Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин
– Ты запомнил…
– Твоей мудрости на всё племя хватит, – усмехнулся ей брат и снова взглянул на Славомира:
– Беги отсюда и молись, чтобы с Навью больше не встретиться! Мы живём по укладу Праведных Предков, войны оседлых нас не беспокоят.
– Быть может и так, – тяжело встал на ноги дружинник. – Из-под земли мира не видно. Но, если мне Доля доведёт опять с Навью встретиться, буду знать – не все вы только резать умеете. Надолго запомню и сыновьям передам.
– Постой! – вдруг окликнула его молодая Волчица. Подойдя ближе, она сказала дружиннику так, чтобы слышал лишь он:
– Видел ли ты ещё племена в своих землях? Может слыхал что-нибудь о подземных Волках? Помнят ли ещё в Поднебесье Навьи набеги?
Одарив её тяжелым взглядом, Славомир произнёс:
– Помнят и знают. Выжила Навь. Моровые Зимы ваши племена не истребили...
Улыбаясь, Влада отошла от дружинника прочь.
Славомир захромал подальше от подземных охотников. Он зажимал рану в боку и сложно было сказать – выживет многобожец или сгинет в пути? Серко видел в нём силу. Казалось, старый вояка терпел ещё не такое. Сильные люди достойны жить. Убить такого врага – было честью, а пощадить – смелостью. Волчий Дух жаждал мщения, но снова остался голодным…
*************
Голова Михаила неподвижно лежала на коленях младшей сестры. Вера гладила светлые волосы брата, отрешившись от целого мира. С сухих губ крестианки неслась едва слышная песня:
«Улетел орёл домой
Солнце скрылось под горой,
После ветер трёх ночей
Вернулся к матушке своей.
Ветра спрашивала мать
Где изволил пропадать?..»
Песня вдруг задрожала и слёзы закапали на белое лицо Михаила. Он не дышал, глаза закрылись, а грудь больше не поднималась. Рядышком тихо плакал Егорка. Мальчик никак не хотел отпускать руку старшего брата.
Влада и Серко молча смотрели на горе осиротевшей семьи. Наконец, Навий охотник опустился возле бездыханного тела и осторожно положил руку на плечо крестианки. Вера сквозь слёзы взглянула на него и вдруг закричала:
«Он был хороший! Хороший и храбрый! Чтоб вы ни думали, он зла никому не желал!»
Серко пытался её успокоить, обнял и неловко со всем соглашался. Но боль утраты никакими словами не заглушить.
«Как же теперь душа Миши в рай попадёт, если Бог нас не видит?» – вдруг всхлипнул Егорка. Вера с испугом на него посмотрела:
– Что ты! Бог нас видит и Мишеньку к себе заберёт!
– Нет, не заберёт! Из-за хмари на небе, он никого больше не видит! Молитв наших тоже не слышит и Мишу не спас! – завыл в голос ребёнок. Влада молча от них отвернулась. В тяжелую минуту она лишила мальчишку опоры.
– Мал ты ещё, неразумен, – обняла его Вера. – Наши души для Бога – как свеча в темноте. Он нас видит, сколько бы зла вокруг не случилось. Как бы мрак не пытался наш свет погасить, огонь душ горит великой надеждой. Сказал Господь: «Вы – свет мира, не может укрыться город, стоящий на вершине горы». Царство Божие не на земле, не под хмурым небом – оно внутри нас. Верь в него и душа твоя ярче звёзд засияет; не только тебя, но и тех, кто рядом с тобой осветит!
Сказав это, Вера сама расплакалась. Серко не решился её потревожить, а Влада пробормотала:
– Хоронить-то как его будем? На кроде сожжём или…
– Нет! – закричала на неё крестианка. – Не трогай его своими Навьими лапами!
– Куда же у тебя понимание сердечное делось? – проворчала Волчица. – Я может помочь хочу, ведь душе с огнём легче к небу подняться, а вы своих в землю закапываете, ещё груз им сверху наваливаете. Раскричалась… не всё видать ты можешь понять и простить.
– Мы его похороним по-вашему, – пообещал Серко. – Только времени мало. Нельзя тут оставаться, иначе дым всех отравит.
Он поднял голову к небу. В серую хмарь тянулся широкий столб смолянисто-чёрного дыма. Пожар на кладбище кораблей разыгрался и с каждой минутой пожирал больше пространства. Глядя на дым, Серко понял, что Зима в этом году будет очень холодной.
Глава 11 Горе глухих
Михаила похоронили подальше от горящего каменного поля. Серко на руках нёс погибшего крестианца, пока не натолкнулся в лесу на свободную от деревьев поляну. Смерть всегда была рядом, Серко сам убивал, но ещё никогда она не подбиралась так близко.
На охоте Навь собирается в стаю. Тихим потоком волчьих теней двоедушцы нападают на след и находят жертву даже посреди ночи. Серко видел самую лютую смерть и самые безжалостные расправы. И в охоте на дикого зверея Навь наслаждается чужим страхом. Когда жертва настигнута, когда олень или дикий вепрь чувствуют, что бежать больше некуда – их отчаянье по-настоящему волнует волчьи сердца.
Раньше Серко тоже не мог жить без этого чувства: страхом жертвы питался его Волчий Дух. Без Звериной Души, родичи всё равно продолжали охотиться на чужой ужас – только так они по-настоящему жили. Но
