Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
Обычно фасад здания гильдии Шахтёров напоминал безвкусную выставку музея драгоценностей вперемешку с мрамором. Но в этот день или, вернее, когда-то ранее её «украсили» множеством однотипных рисунков разных цветов. Изображали они стилизованную кривовато-угловатую букву «М», которую на вкус конкретного создателя вращали в разные стороны и комбинировали между собой, из-за чего могло сложиться впечатление, что тут присутствовали и иные буквы.
Сейчас их активно стирала и закрашивала дюжина ботов под надзором тройки верзил того типажа, которые сначала бьют, а лишь затем спрашивают то, что им было надо.
— Это Малышня балуется, — пояснила Фиона походя, но, заметив, что её не поняли, добавила: — это, м-м-м, что-то вроде нубов-анархистов.
— За что, эм, борются? — с коварным интересом, явно догадываясь, каким будет ответ, спросил Тукан. — Как обычно?
— Как обычно, — подтвердила жрица и кивнула на здание другой гильдии, также разрисованное, — за всё хорошее для себя, против всего плохого для остальных. В частности за то, чтобы отнять у одних и раздать другим.
— А-а-а, так это друзья товарищей из СССТ?
— Как это ни странно, но мне говорили, что нет. И даже более того: в Союзе их, мягко говоря, недолюбливают.
— Я, эм, слышал краем уха, — поделился Фалайз, — что они в целом неплохие ребята. Популярные довольно. — Его одарили двумя скептичными взглядами. — Что? Они ведь за нормальные вещи борются, чтобы таким как мы легче жилось. А Шахтёров мне не жалко!
— Не разочаруйся в своих кумирах.
И хотя Фиона, говоря это, довольно мило улыбалась, взгляд её был предельно мрачен. Тукан же только многозначительно усмехнулся, словно человек, знавший наперёд все спойлеры к сюжету.
Амбваланг и окрестные земли, которые именовались «Союзом Запада», представляли из себя нечто вроде рыхлой федерации нескольких городов, деревень и кланов. Подразумевалось, что все они равны меж собой, но на деле всё было, конечно же, совсем-совсем не так. У кого за эфемерной спиной находилось побольше всего, желательно материального, тот и диктовал свою волю остальным. Остальные были вольны либо соглашаться, либо соглашаться, выторговав себе условия получше.
Одним из таких лидеров являлся городской управляющий Амбваланга, чью должность на протяжении довольно длительного времени занимал игрок по имени Фопс. Бюрократ до мозга костей и скряга до костного мозга, он нравился далеко не всем. Тем не менее город при нём работал. В том смысле, что не был занят бесконечным выяснением отношений всех со всеми, а в едином порыве каждый делал что-то своё и другим не мешал. Более того, каждый делал что-то своё, не мешая другим и платя какие-никакие, но налоги. Это было тем более выдающимся результатом, учитывая, что ни у Фопса, ни у Амбваланга, ни у Союза Запада не было никаких вооружённых сил. Собственно, не вооружённых сил тоже не было. Только местная стража из ботов, на которой все и всегда экономили. «Население» при этом в основном состояло из различного рода новичков и тех немногих, кто всё же решил осесть в этих краях.
Ещё более выдающимся результатом, который неизменно приводил в ступор любого, кто видел происходящее впервые воочию, была очередь в кабинет Фопса. Очередь по большей части из вполне себе живых людей, которые, закончив со своими скучными делами в реальности, зашли в «Хроники», чтобы сидеть в длиннющей очереди, терпеливо и молча ожидая, когда их позовут на приём.
Присутствовали здесь и боты. Что являлось откровенной роскошью, граничащей с безумием. Дело состояло далеко не только в том, что живой игрок лучше справится с общением с себе подобным гоминидом. Неигровые персонажи являлись дорогим удовольствием, и поэтому мало кто среди их владельцев хотел гонять подручных по того рода поручениям, что запросто и задешево можно перепоручить кому-то другому или даже самому себе. Бот же должен работать. Желательно двадцать шесть часов в сутки, восемь дней в неделю. Только так есть шанс, что однажды он отобьет затраты на себя, до того как какой-нибудь нищий нуб его случайно прикончит.
По крайней мере в Амбваланге дело обстояло именно так. Сюда ещё не докатилась революция, связанная с массовым «производством» неигровых персонажей, начавшаяся в Ганзе после недавнего патча. Здесь боты ещё не бегали с письмами, не стояли за стойками кассиров, не агитировали окружающих и уж точно не тратили своё драгоценное время на сидение в очередях. Они трудились и потому для абсолютного большинства игроков были абсолютно незаметны. Что также не являлось каким-то «просто» стечением обстоятельств. Незаметный бот — долгоживующий бот.
Сидели в очереди и Фалайз, Тукан с Фионой, терпеливо, как и все остальные. Правда, у них было небольшое преимущество: вряд ли даже вся остальная очередь вместе взятая должна была Фопсу, в смысле Амбвалангу, столько же денег, как они трое. Для «Хроник раздора» в целом, и для игроков сорок третьего уровня в частности, миллион золотых, а столько составлял на текущий момент их долг, был непомерно большой суммой.
«Заслужить» столь почтенную цифру, как убедился на своём опыте Фалайз, было довольно просто: одно неверное решение здесь, невнимательность там, излишнее желание поэкспериментировать — и вот уже гигантский огненный элементаль несся по улицам, круша всё на своём пути, и лишь чудом история закончилась «малой кровью». Сумма могла быть сильно больше. Например, попытайся они просто убежать с места преступления. Впрочем, долг и без этого был больше — просто половину уже успели отдать.
Именно этот долг серьёзно повышал интерес городского управляющего, создавая преимущество перед другими посетителями. И именно поэтому очередь троицы была лишь немного невыносима и чуточку скучна.
Фопс — долговязый мужчина неопределённого возраста в деловом костюме — выслушал речь Фионы с видом психиатра, которого упорно пытаются убедить, что его не существует. Наконец повисло недолгое молчание, и городской управляющий взорвался сарказмом:
— Переименовать Гадюкино⁈ Какая новаторская мысль! И феноменально расточительный подход для людей вашего финансового положения.
Фопс решительно подхватился из-за своего стола, видно, решив, что настал черёд поливать цветок на окне. Это было ещё одной его раздражающей чертой (правда, не такой масштабной, как две других) — неусидчивость и руки, не знающие покоя, вероятно, и во время сна. Иногда Фалайз пытался представить себе, что же это за человек такой в реальности, и ему становилось страшно.
— Что вы имеете
