Триггер - Михаил Диаминов
Не знаю, сколько можно причинить урона таким прутом, но теперь им можно наносить и колющие удары, для чего, правда, очень не помешала бы нормальная рукоять с гардой, однако, придётся обходиться без таких новоротов, потому как я надеялся и на ещё одну возможность использования этих простых предметов.
Найдя подходящих размеров сосну, я подошёл к ней, метров на пять для начала, и, примерившись, бросил прутом в сосновый ствол. В детстве, как и многим детям, мне приходилось играть в ножечки, но я больше всего любил бросать острые предметы не в песок, а в прислонённую к чему-нибудь мишень. Те ножи, которые удавалось для этого найти или незаметно изъять из домашнего употребления, подходили для этих целей не слишком хорошо – разная длина и вес рукояти по отношению к лезвию плохо сказывались на предсказуемости полёта, поэтому однажды пришлось попробовать самому изготовить метательный нож. Конечно, нож – это громко сказано, просто стальная полоска, слегка сплющенная с одной стороны и с той же стороны обточенная напильником. Точильного камня на электроприводе тогда не имелось, поэтому усилий было затрачено уйма, а результат не впечатлял – на нож это было похоже только издали, если внимательно не присматриваться. Впрочем, даже такой образец махровой кустарщины для бросков по деревянным предметам подходил гораздо лучше. Хотя бы потому, что представлял из себя почти ровный кусок металла – рукоять заменял слой изоленты, а потому и летел предсказуемо, и повредить такой девайс было крайне затруднительно.
Тем летом я достал всех своих соседей, с монотонной упёртостью дятла, вгоняя кусок металла в дерево, оглашая округу глухими ударами. Зато выяснил, что для киношных бросков, оканчивающихся торчащей из вражеской груди рукоятью, роль которой играла не первой молодости доска, требовалось соблюдение двух условий: одинакового расстояния до цели при каждом броске и такого же одинакового хвата ножа. Стоит взять немного ближе или дальше от условной рукояти, и это сразу скажется на скорости вращения ножа в полёте и приведёт к позорному удару плашмя с последующим отскоком в ближайшие крапивные кусты.
Такая жёсткая привязка несколько смазывала всю крутость и кинемотографичность действа, но если не слишком задумываться, то вполне себе ничего, а со стороны, так и вовсе – Рэмбо.
Прут воткнулся в сосновый ствол, но неглубоко, силы в бросок я не вкладывал; второй отправился следом, с аналогичным результатом. С этого расстояния воткнуть их в дерево не составляло труда. При такой длине прутьев они успевали сделать лишь один оборот. Увеличив расстояние вдвое, я снова отправил железки в полёт. Результат оказался отрицательным. Оба прута врезались в дерево неправильно, а один ещё и отрикошетил от ствола, улетев в траву. Зато я обратил внимание на шлейф. На этот раз он имел плоскую форму, почти не расплываясь с расстоянием, лишь слегка загибаясь вниз. Что ж, это хорошо, что шлейф повторяет форму предмета, жаль только, не выправляет его полёт так, чтобы прутья втыкались в цель, а не просто попадали в неё. Но я решил не сдаваться, потому как дистанционное оружие нам очень не помешает.
После пяти бросков я заметил, что прогресс бар баллистики начал расти гораздо быстрее, и продолжил упражнение. Памятуя об особенностях скорости прогресса навыка, я периодически менял условия тренировки: менял расстояния, мишени, затем и вовсе начал бегать по лесу, выбирая мишень на ходу. В итоге, один прут погнулся от неудачного столкновения с деревом, второй чуть не потерялся с концами – разминувшись с мишенью в считанных сантиметрах, улетел на небольшую открытую лужайку, но, добежав до места падения, ничего не увидел, кроме ровной короткой травки. Долго нарезал круги по лесной проплешине, пока не задел ногой невидимый из-за травы кончик прута, почти полностью ушедшего в землю. Зато своего я добился:
Баллистика +1. Получено 640 очков опыта.
Получен шестой уровень персонажа.
Ловкость +1.
Пока швырялся прутьями, начал подозревать, что сделал глупость, поменяв нормальное копьё на две заострённые железки, потому как поражать ими цель получалось не очень. Навык баллистики вполне помогал в цель попадать, что очень выручало в случае с камнями, но с прутьями этого было совершенно не достаточно. Если здешний волк или, допустим, медведь получит таким штырём по морде, то, скорее всего, сильно огорчится, практически не понеся урона. Такая тактика ведения боя меня не вдохновляла, и, скорее всего, пришлось бы бить челом перед Прокопом, если бы не следующий уровень баллистики.
Нет, она не регулировала полёт снаряда так, чтобы он попадал в цель нужной стороной, зато при броске прутом поле вероятных траекторий стало выглядеть иначе. Я даже не сразу это заметил. Запустив снаряды в ближайшее дерево, сразу после получения нового уровня я ничего особенного не увидел, лишь кору поцарапал, отчего перед глазами представилось недовольное и одновременно снисходительное выражение лица Прокопа, вынужденного всё переделывать из-за молодого и самоуверенного дурня. Но, не став сразу же предаваться отчаянию, продолжил попытки, и не зря. Помимо вдвое увеличенного времени видимости шлейфа, что по-прежнему было не так чтобы много, заметил также и некоторую странность в его… ну, скажем так, видимости. Теперь полупрозрачная полоса имела более плотные области, перемежаемые по краям более прозрачными. Понадобилось минут двадцать, чтобы понять, что это довольно размытая схема движения снаряда в полёте. Поначалу это никак особо не помогало, корректировать бросок должным образом не получалось… да что там корректировать, даже успеть понять, как именно это нужно делать, не выходило. Но у меня было время подумать, пока восстанавливался уровень энергии, и в итоге я начал улавливать момент для небольшого изменения броска, почти уже отправившегося к цели снаряда так, чтобы он врезался в неё не как попало, а с достаточно высокой вероятностью, нужным для меня образом.
Прокоп и я уже полностью походили на людей, что, конечно, радовало, вот только отсутствие одежды, стандартная набедренная повязка не в счет, несколько смазывало чувство гордости за себя – несолидно как-то. А вот Стас даже и не думал принимать человеческий облик, несмотря на то что работал немало. Врут, стало быть, когда говорят, что труд превращает обезьяну в человека, хотя
