Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин
Вера залепетала:
– Мы испугались! Оружия-то при нас нет, а медведь как набросится!
Жалостливым голосом Влада ответила:
– Страшно вам, сиротам, стало! Натерпелись, а ребёночек-то и вовсе заикой останется. Такой ужас снести!..
– Хватит! – оборвала её вера. Крестианка не поверила, и на губах Влады растянулась ухмылка:
– А вы учитесь, пустого сострадания больше не ждёте, и правильно – никому верить нельзя. Даже если кто-то рядом живёт, да льёт в уши вам сладкие песни – не значит, что ночью вас не зарежет. Верьте тому, у кого ярость в глазах, а с губ летит всё, что он думает. Злость – честнее всего, доброта – лишь лукавство.
Влада перевела взгляд на Серко и позвала его за собой:
– Идём, покажу кое-что…
Они побрели сквозь разломанную Пестуном рощу. На тугих ветвях до сих пор остались клочья медвежьей шерсти. Запинаясь от страха, следом за подземниками поплелись крестианцы. Вскоре они вышли на то самое место, которое хотела показать Влада. Среди ветвей поваленного бурей дерева спрятались два медвежонка – совсем маленькие, без надзора и пока что не догадались сбежать. Траву на поляне хорошо вытоптали, видимо, здесь Пестун присматривал за молодняком. Медведица не слишком заботилась о своих детях, Лесной Дух больше охранял территорию.
– Это же детёныши того чудища! – Михаил попятился, как будто молодняк мог набросится на него и убить.
– Верно, без мамки остались, совсем беззащитные, – загадочно улыбнулась Волчица. Она вытащила из-за пояса револьвер и протянула его крестианцу. Михаил уставился на оружие, словно ему предлагали стиснуть гадюку.
– Сыграем в игру, крестианец? – прищурилась Влада. – В револьвере два надёжных патрона, а тут двое сироток без дела. Они сами сдохнут, а не смогут, так им подсобят – в лесу зверюга шатается, на их мать очень злая. Но коли убьёшь медвежат, пустишь каждому пулю, так мы вас освободим. Ты же хочешь уйти от Навьего племени? Хочешь?
Михаил молчал и Влада нетерпеливо гаркнула:
– Ну?! Хочешь уйти и семью свою уберечь?!
Серко догадался, на что рассчитывает сестра:
– Влада, ты же…
– Не лезь! – голос Младшей отдавал сталью – она и ему угрожала.
– Мишенька! – попыталась остановить брата Вера, но тот быстро взял револьвер. Егорка спрятался за спину сестры и снова тихо заплакал. Михаил как будто не слышал родных. Подойдя к медвежатам, он прицелился и зажмурил глаза. Почуяв неладное, звери начали неловко ворочаться и выбираться из веток.
– Ты глаза то открой, а то пули всего только две. Возьмешь ещё, да и промажешь, – приглядывала за казнью Влада.
– Вас ведь тоже двое, если оружие против дикарей поверну и обоим по пуле? – вдруг сказал Михаил.
– Нас трое, – поправила Навь. Вук зарычал и встал перед хозяйкой.
– Собака ранена, если вас пристрелю, то…
– Он глотку тебе раньше порвёт, чем ты курок спустишь, а может ребёнку или сестре. Вздохнуть не успеешь, как кто-то из близких погибнет. А если пристрелишь пса, так месть жди от нас. Это ведь игра, Михаил, здесь всё честно! Револьвер твой заряжен, а мы оружия не касаемся. Коли убьёшь молодняк – всех отпустим. Начнёшь нас убивать – кто-то из твоей семьи точно погибнет. Не будешь стрелять, значит выбор свой сделал и дальше сам пойдёшь, добровольно. Так что ты решил?
Рука крестианца затряслась, он неуверенно посмотрел в глаза младшей сестры. По щекам Веры катились горькие слёзы, она с мольбой зашептала: «Не надо…».
Зарычав, Михаил резко развернулся к охотникам и нацелил револьвер в лицо Влады. Улыбка Нави превратилась в оскал. Она смотрела на смерть, как будто радуясь старому другу:
– Стреляй же, – рыкнула она, – покажи, что мужчина...
Вук ощерился, всем телом готовясь к броску.
– Миша! – в испуге закричала сестра. Палец крестианца на спусковом крючке чуть напрягся. Он хотел выстрелить, но, казалось, тяжесть всех прежних грехов повисла на кончике мушки.
– Бог ваш прощающий, любой грех замолится, верно?! Почему тогда нельзя убивать?! – наступала Волчица.
– Хватит, Влада! – не вытерпел Серко и встал между сестрой и оружием.
– Стреляй же! Целых два надёжных патрона дают тебе выбор! – выскочила Влада вперёд. Михаил переводил револьвер с одного на другого, крестианца прошиб холод. Но тут Егорка бросился к брату и повис на руках. Мальчик с воем схватился за револьвер, отвёл его в сторону, но тут оружие выстрелило!..
Грохот испугал медвежат, с гнусавым воем они разбежались в разные стороны. Пуля врезалась в землю возле сапога Одинокой Волчицы. Один краткий миг разлучил охотницу с неминуемой смертью. Влада даже не шелохнулась, только медленно выдохнула. Егорка взахлёб ревел и отчаянно жался к старшему брату. Михаил выронил оружие, нагнулся и крепко обнял мальчишку.
– Ты так слаб, что за тебя решает ребёнок. Не смей больше противиться нам, или все вы умрёте – все, до последнего! – Влада развернулась и быстро зашагала прочь от поляны. Сердце Нави колотилось где-то под горлом, она почти что смеялась от пережитого.
Вера обняла братьев
