Warm. Генезис - Сергей Анатольевич Панченко
Чтобы набрать воды в ванную, ему пришлось сделать пять вылазок. В последний раз ошалевший кот чуть не выскочил в дверь на улицу. Валера едва успел поймать его и вернуть в дом. Кот за это фыркнул и расцарапал ему руку.
— Чувствует что-то, — заметила Ольга неадекватное поведение животного. — Говорят, кошки перед смертью покидают дом.
— Мама, а что, Бонька уже старый?
Агата некстати услышала замечание матери.
— Да, дочь, уже старенький, — соврала она, ругнув себя за неосмотрительность.
Смысла экономить свет больше не было. Валера собрал все фонари и телефоны, в которых еще остался заряд, чтобы светить ими в ванной. Ольга начала купать девчонок. Валера сидел на кухне и старался не думать о том, что их ждало. Получалось плохо. Мысли перескакивали на тему скорой смерти произвольно. Он вздыхал каждый раз, когда это случалось. Хотелось жить самому, но еще больше хотелось, чтобы жили дети. Смерть их в таком возрасте казалась совершенно противоестественной.
Ольга вывела в кухню накупанную Агату в чистом платьице и встретилась взглядом с мужем. В ее глазах стояли слезы. Она смотрела в спину дочери со скорбью и теплотой. Из ее легких вырвался глубокий вздох.
— Валер, расчеши Агате волосы, — попросила она и поспешила вернуться в ванную.
— Угу, — выдавил из себя с трудом Валера.
Агата протянула отцу расческу и встала к нему спиной.
— Чеши, — попросила она.
Трясущиеся руки выдавали его волнение. Расчесывание у него получалось плохо.
— Пап, больно, — не выдержала Агата.
— Прости, дочь, больше не буду, — Валера потряс руками, будто хотел стряхнуть с них напряжение.
— У мамы тоже руки тряслись, когда она шампунь набирала.
— В нашем возрасте это бывает, не обращай внимание, — на ходу придумал Валера.
Он сделал над собой усилие, чтобы успокоиться и закончить порученное ему дело. Не успел Валера расчесать Агату, как Ольга помыла и принарядила в агатино платье Есению и тоже попросила расчесать ребенка. Он и ее привел в порядок. Пока они ждали, когда помоется мать, Валера накормил детей сладостями. Ему самому кусок в горло не лез, наоборот, даже подташнивало из-за постоянной внутренней «трясучки».
— Иди, я тебе воды оставила, — Ольга вышла из ванной в халате, с намотанным на волосы полотенцем, совсем, как раньше.
Валера не стал встречаться с женой взглядом, наперед зная, что и она не будет смотреть ему в глаза. Мылся он автоматически. Мысли никак не хотели переключаться хоть на что-нибудь отвлекающее от предстоящего события. В голову лезло всё, что хранила память. Ярче всего вспоминался эпизод у роддома, когда он встречал Ольгу с «кульком», в котором была их дочь. Трогательный момент, когда он осознал, что между ним и женой появилась еще одна жизнь, связывающая их. Валеру корежило от мыслей о том, что ему предстоит самостоятельно сделать то, что убьет Агату. Пусть у него и не было другого выбора, она бы все равно умерла, истратив последний кислород, но смерть ребенка казалось ему невыносимо противоестественной вещью.
Валера помылся, вымыл за собой ванну, расставил по полкам все, что было не на месте. Выходить не хотелось. Сил не было смотреть на свою семью в последний раз. За дверью начал орать Бонька. Создавалось такое ощущение, что он знал наперед обо всем и не хотел этого видеть. Валера толкнул дверь ванной.
— Что у вас кот орет? — постарался он спросить будничным тоном.
— На улицу просится, — ответила Агата. — Дурачок, забыл, что там дышать нечем.
— Точно, дурачок, — согласился с ней отец.
Кот вертелся возле двери, издавая горловые звуки, как в период мартовских переживаний. У него явно обострились суицидальные желания.
— Я его выпущу, — решил Валера.
— Нет! — в один голос выкрикнула женская часть семьи.
— Папа, он задохнется, — нравоучительным тоном произнесла Агата.
— Валер, ты есть будешь? — спросила Ольга бесцветным голосом.
— Нет. Аппетита совсем нет.
— У меня тоже, — супруга сжала губы, борясь с порывами желания расплакаться.
— Мам, пап, а вы чего такие? — Агата заметила, что родители ведут себя неестественно.
Ольга прикусила губу и не смогла ответить. Валера подошел и погладил Агату по голове, затем и Есению.
— Девчата, сегодня хороший день, который надо провести с удовольствием. Давайте придумаем, как это сделать? Хотите, мы сейчас выложим на стол все сладости, которые у нас остались?
— Да, — раньше всех ответила Есения.
— Молодец, понимаешь толк в удовольствиях, — Валера открыл холодильник, используемый как обычный шкаф, сгреб в охапку все, что в нем лежало и бросил на стол. — Вуаля!
— Ух ты! — Агата полезла разбирать упаковки. — Сухарики беэээ, какашки беэээ, а это чё? — она показала пачку с волокнами сушеной рыбы, пивной закуски.
— Это соленое, рыба, — пояснил ей отец. — Дай мне, это шоколадка для взрослых.
— Фу, беэээ, — Агата протянула отцу пачку, брезгливо держа ее двумя пальчиками.
— Ольк, а что там у нас с пивом, есть еще? — спросил Валера.
— Две… бутылки… осталось, — произнесла она, сглатывая после каждого слова.
— Так неси их сюда, чего добру пропадать.
Ольга принесла бутылки. Валера открыл одну для себя, вторую протянул жене.
— Тяпни, когда в другой раз получится.
Ольга одарила его красноречивым взглядом, но бутылку взяла. Валера тянул пиво, наслаждаясь его вкусом. Дети ворошили упаковки, и уже перемазались в шоколаде и еще Бог весть чем. Алкоголь не брал даже намеком, да и не хотелось пьянеть. Хотелось наслаждаться каждым моментом, смотреть на детей, жену и ни о чем плохом не думать.
Кот снова начал чихать, намекая на низкий уровень кислорода. Его чих сработал, как команда к следующему действию. Валера поднялся из-за стола.
— Ну, ладно, девчата, пора и баиньки, — руки у него снова затряслись.
Он зачем-то решил собрать упаковки со стола, потом понял бессмысленность своих действий и оставил их на столе.
— Пойдемте девочки в спальню, — Ольга взяла детей за руки. — Сегодня ляжем спать нарядными.
— Зачем, ма? — удивилась Агата.
— Ну, сегодня день праздничный, и вы, и мы с папой ляжем спать нарядными.
— А вы какие-то сегодня с папой невеселые.
Валера не услышал, что ответила Ольга дочери. Он остался в кухне, чтобы подготовиться к событию. Для начала он вышел на лестницу и открыл люк. Вернулся и прошел в подсобку. Опустил платформу на несколько сантиметров и вышел, прикрыв за собой дверь. И
