Метахак - Алексей В. Мошков
Наемник так бы и уснул, но в баню ворвались нибел и чародей. Бро был гол, как древокол. При виде нагих банщиц мужское естество его немедленно пробудилось. Фэнгол, напротив, целомудренно кутался в простыню. Девицы к обоим отнеслись одинаково. Не спрашивая разрешения, они занялись вновь прибывшими точно так же, как только что терзали Лекса. Воспользовавшись тем, что его оставили в покое, он сполз с полки, едва ли не на четвереньках добрался до бассейна и свалился туда, словно ком подтаявшего снега с тонкой ветки. Он плавал, нырял, лежал, распластанный, в пузырящейся, щекочущей кожу воде — наслаждался, покуда в бассейн не ухнул обессиленный нибел, а потом и чародей, который потерял где-то свою простыню.
— Нет, это безобразие! — булькал и фыркал Бро. — Мы должны потребовать с хозяина половину уплаченного. Только возмужалый Бро обратил свой благосклонный взор на прелести этих девок, а их и след простыл!
— Возблагодарите Небеса, уважаемый Бро, — заметил Фэнгол.
— За какие такие дары должен благодарить Небеса благочестивый Бро?
— Это не какие-то девки, дорогой мой, это — Обольщающие Девственницы…
— Тем лучше! Должным образом обольщенный Бро справится с любой девственницей!
— Другими словами, это воспитанницы Смертоносных Дев, — продолжал чародей. — Будущие Бруссальские ведьмы.
— Ой! — булькнул Бро и пошел ко дну.
Лекс небрежно вытащил его на поверхность. Отдышавшись, нибел запричитал:
— Зачем только глупый Бро позволил этим злобным бабам прикасаться к себе?! Они же порчу могли на него навести!
— Обольщающие Девственницы становятся ведьмами только в глубокой старости, накапливая злобу в течение долгой жизни. Пока молоды, они не опасны. И пока остаются непорочными. Лиши вы девственности любую из них, и вам пришлось бы умолять их старых воспитательниц о порче.
Разговор друзья продолжили уже за столом. Хозяин не поскупился. Помимо пива, крабораков и моченых орехов, на столе было мясо лысого оленя, разнообразные овощи в маринаде, засахаренные фрукты, хлебное желе, сочные стебли молодого дундука и еще какие-то блюда, от которых ломился огромный стол. Ничего не евшие с рассвета путники накинулись на эти изысканные яства, запивая их обильными порциями самого популярного в Междумирье напитка. Пирующие быстро забыли о недоступных прелестях Обольщающих Девственниц, и беседа перешла на более насущные дела.
— Все это прекрасно, — сказал наемник, обводя рукой разоренный стол. — Едим, пьем, в бассейне бултыхаемся… Вопрос только в том, что мы будем делать завтра?
— Завтра изможденный долгой дорогой Бро собирается отсыпаться, — сообщил нибел.
— Кое-кто пообещал нам помощь в приобретении дракона! — напомнил Лекс.
— Обязательный Бро свое слово держит. Вот отдохнем как следует, пойдем в Драконьи стойла и купим подходящего.
— Нам нужен еще и погонщик, — напомнил Фэнгол. — Вы и впрямь готовы, уважаемый Бро, пойти с нами к Великой Грибнице?
— Отважный Бро слов на ветер не бросает, — проговорил нибел, с трудом справляясь с зевком.
— Ладно, об этом потом! — отмахнулся наемник. — Сейчас есть другая забота…
— Что делать с нашей королевой? — проницательно догадался чародей.
— Вот именно, — вздохнул Лекс. — Здесь ее оставить нельзя, взять с собой тем более… Я надеялся, что в городке отыщутся ее сородичи, но хозяин уверяет, что они здесь редкие гости.
— Заплатить хозяину, — сонно пробормотал Бро, — чтобы заботился о ней до нашего возхр… хр-р-р.
