затем уже задирай нос.

Но Киноварь был очень хорошим наёмником, и поэтому за редкими исключениями либо говорил по делу, либо молчал. Мистер Жаск же подумал немного и, пожав плечами, сообщил:

— Ничего в сути своей не изменилось. Ночью ты отправляешься в гильдию Шахтёров. Прихвати с собой не только финансовые отчёты, особенно прошлого года, но и этот пресловутый БСН, а также всё, что попадётся под руку.

— А потом? — зная ответ, уточнил наёмник.

— А завтра в Гадюкино, лучше всего не один. — Раздался щелчок протезом. — Делай всё, что душе заблагорассудится — оторвись по полной.

Безнадежное сражение

Отгремела последняя пара. Толпа шумящих студентов принялась спешно покидать аудиторию, словно у каждого были дела как минимум вселенской значимости, не меньше.

У Максима Филатова тоже были дела, и том числе те, которые он считал крайне важными и не терпящими отлагательств. Тем не менее он никуда не торопился. Ему не хотелось идти с этими людьми или хотя бы рядом с ними. Не сегодня-завтра или послезавтра он, скорее всего, их простит, снова станет частью группы, но сейчас решил позволить себе небольшую моральную слабость и немного позлиться.

Во многом поэтому они его сегодня и подставили. Не сильно, не серьёзно, но пять минут малоцензурной ругани со стороны преподавателя за провинность, к которой Максим не имел ни малейшего отношения, они ему устроили. Подставили потому, что знали — их простят.

— Опять они тебя задирают! — не спросил, а констатировал знакомый голос.

Максим рефлекторно поднял голову на звук, хотя этого не требовалось. Этот голос он бы узнал из тысячи. Этот голос принадлежал той девушке, той единственной и неповторимой, которая моментально заставляла забыть его о чём угодно. Но особенно легко в её компании забывалось, конечно же, плохое.

— Они задирают сами себя, — беззлобно сказал Максим.

— Ты должен дать им сдачи! Хотя бы раз!

— Когда будет для этого веский повод — дам.

В детстве Максим Филатов очень любил старый мультик «Ух ты — говорящая рыба», не только из-за яркой фантазии его создателей, но и по причине простенькой морали, лежащей в основе всей истории: «Делай добро и бросай его в воду — оно вернётся». В каком-то смысле он сделал её своим жизненным кредо.

Максим не был святым во плоти или вечно терпеливым и всепрощающим человеком. Просто он на инстинктивном уровне чувствовал, когда надо было дать сдачи, а когда лучше потерпеть. Иногда развитие конфликта можно прекратить только насилием — это правда, но куда как чаще конфликт просто заканчивался, если вовремя остановиться. Ничто не мешало Максиму сегодня подставить под удар кого-то вместо себя. Просто указать на любого из присутствующих. Но он знал, что единственное, к чему это