Сантехник 3 - Иннокентий Белов
Пусть дрожит всю ночь и спасает свое здоровье и саму жизнь от замерзания, все побольше ЭНЕРГИИ потратит, поменьше на противодействие мне останется. Единственно оставшийся мне путь общения с ним самим через боль и непрерывные страдания.
Уже в ночи вернувшиеся гвардейцы доставили мне купца Останила. Со стены предупредили, что три человека отделились от приехавшего воинского отряда, подошли к воротам и там стоят чего-то ждут.
— Все на стены! — скомандовал воинам.
— Открывай! — приказал я стражнику и за распахнутой калиткой ворот увидел купца под присмотром пары гвардейцев.
— Заходи! — скомандовал я ему. — А вы ждите!
Как я и ожидал, никто из гвардейцев спорить и препираться не стал. Им приказано самим Первым Слугой доставить арестованного купца в замок, остальное уже не их дело, чтобы что-то требовать и пререкаться.
Купец робко перешагнул через каменный порожек и остановился сразу за быстро закрытыми воротами.
— Отойдем, переговорить нужно, заодно покормлю тебя, — сказал я ему и провел своего пособника в донжон.
Я хорошо понимаю, что купец винит меня в обрушении своей жизни и поэтому не разговариваю, ожидая, пока он насытится кашей со щедрым мясом. В загоне скопилось восемь толстых хрюшек, оставлять их имперским солдатам нет никакого смысла, как и раздавать крестьянам. Потому что им самим лучше отсюда исчезнуть.
Поэтому я уже приказал резать по свинье в день и щедро кормить всех крестьян кашей с огромным количеством мяса.
— И саму кашу не жалеть, всем желающим выдавать по двойной порции! Да, не только работникам, а вообще всем, кто попросит!
Авось за шесть-восемь дней запас мяса закончится, останется только зерно и овощи в продовольственном подвале.
— Впрочем, какого хрена что-то здесь оставлять? Раздам своим крестьянам, раз они теряют пока свое жилье. И работу тоже теряют на какое-то время. Имперцы могут тут все без разбора спалить, когда не найдут своего Первого Слугу, деревню мою точно не пожалеют.
Вижу, что купец доел кашу, старательно вытер хлебом миску, заметно, что сильно голодный приехал.
— Клафия, принеси еще пару мисок с кашей! Мне тоже! — пока смотрел на аппетит купца, сам есть захотел.
Вскоре подруга прибегает с едой и снова уходит на кухню, повинуясь моему жесту.
— Не кормят?
— Плохо и мало. Что ты мне, норр Вестенил, хочешь сказать? Ведь это же Первый Слуга меня вызвал? Так прискакавшие воины доложили своим командирам, я все слышал.
— Вызвал он, а разговаривать буду я, — сразу отвечаю я.
— Вот как? Удивительное дело, скажу тебе, — хорошо держащий себя в руках купец намекает мне, что все происходящее очень странно.
Да, вызвал его могущественнейший сановник Империи, но его нигде не видно и не слышно, а разговоры ведет сильно провинившийся перед Империей норр. Который должен или в подвале смирно сидеть, или на воротах неподвижно висеть.
Я ему не стану, конечно, объяснять, что оказался гораздо сильнее Шестого Первого Слуги и поэтому именно он сидит сейчас в холодном подвале, а не я собственной персоной.
Все это у него могут вскоре выбить или даже он сам расскажет, когда я выпущу его из замка.
Имеет полное право на такую откровенность, ведь это я завлек его в такие серьезные проблемы. Поэтому, если купец попробует спасти себя и свою семью вместе с торговлей, то я пойму его. Только про бедственное положение Шестого Слуги ему знать ничего не нужно ради нашего общего спокойствия.
Поэтому немного ограничен в том, что могу ему теперь рассказать и обещать:
— Ладно, долго говорить особо не о чем. Ты можешь выбрать один из двух вариантов. Все, что могу сделать для тебя. Или завтра Первый Слуга прикажет тебя отпустить, дать тебе лошадь и сопроводить десятком гвардейцев до Петрума. Там они доложат, что с тебя сняты все обвинения, твоя торговля возвращена тебе обратно, а тебя приказано отпустить и восстановить в правах.
— Даже так? — очень удивлен купец, не ожидая такого простого решения сильно запутанного вопроса.
— А ты чего сейчас ждал, до того момента, как тебя повезли сюда? Что тебе вообще сказал Первый Слуга про твою участь?
— Ничего не сказал, подробно допросил сначала. Я ему все, абсолютно все правдиво рассказал про тебя и твое торговое предложение. Выбора у меня не было. Но отношение гвардейцев ко мне в пути не слишком почтительное получилось, это на что-то такое нехорошее в будущем намекает, — правильно все понимает купец.
— Понимаю, — я киваю головой. — Ты все правильно сделал, не стоит что-то скрывать от взгляда Первого Слуги.
В ответ купец просто пожимает плечами, показывая, что он думает так же.
— Так что ты сможешь почти вернуться к прежней жизни, но дело в том, что твои беды с этим окончательно не закончатся. Вполне возможно, что из Кташа поступит новый приказ снова взять тебя под арест и тогда уже некому будет тебя отпустить. Может у тебя будет по времени день-два на то, чтобы распродать весь товар по дешевке, забрать семью и уехать незаметно куда подальше из Петрума. Может будет, но может и нет, и на следующий день тебя снова придут арестовывать.
— А какой второй вариант? — задумывается купец.
— Твоя семья сейчас под арестом или нет?
— Когда я виделся с женой, ничего такого с ними не случилось.
— Тогда второй вариант такой. Тебя отпустят одного приказом Первого Слуги, он даже подпишет правильную бумагу о твоей невиновности. Ты тихонько вернешься домой, заберешь семью и плюнув на остатки наверняка арестованного сейчас товара, снова исчезнешь с ней где-то в огромной Империи. Думаю, что какие-то деньги у тебя есть?
Купец задумался на пару минут и потом все же ответил:
— Деньги есть, пока их не забрали, но, если распродать весь склад за полдня, то их будет гораздо больше.
— Есть еще третий вариант, — продолжаю я, немного подумав.
— Это какой? — удивляется купец.
— Ты возвращаешься с гвардейцами в Петрум прощенным Первым Слугой и ждешь милости от властей. Там уже как оно получится — я тебе точно сказать не могу. Но что-то подсказывает мне, что никто тебя не помилует и поедешь ты со всей своей большой семьей в Кташ. Именно, как имперский преступник, а там вас не ждет ничего хорошего, — говорю я ему тот тоже возможный путь.
Которым он должен будет тогда пройти, если выберет полное непротивление
