Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2 - Семён Афанасьев
Что само по себе было очень показательным жестом: такое могут себе позволить только достаточно близкие люди.
— Из-за тебя сегодня только и пришёл, — сообщил белобрысый, тоже никого вокруг не стесняясь и бросая свой рюкзак за одну с ней парту. — Пойдём, снаружи пошепчемся?
Отойдя с ним в дальний конец коридора, где никого не было, она вопросительно уперлась в него взглядом:
— О чём…?
— Секретарь моего отца с точностью до квартала знала, где я сегодня ночевал. — Спокойно сообщил Маса, глядя ей в глаза. — Кроме тебя, точного места не знал никто. Даже я сам — потому что отправил тебе локацию в электронном виде. А на адреса ночью не смотрел, куда мы ехали.
— Это моя вина… — мгновенно покраснела Цубаса, отводя взгляд. — Это не было случайностью и является полностью следствием моих действий.
* * *
На мой прямой вопрос, красноволосая и не думает запираться.
Для начала, она откровенно заявляет, что утечка имела место с её стороны.
Затем она приносит извинения и обещает вот буквально сейчас мне всё объяснить. Рассчитывая на моё понимание. Попутно, добавляются заверения, что подобное больше не повторится.
А перед самым началом объяснений, она за шею левой рукой притягивает меня к себе и впивается в мои губы своими.
Её правая ладонь при этом силой опускается на мои ягодицы и тоже сжимается.
Видимо, вид у меня какое-то время ошарашенный. Потому что секунд через пять Кимишима недовольно бормочет, не отстраняясь от меня:
— Прекрати глаза пучить, как камбала. Сказала же, сейчас всё объясню…
Глава 8
Видимо, прекратить пучить глаза у меня сразу не получается. Судя по некоторой досаде на лице Цубасы, стоящей ко мне вплотную, чьё порывистое дыхание я сейчас ощущаю.
Самое смешное, что деликатных приключений определённого характера ночью у меня было более чем предостаточно. По идее, очень сильно волноваться от физической и физиологической близости красноволосой я сейчас не должен.
Однако же, реальность, как обычно, изрядно разбегается с теоретическими посылками.
— О, у тебя встал, — нагло хихикает Кимишима, не убирая левой руки с моей ягодицы.
Правой же она нахально лапает меня за то самое упомянутое деликатное место, после чего снова впивается в мои губы.
— Не то, чтобы я буквально возражал, но это всё несколько необычно. — Аккуратно пытаюсь вернуться к теме нашей беседы через тридцать ещё очень долгих секунд. — И не сочти за занудство, но порядочность в отношениях друг с другом для меня приоритетна. Обжималки — это здорово. Для этого возраста, — уточняю, чувствуя себя полнейшим кретином. — Но один нерешенный деловой вопрос между нами перевешивает любые личные симпатии. Согласна?
— Да, — вздыхает она, укладывая свой подбородок мне на плечо и перенося свою вторую руку на мою вторую ягодницу. — Я сейчас тяну время. Оттягивая неприятные объяснения с тобой.
— Обезоруживающе, — признаю вслух неожиданно для себя.
А затем, ещё больше удивляясь собственным действиям, отзеркаливаю её жест: располагаю свои ладони ниже её спины.
— Вот так хорошо. Так мне будет легче высказаться. — Крайне непоследовательно, как по мне, заявляет красноволосая.
Прижимаясь при этом ко мне ещё больше.
— Продолжим, — вздыхает она со сверхкороткой дистанции, словно ослик Иа из одного весьма популярного мультфильма там. — Ты согласен, что ты не просил меня никому об этом не говорить?
— Полагал, что это и так очевидно.
— Я поступила в данном случае исключительно по букве, а не по духу наших с тобой договорённостей… — вздыхает она. — Была неправа, согласна. Больше не повторится. Но у меня для этого были сразу два основания. Хотя и не бесспорных, если смотреть с твоей стороны.
Цубаса с потрясающей достоверностью изображает пресловутого ослика Иа. Такое ощущение, что она не просто на время вжилась в образ.
— У тебя жопа на ощупь приятная, — зачем-то добавляет красноволосая ещё через секунду. — Надеюсь, тебе моя тоже нравится.
— Ну и как тут не заржать? — спрашиваю с максимально серьезным выражением лица, но не справляюсь с собой.
И в итоге действительно смеюсь.
Что характерно, в одиночестве: моей собеседнице явно не дают покоя лавры того самого копытного на ниве самобичевания.
— Во-первых, у меня же действующий контракт по надзору за тобой, — напоминает она. — В его рамках, есть определённая отчётность. Если ты хочешь, я прекращу этот контракт прямо сейчас, но пока он действует.
— Ты что, среди ночи кому-то отчитываешься о надзоре за мной?! Не укладывается в голове, — говорю, что думаю. — Не слишком ли круто для обычной школьницы?! Ты что, штатный оперативный сотрудник государственной структуры?! С ненормированным рабочим днём? Кстати, мы ведь могли и не списаться, чтоб поболтать ночью.
— Тут другое, — хмуро ворчит она. — На самом деле, просто похвасталась…
Цубаса чуть отстраняется от меня и одной рукой достаёт свой смартфон:
— На, сам читай и смотри всё, что хочешь…
* * *
Она понимала, что сама подобная позиция крайне непрофессиональна. Но взвесив все за и против, бывшая учащаяся Информационной Академии решила один раз в жизни не обращать внимания на то, что ей говорили собственные мозги.
Если верить теории, на исторической родине Масы подобный подход никогда не являлся чем-то из ряда вон выходящим. Почему бы не попробовать для разнообразия его и здесь? Тем более что сердце об этом достаточно настойчиво просило.
Она честно отдала в его руки свой смартфон на растерзание, разблокировав ему для чтения все директории мессенджера.
Когда Асада прочёл её ночную переписку со старшей сестрой, у него в прямом смысле отвисла челюсть:
— А чего вы среди ночи переписываетесь?
— Дурак? — не поняла она в первую секунду. — У неё своя комната, у меня своя. Мне захотелось с кем-то поделиться. Кроме сестры — по определению не с кем. Не ходить же по квартире среди ночи, чтобы языки почесать?
— Всё равно пока непонятно, — пожаловался белобрысый, к счастью, не убирая рук с её задницы.
Что было приятно. Во всех отношениях.
— Ну, если она спит, то я её не разбужу и не потревожу, — пояснила Цубаса. — Потому что все нормальные люди, когда засыпают, телефон на беззвучку ставят. А если она не спит, то сразу увидит моё сообщение и ответит мне. Родителей заодно не побеспокоим топотом по
