Астарта. Предназначение. Книга 3 - Ольга Белышева
Все. Конец. С глухим металлическим стуком захлопнулась последняя фаза цепных ловушек Астарота.
Будет ли четвертая? Мои глаза скользили по полю, превратившемуся в кровавое месиво. Алый ковер из плоти и костей покрывал каждый сантиметр.
«Надеюсь, их души не пополнят коллекцию Астарота…» — пронеслось в голове. Мы же все здесь — боги и демоны, питающиеся энергией таких деяний. Чьей добычей станет эта бойня? Ведь каждая смерть здесь — как подношение, как жертва на алтаре вечной игры сил.
И тогда я почувствовала: по спине пробежала ледяная волна, заставив каждый нерв дрогнуть.
«Неужели… они достались мне?»
Батарея моей силы была заряжена до предела, переполнена чужой агонией. Неожиданно… хотя где-то в глубине извращенной божественной души я надеялась на это.
Я выждала немного, затем взмахнула рукой, — и эльфы рванули вперед.
Тем временем я передала самому маленькому, но отважному члену нашей команды — командиру летучего корабля Моте — огромный мешок с двумястами нашими мячами и пятьюдесятью двухочковыми противника. Он создал иллюзию и превратил мешок в гигантскую дубину, чтобы противник не разгадал его маневра.
Ему предстояло довести дело до конца. Победить последним броском — чтобы каждый, кто пал, знал: это было не напрасно; чтобы, возродившись, смягчился бы легкой улыбкой торжества.
Мотя схватил «дубину» и начал размахивать ею, будто это легкое перо. Еще на корабле нас поразило, как он одной рукой поднял Богдана. Тогда я поняла: его хрупкий облик — обманчив, в нем скрывалась чудовищная сила. Позже, подробно изучив его умения, я выяснила: в том слоте, который он развивал, были навыки «разделение» и «иллюзия». А из внутренних способностей — тех, что даны расой автоматически и не требуют MP, — у него была скорость, как у Флэша, и сила, как у Халка. Он продемонстрировал их уже тогда, на самой первой встрече. Вот такие «ингредиенты» ему достались, когда боги пытались создать нечто уникальное. Но, увидев мелкого ушастика, они забросили проект, даже не удосужившись изучить его способности. Раса «Пипи», к которой принадлежал Мотя, считалась выродками, неудавшимся экспериментом: черт с ушами, как у лисицы, и ростом не больше метра.
Мотя уже разделился на десять маленьких чертиков, и все они рванули к воротам. Только один из них был настоящий — попробуй угадай, кто! Навстречу им бросились несколько пантер и бойцов, но черти разбежались кто куда. Противник метался между ними, пытаясь поймать хоть одного, но те исчезали в воздухе, едва их настигали.
Мотя решил ускориться. Со скоростью молнии он промчался мимо защитников, юркнул под ногами последнего стража и швырнул в ворота «дубину», а по сути — все наши мячи и двухочковые за раз.
Табло взорвалось цифрами:
«Север — 300: Запад — 150».
Трибуны ахнули — и замерли в оцепенении. Некоторые зрители повскакивали с мест, но вместо радостных криков арену сковала зловещая тишина. Даже драка у ворот прекратилась; все застыли, уставившись на цифры, будто не веря своим глазам.
Тишина.
Ни аплодисментов, ни возгласов — только потрескивание догорающих останков да тяжелое дыхание тысяч зрителей. Поле больше не напоминало игровое: земля была залита кровью, разорванные тела, клочья плоти, разбросанные, как мазки на полотне безумного художника.
Это была не победа.
Это был конец бойни.
Наши выжившие бойцы стояли, озираясь по сторонам. Ни радости, ни торжества — только пустота в глазах. Игра перестала быть игрой с первой же минуты, как Астарот внес свои кровавые правки в правила. Мы были всего лишь пешками в его дьявольском спектакле.
Дым рассеялся. На табло высветились итоговые цифры выживших:
Команда Север — 32. Команда Запад — 15.
Я открыла общий канал связи. Голос звучал хрипло, но твердо:
— Вы сражались как герои. Вы отдали все, что могли, и даже больше. Важно понимать: в битве побеждает не только более опытный воин, но и тот, кто готов пожертвовать всем ради цели. Вы доказали, что достойны называться воинами.
Я отключила связь.
И тогда, наконец, сорвалась.
— Ради чего⁈ — мой крик разорвал тишину. — Ради этой проклятой игры⁈ Так не должно было быть!
Голос дрогнул, превратившись в шепот:
— Так не должно было…
Я захлебнулась в пучине боли. Рухнув на колени, я беспомощно металась по земле; слезы ручьями текли по лицу, а в кулаках судорожно плясала дрожь. Генерал и Богдан робко подошли, пытаясь найти слова утешения.
— Ничто не было напрасным, — прохрипел Генерал, понурив голову. Легкая дрожь прошлась по его рукам. — Они не меньше твоего горели желанием победить. Но цена… непостижимо велика. Главное — все выжили.
Эрдан молча взял меня за руку. В его обычно бесстрастном взоре теперь плескалась боль, как в расплавленном металле.
— Не позволяй чувствам взять верх, — произнес он, но даже его голос звучал неестественно напряженно. — Только мы знаем, что они умирали по-настоящему. Оттого нам вдвойне тяжелее. Мы видели не виртуальный игровой кошмар, а реальное уничтожение и превращение тел в кровавое месиво. Мы справимся, но тебе придется собраться: помни о сосуде и о своих ящиках с болью, которые ты захоронила глубоко внутри. Не дай им вырваться наружу.
Я видела: они и сами держатся из последних сил. Плечи Генерала предательски дрожали, Богдан отвернулся, исподтишка стирая влагу с лица. Эрдан дышал слишком ровно, слишком под контролем — верный признак шторма, бушующего где-то в глубине.
Как стереть эти образы?
Как забыть смрад гари и крови? Разорванные тела, хруст костей… крики ада.
Я судорожно вдохнула, пытаясь унять дрожь. Только дыхание начало выравниваться, как по спине пробежали ледяные мурашки.
Экран интерфейса вспыхнул алым.
Я рванула рукой, вызывая карту — и кровь застыла в жилах.
Метка «Одержимость».
Рядом.
Нет, не просто рядом — в лагере. Там, где осталась Клавдия и Дима.
Красная точка резко приблизилась к стоянке… и теперь медленно удалялась в сторону Туманного леса.
В углу экрана мерцали обновленные характеристики:
' Око:
Одержимость — 35
Тень — 19′
— Ясный здесь, — вырвалось у меня, голос стал чужим, перекошенным шепотом.
Эрдан нахмурился:
— Почему ты бледнее трупа? Что случилось?
— Он враг, — прошептала я, и пальцы сами сомкнулись на рукояти меча.
Богдан присвистнул:
— Да ладно? Ты серьезно? — но, увидев мой взгляд, тут же сменил тон: — Что он тебе сделал?
Я молчала, провожая взглядом удаляющуюся метку. Казалось, дышать стало чуть легче.