Нибел уткнулся носом в столешницу и захрапел.
— Возвращения… — с усмешкой отозвался наемник, хотя Бро его уже не слышал. — Если я целым и невредимым прорвусь в Заперевалье, обратно тем же путем не пойду ни за какие деньги.
— Да, это было бы неразумно, — подхватил Фэнгол.
— Ничего мы сейчас не придумаем, — сказал Лекс. — Пора по комнатам, отсыпаться, подобно нашему словоохотливому другу…
Стойла, где держали предназначенных на продажу драконов, были сердцем Драконьего рынка. Раз в несколько дней здесь устраивался аукцион, на который выставляли лучшие экземпляры. Аукцион был главным зрелищем и развлечением для горожан и приезжающих. Сюда стекались толпы народа. Рассаживались по скамьям амфитеатра целыми семьями, громко болели за покупателей, которые виртуознее других торговались с аукционистом, бочками поглощая красное пиво, не забывая и про другие хмельные напитки, грызли орехи и цукаты, орали, свистели или, затаив дыхание, ждали результата торгов.
Наемник Лекс и его спутники уселись в почетном первом ряду, куда по правилам допускали только потенциальных приобретателей. Прямо перед ними были широкие ворота, откуда выводили на специальный помост драконов. Сами стойла располагались в обширном подземелье — целой сети естественных пещер, которые были расширены и благоустроены. Для проветривания в потолке пещер были пробиты особые шахты, откуда время от времени вырывались клубы дыма и доносился приглушенный рев. Трибуны были отгорожены от помоста высокими, наклоненными внутрь столбами с тяжелыми коваными решетками между ними.
В особой башне размещался аукционист, который расхваливал товар, называл суммы и возвещал о продаже очередного огнедышащего чудища через огромные медные рупоры, искусно выполненные в виде морских рыб. Участникам аукциона выдали черные дощечки, на которых мелом можно было писать предлагаемую сумму. Все было готово к зрелищу. Пронзительно запели трубы глашатаев, призывающие зрителей к тишине, и над амфитеатром разнесся усиленный медными рупорами голос главного аукциониста Драконьего рынка, нибела Кро из клана Меднозвонцев.
— Итак, мы начинаем! Лот первый! Дракон по кличке Лютый! Свиреп с врагами и кроток с хозяином! Предъявите лот!
С душераздирающим скрипом отворились ворота, и четверо громадных спорков вывели на помост черного как смоль четырехлапого змея с недоразвитыми, как у всех драконов, нетопырьими крылышками на спине.
— Стартовая цена — три бруска вольфрама! — возвестил Кро. — Кто больше?
Над первым рядом взметнулась черная дощечка.
— Пять брусков!.. Пять брусков раз, пять брусков два… Семь брусков! Семь брусков раз… Десять брусков!..
— Может, возьмем? — спросил Лекс у своего спутника нибела. — Недорого просят…
— В том-то и дело, что недорого, — усмехнулся Бро. — Тот, кто купит этого Лютого, наплачется с ним. На редкость ленивая и прожорливая тварь…
Тем временем ленивую и прожорливую тварь продали за тринадцать брусков. Спорки увели проданного дракона и привели следующего. Этого звали Вертким. И не напрасно: служители аукциона едва удерживали его на цепях. Он весь был как живая ртуть. Верткого продавали недолго, конечная цена чуть-чуть отличалась от стартовой. Третьим оказался изящный дракон, покрытый зеленоватой, с изумрудной искорками чешуей. Этот вел себя на редкость благонравно. Уселся посреди помоста, повел головой, выдохнул аккуратный язычок пламени и звонко щелкнул кончиком длинного хвоста. Амфитеатр взорвался аплодисментами и приветственными криками.
— Лот третий! — возгласил главный аукционист. — Дракон по кличке Чистоплюй! Воспитан, послушен, исполнителен! Стартовая цена тридцать
