Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович
– Вы предлагаете вообще не оказывать им сопротивление? – так же вкрадчиво осведомился генерал.
– Безусловно, оказывать! Всю колонну нам, конечно, не задержать, но я уверен, благодаря мухобойкам мы сможем прихлопнуть несколько штук. Это даст даже больший эффект, чем танковый бой. Но я повторяю, это – не главное. Давайте думать о том, что будет после танков! О том, что скоро зима…
– Достаточно! – оборвал его генерал. – Хватит! То, что вы предлагаете, называется трусость! Когда вся страна изнемогает в неравной борьбе, вы советуете прятаться под землю вместо того, чтобы тратить все силы на оборону от неприятеля! В то время как наш священный долг – вступить в открытый бой с врагом! Пусть мы погибнем, но таким образом мы свяжем и ослабим силы противника и поможем нашим бойцам на других участках фронта. В других обстоятельствах я, возможно, приказал бы вас расстрелять. Но я даю вам шанс, слышите, капитан авиации! Вы предложили создать мобильные группы истребителей танков? Так и возглавьте одну из них. А после боя я решу, что с вами делать. Идите!
Керосиновая лампа, горящая на столе, отбрасывала на стены длинные колеблющиеся тени.
– Хорошо вы устроились, – оценил Дэсс Урган, со вздохом облегчения сбрасывая с плеч тяжелую, пропитанную водой плащ-палатку.
– Неплохо, – согласился Кен Собеско. – Все рядом, на связь пока не жалуемся.
– Тогда я заночую у вас, – решил Урган. – На улице дождь, темень, еще сверзимся куда-то в канаву. А в городе наверняка затемнение, только ни черта оно не поможет. У нас на базе светомаскировка тоже была – не придерешься, а разнесли нас пришельцы в один момент. Причем точно так – у нас ничего подобного даже на показательных бомбардировках не было…
– Есть новости? – спросил Млиско.
– Какие тут новости? – Урган, не отрывая глаз, смотрел на подрагивающий за стеклом лампы язычок пламени. – Впрочем, новостей хватает. Помните слушок про эвакуацию? Оказалось, правда. У пришельцев и в самом деле были какие-то переговоры с горданцами, и они пообещали не трогать Западный континент. И не мешать тем, кто захочет перебраться за океан или в Валез, его тоже, вроде бы, бомбить не будут. По радио говорили, что вдоль всего нашего океанского побережья пришельцы пообещали оставить десятикилометровую зону безопасности, а какие-то дороги объявили безопасными коридорами для эвакуации. Только от нас до ближайшего такого коридора далековато – километров сто двадцать.
– А надолго – эти… зоны и коридоры? – спросил Собеско.
– На тридцать шесть дней. Какой-то странный срок – я вначале подумал, месяц и один день, так в этом месяце тридцать четыре дня, не тридцать пять…
– Ах, какие благородные эти пришельцы, – скривил губы в недоброй усмешке Млиско. – Прямо благодетели со своими коридорами. А что творится за их пределами?
– Бомбежки, – мрачно сказал Урган. – Сплошные бомбежки. С Тамо связи до сих пор нет, но удалось связаться с Шилги. Там, честно говоря, растеряны: война идет как-то не так, как ожидалось. Только на территории Граниды сели, по меньшей мере, три вражеских корабля, а всего их, наверное, многие десятки. Они атакуют по всему Приморью и Северному Заморью. Твоими танками, Кен, никто сейчас и не интересуется. Нас просто уничтожают с воздуха. Эти самолеты пришельцев раньше просто прокладывали путь танкам, а теперь они везде! В первую же ночь разбомбили половину аэродромов, сейчас добивают остальные. Пришел приказ от штаба ВВС – всех живых летчиков отправлять на побережье, в Лешек, там что-то сейчас формируется… или не формируется. В общем, собирайся. Я сегодня отправил своих, завтра сам еду.
– Да какой я сейчас летчик?! – хмыкнул Собеско. – И самолеты самолетами, а танки тоже нельзя недооценивать. С воздуха территорию не захватишь и не удержишь: пришельцы будут обязательно использовать наземные силы. К тому же, я командир, у меня люди, которых надо, прежде всего, обучить. Командовать-то найдется кому, а кто их научит?! И вообще, я штабу ВВС сейчас не подчиняюсь!
– Капитан Собеско!… – Урган громко втянул в себя воздух.
