Эфирные контрабандисты (СИ) - Сухов Лео

Глава 30

В которой мы с Рубари обсуждаем полученное предложение, заносим долю Фабило, готовимся к новой охоте и ещё кое-что мастерим

В наш ангар я вернулся растерянный и задумчивый. Думал я, собственно, всё время — пока получал оплату, пока шёл по городу, пока спускался к причалу… И даже на то, что происходит вокруг, я в тот момент практически не обращал внимания. Тем, как легко раскусил меня Пали и вытянул всю подноготную, он заставил меня задуматься, как я вообще буду дальше существовать в этом мире. Как опытный следователь, он вытянул из меня все жилы одним-единственным разговором, попутно изрядно потоптавшись по моему раскормленному самомнению. И заодно поломав сложившуюся картину мира.

И первое, что я сделал, вернувшись на дирижабль — вывалил все свои переживания на Рубари. Тот всё ещё пребывал в радостном возбуждении от продажи шкуры за 531 единицу — и не сразу прислушался к тому, что я рассказываю. Однако с каждой моей фразой лицо у него становилось всё мрачнее и мрачнее. За его реакцией вообще было бы интересно наблюдать, если бы не сложившаяся ситуация: он то хмурился, то начинал нервно теребить свою бородищу, а при упоминании пластины на черепе вообще сморщился так, что морщины покрыли всё его лицо. Перед тем, как заговорить, он достал флягу и поболтал её, проверяя остаток допинга, после чего сделал несколько больших глотков, дождался их волшебного действия и произнёс:

— Бежать поздно. Не предлагаю.

— Почему? — сразу уточнил я.

— Этот Пали — похоже, дознаватель, — пояснил Рубари с таким лицом, будто вот прямо в момент нашего разговора ест лимон. — Жёсткий тип. Ещё и с пластиной.

— Ты можешь более толково объяснить? — попросил я. — Я ведь про них вообще ничего не знаю!..

— Смотри… В нашем мире правят группировки. Многие из них завязаны на дома первых архонтов, — пояснил Рубари. — Это семьи тех, кто правил здесь ещё до открытия дирижаблей. Людям-то в общем и целом наплевать на них — ну есть они, и ладно. Но они — сила. К ним все побегут за помощью и защитой в случае нужды. У домов есть свои армии, свои флоты, свои люди… Значит, этот Пали был человеком дома. Дознавателем. Умел выбивать из людей сведения. Знал, какие вопросы задать и когда.

— Как ты думаешь, он и сейчас служит дому? — задумчиво поинтересовался я, переваривая новую информацию.

— Нет, в чиновники дознаватели не идут, — Рубари покачал головой. — Чиновники — грязная пыль под ногами домов. Он, наверно, сломался — и такое, как говорят, бывает. Из десятка начинающих дознавателей до серьёзных дел дорастает один, максимум два… Другие уходят. Не выдерживают. Наверно, Пали высоко забрался, раз получил пластину.

— А что такого в пластине? Такую непросто заслужить? — уточнил я. — Я бы такую тоже себе завёл…

— Стоит она очень дорого, — объяснил Рубари. — И вправду дорого. Говорят, в ней три сотни логосов, понимаешь… За такие чешуйки, какие возьмёт график за создание, можно три больших дирижабля купить. Такое делают только дома. У них есть столько пневмы. У других — нет.

— Почему же его тогда отпустили? Ещё и вместе с пластиной? — уточнил я.

— Не знаю, — Рубари пожал плечами. — Может, его и не отпустили насовсем, просто дали чуть побольше свободы. Он как цепной пёс. Если такой вцепился зубами — не отпустит. И с кулаками к нему не лезь. Сердцем чую, он и сам не дурак подраться. Дома на своей безопасности не экономят…

— Вот кто бы мне раньше всё это рассказал!.. — покачал я головой. — Я тут уже больше года и впервые услышал об этих ваших домах, о дознавателях…

— Про них не очень любят вспоминать. Ведь ты не вспоминаешь, что дышишь воздухом, и однажды он может закончиться или стать платным… Вот и никто не любит. Считай, мы все живём под домами, но они не лезут к нам, а мы — к ним.

— Как думаешь, он нам папиры выправит? Или тоже обманет? — поинтересовался я.

