Колдун одиннадцатого мира - Касим
Первым делом женщиной создан устав фирмы. Для того, чтобы мотивировать сотрудников, Рокфеллер на первых порах решила отказаться от заработной платы, вместо этого расплачиваясь акциями и делая своих сотрудников пайщиками своей небольшой в тот момент компании. Она справедливо считала, что благодаря рабочие будут активнее работать, ведь будут считать себя частью компании, так как их конечный доход будет зависеть от успешности бизнеса. Я тоже пользовался таким методом, выделяя 5% акций компании на премии особо отличившимся сотрудникам. При условии, что они постоянно показывали увереный рост, это стало для них лучше из возможных премий.
Подход Джей тоже сработал идеально.
Standard Oil стал приносить доходы, а Рокфеллер стала постепенно скупать другие небольшие нефтяные компании и договариваться с владельцами железных дорог на более дешевый провоз ее нефти, пока не уткнулась носом в стену имени «Хекматьяр и товарищи». Случилось это в 1876 году, когда кроме меня и Джей на просторах Америки почти не осталось компаний, занимавшихся добычей, перегонкой, доставкой и продажей нефти. Рокфеллер принадлежало почти 40% производства, без учета ряда более «мелких» предприятий: шестнадцати железнодорожных и шести сталелитейных компаний, девяти фирмам, торгующих недвижимостью, шести пароходств, девяти банков и тремя апельсиновых рощам. Хотя последнее было больше личным увлечением женщины.
И все равно сравнение Standard Oil с моей компанией выглядело, как сравнение слона с немецкой овчаркой. Да, последняя может неприятно покусать, но стоит слону сделать шаг и от псины только мокрое место останется. Вот только Джейн смогла меня удивить — ловко лавируя на рынке и постоянно подставляя под мои «удары» другие компании она не только смогла продержаться до 1890 года, но и смогла влить в Standard Oil многих своих конкурентов, запугав тех страшным мной.
Потрясающая денежная хватка, противостоять которой я смог лишь благодаря тому, что постоянно держал возле себя целую команду лучших экономистов, аналитиков и юристов со всего мира, которых дочь простой семьи лесорубов водила за нос почти пятнадцать лет.
Все решилось с принятием в 1890 году сенатора Джоаны Шерман первого в истории Соединенных Штатов антитрестового или антимонопольного закона. Правда узнали мы о нем с Джейн когда ужинали в одном ресторанчике в Бостоне, после очередной сделки между двумя компаниями. Что? Да, наши компании конфликтовали, но это не значило что между нами не могло быть никаких взаимовыгодных сделок. Фотография, как две самые богатые женщины Америки ржут, держа в руках газеты, на развороте которых прекрасно видна новость о принятии нового закона, на следующий день стала сенсацией и той еще оплеухой по рейтингу президента Гаррисон.
Состоятельным американцам пришлось терпеть торговую войну еще десять лет, в течении которых два гиганта захватывали все больше рынков и влияния, стремясь подгадить оппоненту. К 1905 году в руках Джейн был сосредоточен 4% американской экономики, в то время как в моих целых 13. По факту, мы со старой подругой, которая в тот момент уже была на пенсии, если верить расчетам нескольких британских и американсих университетов, контролировали где-то 5% мировой экономики, что для Белого дома было тем еще кошмаром.
Так что пришедшая к власти 1901 году Теодора, с очень знакомой любому историку фамилией — Рузвельт, начала обширную антимопольную компанию против двух наших детищ. Началось долгое расследование, нашедшее такую гору дерьма как в Standard Oil, так и у меня, что не было ничего удивительного в том, что уже в 1906 г. в федеральном окружном суде Сент-Луиса началось рассмотрение иска администрации Рузвельта против треста Джейн. Что это было за дело… На протяжении более двух лет через суд прошли 444 свидетеля, показан 1371 документ, составлен протокол на 14 495 страниц, копия которого собранная в 21 том до сих пор лежит в моей домашней библиотеке. Так что ничего удивительного что в 1909 г. суд вынес решение в пользу правительства США и предписал бедной Джейн распустить Standard Oil на 31 независимую компанию.
Такой же суд начался и в 1908 году против моей компании. Вот только суд был мгновенно заморожен, когда я, в обличии Фелиции, зашел в зал суда уверенной походкой от бедра и положил перед судьей копию «Билля Хекматьяр», в котором черным по белому было написано где я видел попытки правительства США хоть что-то сделать с моей компанией.
Сказать что вся верхушка Америки была в шоке, значит не сказать ничего. Суд срочно сделали закрытым, а из подвалов Белого дома срочно достали копию бумаги, подтвердив что это правда. Ведь об этом документе уже давно забыли, так что Рузвельт срочно пришлось бежать к Главной судье, ведь чтобы обойти билль нужно было как подпись президента, так и председателя Верховного суда США. Вот только я не зря постоянно держал руку на пульсе — назначенная тогда Главная судья давно в тайне кормилась с моих рук и послала бедную президеншу куда подальше. Суд был заморожен, а Рузвельт пришлось уйти не солоно хлебавши, ведь тогда на дворе был 1909 год и подходил конец ее второго срока.
Буду честен — в те недалекие времена я всерьез испугался, что моей компании наступит конец. Слишком многим я отдавил ноги и слишком Теодора была сильна, как в политическом, так и юридическом противостоянии. Так что пришлось открывать кубышку и вкладываться в своего кондидата. Ей оказалась Уильма Вилсон, представительница демократок, которая за возможность залезть в мой карман с легкостью пообещала, что не будет возобновлять процесс простив моей фирмы. Свое слово она сдержала, но я прекрасно понимал что-то нужно менять, иначе рискую настроить против себя все правительство США.
Так что пришлось идти на переговоры с правительством, которые, из-за разобщенности парламента и партийной войны, развернувшейся после конца Первой мировой войны, наоборот принесли мне больше прибыли, чем убытков. Главной причиной, почему «Хекматьяр и товарищи», в 1930 году реорганизованная в холдинг «Abstergo Industries», смогла сохранить свои позиции стал договор о моем полном невмешательство в банковскую и брокерскую сферу, которая в эти года по прибыльности не уступала Ай-Ти в 21 веке. По договору я и мой капитал, не прямо, не косвенно, не участвовал в создании десятков больших и мелких банков, как это делали Ротшильды и Морганы, и не влезал в такую вонючую и гадкую клоаку, как мировая биржа, где за мгновение из воздуха могли создать миллионы и также мгновенно их потерять.
