Суперсвет(ЛП) - Дэниел Тони

О чем только Лебедев думает? Ладно, признаю, вначале я немного ошиблась на его счет. Старик просто пытался показать, что это за штука, война, и как нелегко на ней придется. Поскольку симулировать войну невозможно, он гонял нас на тренировках. С этим все понятно.

Но, черт возьми, как же я ненавижу своих напарников! Меня всунули в триаду с весельчаком-шутом и свихнувшимся на идее контроля психопатом. Да, оба не лишены способностей и ума, но то как они этим пользуются… О, меня от них тошнит. Мерзкие типы.

Вот вам пример. На днях проводили маневры на Дороге Темной Материи. Инструктор — им был Гоголь — заставил нас атаковать какой-то богом забытый кусок темной материи, причем, каждый должен был по очереди занимать позицию наконечника. Цель — умыкнуть электромагнитный маркер, прежде чем маяк активирует «защитные средства», которые в данном случае были представлены древней рельсовой пушкой.

Разумеется, я сделала все как надо: вышла на касательную, использовав для прикрытия астероид. Двух своих болванов послала по более широкой параболе с тем расчетом, чтобы ее пик был почти на границе радиуса действия пушки.

Выполнили они мои инструкции? Как бы не так. Айсмен-Стоун заподозрил в моей тактике какой-то подвох и решил сам схватить маяк, если я облажаюсь. Вместо того, чтобы вызвать огонь на себя и уйти в сторону, он остановился и в самый последний момент рванул к маяку, ожидая, что я промахнусь, а он покажет себя героем.

Другой же придурок просто сунулся слишком близко и, конечно, получил хорошую оплеуху. Объяснил, что хотел оценить «поцелуй бабочки». Когда инструктор объяснил, чем бы все закончилось в реальной ситуации, и что бы с ним сделала аннигиляционная пушка Оже, он только посмеялся — мол, это же была совсем другая пушка!

Поэтому, идиот, ты еще и жив, сказала я ему.

А почему бы не подурачиться, сказал он.

Как же я их ненавижу.

Маяк я, конечно, захватила. Как, впрочем, и каждый из них, когда пришла их очередь. Должна признаться, я тоже сделала парочку подножек.

Ну и что? А кто бы не сделал на моем месте? Я же имею дело с двумя дебилами.

После трех месяцев ада я объявил окончание Плебейского лета и перешел к академическим занятиям. С помощью клаудшипа Микеланджело создал в мерси флотскую академию. Кабинеты получились бедные, зато кампус что надо, с анахроническими мотивами — дизайн я позаимствовал у известных флотских академий старушки Земли. Сами классы разместились на палубах океанских судов. Микеланджело, большой мастер мерси-дизайна, даже устраивал время от времени качку, в результате чего у одного парня случился настоящий приступ морской болезни.

Мы учили их всему, что знали сами, знакомили с возможностями клаудшипов и характеристиками основных сил Департамента. Занимались стратегией и тактикой. Советовались со всеми заслуживающими доверия умами Республики. Но проблема в том, что в истории человечества не было крупных космических сражений, о чем я постоянно напоминаю курсантам, и потому большая часть занятий отводится рассмотрению непредвиденных ситуаций.

Каждый день занятий заканчиваем часовым практическим упражнением в стрельбе по мишеням. Мы знаем, что не просто готовим ребят к дальнейшей учебе, а что бросаем их в бой, и никто из нас этого не забывает. Конечно, мы предпочли бы сами встретить беду. В конце концов все учатся одинаково, и никто толком не представляет, что нас ждет. Но есть дело, которое нужно делать, и мы его делаем.

Прошел год. Мы сделали из них воинов. Конечно, им недоставало опыта, никто из них не нюхал настоящего пороху, но ни я, ни мои инструкторы не сомневались, что ребята проявят себя с лучшей стороны. Набрав второй класс, мы попросили нескольких старших курсантов помочь в проведении Плебейского лета. Меня удивили их отзывы о новичках.