— Про него ничего не могу сказать. Может, выправит, а может и кинуть… Может, сдаст, как мы станем ему не нужны… — Рубари пожал плечами и мрачно засопел. — В любом случае, тут остаётся только делать, что делали. Сбежать от него мы не сможем…

И какова была вероятность наткнуться на настоящего дознавателя с пластиной среди продажных чиновников контрабандистской скалы? Вот и расскажите мне ещё, что невезение — это просто другая сторона везения, ага… Если уж кто и мог так вляпаться по самые уши, так лишь я один на всей этой скале. Теперь уже и я был согласен на предложение Рубари сбежать, но, к сожалению, оно больше было неактуально. Надо было думать, как выкручиваться из сложившегося положения. Конспираторы, блин… Сами себя спалили…

— Значит, он сделал предложение, от которого мы не сможем отказаться? — уточнил я.

— Ага, — кивнул механик. — Можно и так сказать. Можем отказаться, но тогда нас всё равно используют. Просто втёмную.

Светлый образ местных жителей как милых, только гонористых, придурков, живущих на отдельных скалах, стремительно рушился… Нет, я, конечно, понимал, что есть здесь и какое-то центральное управление, но представлял всё скорее, как некое феодальное общество без центральной власти. Есть ещё вроде бы и Народный Сенат, где принимаются глобальные решения, согласовываются общие законы и правила, но это всё было каким-то далёким и несущественным…

По моему скромному разумению, мэр города был вершиной всей власти на скале и её окрестностях. Конечно, я был уверен, что за каждым мэром стоит какая-то группа влиятельных людей, но… Узнать, что ещё существуют дома, дознаватели, флоты и армии — вот это обескураживало. Местная политическая система всё усложнялась с каждым новым откровением Рубари…

— А мэры скал? Как они относятся к домам? — поинтересовался я.

— Архонты и мэры — они все к ним относятся! — буркнул механик. — Без одобрения дома не станешь мэром. Все повязаны…

— Рубари, вот это всё ты мог рассказать, когда мы бежали с Экори, а?.. — спросил я, от злости чуть не выдрав волос из своей бороды.

— Я думал, ты знаешь… — пожал плечами механик.

— Да откуда мне это знать?! — возмутился я. — Вдруг это праздный интерес?

Рубари замолчал, и я тоже некоторое время подумал… А потом решительно хлопнул рукой по колену.

— Ладно, плевать… Прорвёмся. Вот только можно тебя очень серьёзно попросить? — я посмотрел на механика, и тот кивнул. — Если я задаю вопрос, больше не отмахивайся от него! Я не спрашиваю из одного лишь праздного любопытства. Я пытаюсь понять ваш долбаный мир и всё, что тут есть… И, знаешь, если честно, мне немного тяжело, потому что никто ничего не объясняет!..

Рубари пожал плечами.

— Пора готовиться к следующему заказу, — вздохнул я. — Раз уж понятно, что предложение Пали надо будет принимать…

— Нет, — Рубари покачал головой.

— Не принимать предложение? — уточнил я.

— Не г-т-в-ться к з-к-зу! — пояснил механик, стремительно теряя красноречие. — Н-сти д-лю Ф-б-ло!

— Чёрт… В смысле, проклятье. Забыл! — кивнул я, понимая, что Фабило и в самом деле будет ждать свою долю сразу, а не «завтра» или «на днях». — Тогда пошли… Попробуем навестить твоего родственничка.

Мы покинули ангар и отправились в сторону особняка Фабило. Перед уходом мы тщательно задраили дирижабль и закрыли ангар на все замки и замочки. В конце концов, у нас внутри лежало целое состояние для местных мелких бандитов — четыре с половиной тысячи чешуек. По-хорошему, следовало бы перекинуть всё в накопитель, но ведь это процесс небыстрый. Да и чешуйки «на руках» нам были всё-таки нужны…

Днём в Саливари бывало очень жарко — просто очень. Нет, конечно, вовсе не так, как на поверхности — вот там стояла настоящая летняя жара, но и на скале солнце пекло нещадно. Спасал лишь лёгкий ветерок, всегда дувший на улицах города. Я скинул куртку и шёл в одной тонкой белой рубашке, стараясь двигаться медленно, не покидать тень и не потеть, как конденсатор в туче. Немного в этом помогала сплетённая из тонкой соломки шляпа, которую местный встроенный переводчик упорно обзывал «брылем». И я всё никак не мог понять, почему. Вот в моём мире брыли — это то, что отращивают состоятельные и сытно кушающие пожилые мужчины… Если честно, я бы тоже хотел быть состоятельным, не бегать по жаре в гости к подозрительным личностям и всегда сытно кушать. Жаль, что до этого мне ещё как до любой из трёх местных лун пешком…