Кипр – Кровь и Вера - Сим Симович
— Нет, — спокойно ответил Крид, глядя, как жизнь покидает глаза де Шатонёфа. — Просто человек, который жил дольше.
Капитан вздрогнул в последний раз и затих. Крид закрыл ему глаза и поднялся. Справедливость свершилась, но он не чувствовал удовлетворения. Лишь тяжесть веков, давившую на плечи, и понимание, что это не последняя битва, которую ему предстоит выиграть.
Где-то в казармах уже звучали встревоженные голоса — скоро сюда прибудет стража. Но Крид знал, что успеет уйти. Он всегда успевал.
Он вытер меч о плащ капитана и вложил его в ножны. Впереди его ждала долгая ночь и много дорог. Бессмертие было не только даром, но и обязательством — обязательством защищать тех, кто не мог защитить себя сам.
* * *
Утреннее солнце заливало золотистым светом мраморные полы королевского дворца в Никосии. Крид стоял в приёмной, ожидая аудиенции у принца Пьера де Лузиньяна. События минувшей ночи всколыхнули весь двор — капитан королевской гвардии был найден мёртвым, а его убийца не только не скрылся, но и открыто заявил о своём поступке, потребовав встречи с наследником престола.
Придворные с опаской косились на высокую фигуру светловолосого гиганта. Крид чувствовал их взгляды, но оставался неподвижен. Кровь де Шатонёфа давно смыта с его рук, но безмолвное обвинение витало в воздухе.
— Его Высочество принц Пьер де Лузиньян примет вас сейчас, — объявил церемониймейстер, появляясь в дверях.
Крид кивнул и направился следом. Он был спокоен, хотя прекрасно понимал, что его могла ждать темница или даже эшафот. Но что-то подсказывало ему, что этого не случится.
Тронный зал поражал своим великолепием. Стрельчатые арки поддерживали высокий потолок, украшенный фресками, изображавшими сцены из жизни святых. Витражные окна бросали разноцветные пятна света на мозаичный пол. В центре зала на возвышении стоял трон из чёрного дерева, инкрустированный слоновой костью.
Принц Пьер не сидел на троне. Он стоял у окна, всматриваясь в панораму города. При появлении Крида он обернулся. Это был молодой человек лет тридцати, с проницательными тёмными глазами и волевым подбородком. Лёгкая улыбка тронула его губы, когда он оценивающе посмотрел на вошедшего.
— Так вот ты какой, Виктор Крид, — произнёс принц, не делая попытки приблизиться. — Человек, который осмелился вызвать на дуэль и убить капитана моей гвардии.
— Ваше Высочество, — Крид склонил голову в лёгком поклоне, достаточно почтительном, чтобы не оскорбить августейшую особу, но не настолько глубоком, чтобы выглядеть раболепным.
— Знаешь, что полагается за такое деяние? — спросил принц Пьер, обходя Крида по широкой дуге, словно хищник, оценивающий добычу.
— Смерть, — спокойно ответил Крид, глядя прямо в глаза принцу. — Но я убил его в честном поединке, после того как вызвал на дуэль. По законам рыцарской чести я имел на это право.
— По законам чести, — задумчиво повторил принц. — Интересно, что ты упоминаешь о чести, учитывая, что перед этим прорвался через казармы, уложив дюжину моих гвардейцев.
— Но не убив ни одного, — возразил Крид. — Они все живы, лишь временно выведены из строя. Я не проливаю кровь тех, кто просто выполняет свой долг.
Принц Пьер хмыкнул, но в его взгляде промелькнуло одобрение.
— А де Шатонёф?
— Предал свою клятву защищать невинных, — голос Крида стал жёстче. — Он отдал приказ казнить жителей деревни Ларнака, среди которых были женщины и дети. Без суда, без возможности оправдаться.
— Мне доложили об этом, — кивнул принц. — Но капитан утверждал, что они укрывали генуэзских шпионов.
— Ложь, — отрезал Крид. — Я был там, Ваше Высочество. Видел их тела. На них не было вины, кроме той, что придумал де Шатонёф, чтобы угодить своим настоящим хозяевам.
— И кто эти хозяева? — принц Пьер подошёл ближе, в его глазах читался неподдельный интерес.
— Генуэзцы, — без колебаний ответил Крид. — Те самые, кого он якобы преследовал. Вы когда-нибудь задумывались, почему, несмотря на все усилия капитана, генуэзские шпионы всегда оказывались на шаг впереди? Почему их планы раскрывались лишь тогда, когда уже ничего нельзя было предотвратить?
На лице принца отразилась сложная гамма эмоций. Он молчал, обдумывая услышанное, затем резко развернулся и направился к столу, на котором лежали свитки с печатями.
— Ты обвиняешь моего капитана в государственной измене. Это серьёзное заявление.
— Которое я могу доказать, — Крид извлёк из-за пазухи свёрток. — Это я нашёл в покоях де Шатонёфа после нашего поединка. Письма, зашифрованные послания, счета на крупные суммы, поступавшие из Генуи.
Принц Пьер взял документы и бегло просмотрел их. С каждым прочитанным словом его лицо становилось всё мрачнее.
— Если это подлинные документы, — проговорил он наконец, — то де Шатонёф заслуживал смерти не как проигравший в дуэли, а как предатель короны.
— Они подлинные, — подтвердил Крид. — И думаю, это лишь верхушка айсберга. Генуэзское влияние при дворе глубже, чем кажется.
Принц медленно опустился в кресло, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику.
— Зачем ты пришёл сюда? — спросил он внезапно. — Ты мог скрыться после того, что сделал. Но вместо этого явился ко мне, рискуя головой.
— Потому что Кипр заслуживает лучшего, — просто ответил Крид. — Этот остров стоит на перекрёстке миров. Здесь сходятся торговые пути, здесь встречаются Восток и Запад. Я видел много земель, Ваше Высочество, но немногие обладают таким потенциалом.
— И что же ты предлагаешь? — в голосе принца появились заинтересованные нотки.
— Позвольте мне служить вам, — Крид сделал шаг вперёд. — Позвольте защищать Кипр не только от внешних врагов, но и от внутренних предателей. Дайте мне власть очистить двор от генуэзских шпионов и тех, кто продался за золото.
— А взамен?
— Ничего, кроме возможности сделать эту землю сильнее.
Принц Пьер рассмеялся — искренне, с неподдельным удивлением.
— Либо ты величайший лжец, которого я встречал, либо человек редкой преданности. В любом случае, ты интересен.
Он поднялся и подошёл к Криду вплотную, всматриваясь в его лицо.
— Говорят, ты не стареешь, — произнёс принц тихо. — Говорят, тебя видели при дворе моего деда, и ты выглядел точно так же.
Крид не отвёл взгляда.
— Люди много чего говорят, Ваше Высочество.
— И всё же… есть в тебе что-то необычное, — принц отступил. — Нечто, что заставляет меня поверить твоим словам, хотя разум кричит об осторожности.
Он помолчал, словно принимая важное решение, затем