– Что капитан? – устало перебил его Собеско. – Мы едва справились с силами, которые выставил только один корабль. А что теперь? Ни авиации, ни противовоздушной обороны у нас, считай, уже нет. И я не верю, что эти новые части в Лешеке смогут что-то изменить. Я не буду никуда дергаться, просто хочу сражаться там, где застала судьба, и тем, что есть в руках. В воздухе мы уже проиграли, Дэсс! Все, что нам остается, – это попробовать взять реванш на земле!
– Может быть, – скрипнул зубами Урган. – Мы проигрываем, проигрываем, мы знали, что готовится новый удар, но не были готовы к такому… Но упаси тебя Единый повторить это при нашем генерале.
– Расстреляет? – иронично спросил Млиско.
– Может. Он на такие дела мастер. Сегодня в городе двоих уже расстреляли. Одного за кражу, второго – в общем, тоже за кражу. Цистерну солярки хотел утаить.
– Лихо, – одобрил Млиско. – Вот так и надо воспитывать в народе бескорыстие и любовь к ближнему. Помню, служил я в Шинтаре в городской страже…
Собеско интересовало совсем другое.
– Выходит, в городе начались реквизиции?
– Оно самое. Штаб обороны взял под свой контроль все запасы горючего и лекарств. А также реквизировал весь грузовой транспорт и строительную технику. Я так думаю, надо вводить и рационирование продовольствия, но полковник Гирго пока отговорил генерала. Просто, если понадобится, реквизиции у крестьян проводить именно ему, а он сам местный, да еще из фермерской семьи, вот он и не хочет портить отношения с людьми.
– А для чего строительную технику? – лениво поинтересовался Млиско. – Он, что, всерьез хочет окружить весь город окопами и рвами?
– Нет, – впервые за весь вечер улыбнулся Урган. – Знаешь, Кен, после того, как тебя выперли с заседания штаба, до всех как-то дошло, что ты советовал вполне разумные вещи. Конечно, генерал что-то еще порывался говорить про окопы и танкоопасные направления, но к мнению двух полковников и одного бригадного генерала ему пришлось прислушаться. Сейчас в городе все запасы стараются распределить по как можно большему числу точек. Недалеко от водокачки начали рыть роскошную пещеру, туда хотят перевезти станки и материалы с завода. А на нашей базе бросили латать полосы, все равно, уже ни к чему, и принялись расширять подземный командный пункт и ангары. Если повезет, через два дня перевезем туда продовольствие с военных складов. И, конечно, ускорили эвакуацию, этим Дорожный Патруль занимается.
– Ну что же, – сказал Собеско. – Пусть будет так. Я не настолько честолюбив. А как там дела с мухобойками? А то у нас не истребительная группа, а смех один. Установка только одна – у нас со Стином, ракет к ней всего четыре, а тут еще пригнали взвод солдат с лейтенантом, и все вооружение у них – два гранатомета и противотанковые гранаты времен войны. И откуда пришельцев ждать – неведомо.
– На заводе сейчас не до того, – хмыкнул Урган. – Там аврал – собирают эти самые шесть танков. Если соберут, значит, будет их у нас двадцать два. Экипажей, правда, пока нашли только на девять. Мухобойками главный инженер обещал заняться, может, что-то и придумают. Если попаду завтра на завод, напомню. Только вряд ли я попаду, я ведь для вас все тут стараюсь, организую вам наблюдательные пункты. А это дело срочное, говорят, танки пришельцев видели недалеко от Сарне, а это отсюда всего километров сорок.
– Срочное, значит срочное, – философски заметил Млиско. – Давайте лучше ужинать.
Ужин состоял из свежевыпеченного хлеба, овощей, холодного мяса и бутылки домашнего вина.
– Все отсюда, из села, – похвастался Млиско. – Нет, кто выживет, так это крестьяне. Бомбить их вряд ли станут, чтобы каждую деревню разрушать, так это никаких бомб не хватит. Танки может придут, а может, и нет, так что многие хозяйства вряд ли пострадают. У Лики родственники в деревне, так я ей сказал, как только закончит с эвакуацией, пусть немедленно переселяется к ним. И ребятам, Шанви с Эвангом, я то же самое посоветовал: мол, как вернутся к себе домой в Тамо, так пусть хватают родню в охапку, и вон из города. Так надежнее. Крестьянин, он все переживет.