Негодный материал! Из таких офицеров не вылепишь. Все — сплошь идиоты, испорченные неженки, белоручки! И вообще, о чем мы только думали, когда принимали таких?

Я выразил свое полное понимание и разделил их озабоченность.

— Знаю, жалкий сброд. Но вы все же постарайтесь сделать из них хотя бы что-то. Лучшего у нас нет.

Раньше я считал себя суровым наставником, но мое первое Плебейское лето было тихой прогулкой меж астероидами по сравнению с тем адом, который устроили для новичков второкурсники.

Все мы с живым интересом следили за тем, что происходит в Солнечной системе. Силы Департамента захватили еще один спутник Юпитера; в боях погиб клаудшип Сэндберг. То была первая потеря среди клаудшипов. Мы решили присвоить кампусу академии его имя.

К середине второго Плебейского лета, 3015, стало ясно, что второй атаки на Нептун не избежать. Корабли и живая сила концентрировались в системе Сатурна.

В общем, когда генерал Шерман дал сигнал быть готовыми к боевым действиям, ни для инструкторов, ни для курсантов сюрпризом это не стало. Более того, после только что закончившегося Плебейского лета мы находились в отличной форме. Одни уже прошли целый курс, другие получили начальные навыки, роты были сформированы, командная система создана, астронавты познакомились друг с другом.

Могло бы быть и хуже.

Знаю, в прошлом я частенько жаловался на своих одноклассников да и сейчас считаю, что им предстоит долгая дорога к совершенству. Тем не менее должен сказать, что за прошлый год они добились впечатляющих успехов. Я даже проникся невольным уважением к этой популистке Трут. Мало того, случилось то, что я полагал совершенно невозможным — кривляка Швейк дорос до уровня вполне приличного офицера.

Это ужасно. Мне действительно нравятся Дилдо и Нимно. Я даже стала называть их по имени. Мы, трое — Стоун, Швейк и я, — добились за прошедший год ошеломляющего прогресса. Ребята поддерживали меня в трудные моменты, помогали и даже пару раз получили за меня от инструкторов.

Черт. Никуда не денешься.

Без них я бы не справилась.

Ну. Что ж. Поизгалялся. Начудил. И все равно закончил первый год.

И вот смотрю на этих жалких новичков, этих тухлых плебеев и думаю…

Я. Был. Таким же.

О. Господи.

Глава двадцать вторая

Система Плутона

12:12, 10 апреля, 3017

Даже загнав Шермана в угол и предвкушая победу, Бланкет не мог успокоиться, потому что был по натуре человеком агрессивным и не любил тратить время на ожидание. Кроме того, его шеф отличался еще большим нетерпением. Амес хотел видеть успех. И очень скоро. Три недели противостояния — для него слишком долго. Шерман ставил его, Бланкета, в неловкое положение. Ну почему он не может просто разбить его? Почему бы не совершить еще один набег?

Как хорошо, что он уговорил Хейсея послать дополнительные корабли к Плутону.

Пожалуй, мне нужно пересмотреть мнение о Хейсее, подумал Бланкет. Он, может, и медлителен, но определенно не мямля.

Один из тех кораблей, «Кальчио», получил серьезные повреждения, попав под град камней, выпущенный в него «Бумерангом». Потери составили несколько тысяч человек. Но брешь запечатали, а корабль быстро вернули в строй, правда, только для тыловых действий. Полноценный ремонт потребует нескольких недель, после чего «Кальчио» можно будет использовать по прямому назначению.

Как бы там ни было, но численное преимущество не на стороне Шермана и его приятеля, клаудшипа. И пусть планетные системы бьют без разбору по своим и чужим, зато минные системы полностью под контролем Мета. Перемещение минных полей займет несколько дней, но задача эта выполнимая. Каждая мина имеет некоторую встроенную импульсную мобильность. Бланкет уже занялся переводом мин из концентрированных узлов, разбросанных по всей планетарной системе, к луне и планетному эллипсу, чтобы сплести вокруг них плотную сеть.