Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин
«Я… Я не…» – попытался отказаться он.
Внутри встрепенулся и угрожающе зарычал Волк. Рука судорожно нашла оберег на груди, покрытая материнскими рунами гильза успокоила сердце, но из глаз Серко так и хлынули слёзы. Нет, он не мог сказать больше ни слова, хотя почти решился на отречение. Не здесь и не сейчас. Сначала ему нужно найти крестианцев.
Серко видел во тьме гораздо лучше людей. То, что для оседлого человека навеки останется мраком, для Навьего сына – только отблески серых оттенков. Но в бункере следовало полагаться совсем не на зрение, а на слух и чутье. Серко знал, что в подземелье обитает чудовище, которое превзойдёт по силе любого обычного зверя. В глубине этажей сипело дыхание монстра, а стук огромного сердца отражался в голове у охотника.
«Не по нам эта битва… Не стоило сюда заявляться», – напомнил себе сын Волчицы. Он совсем не стремился бросать вызов медведице, ведь за такое худое Тепло не стоило драться. Теперь Серко хотел уйти незамеченным, но только после того как найдёт крестианцев.
О таком жутком месте можно легко сложить сказ у ночного костра и страшную историю с напряженьем в глазах будут слушать даже самые матёрые охотники. Мхи и плесень покрыли широкие коридоры убежища. Внутрь бункера нашли путь подземные воды. Призрачные потоки струилась по чёрным стенам. В тёмных закоулках гнездились грибы, не признающие ни твёрдости камня, не власти железа. Металлические подпоры и дверные проёмы проржавели до сердцевины. Даже внутренние переборки превратились в труху и рассыпались под натиском времени. Вентиляция не работала, в коридорах зияли чёрные дыры шахт. Бункер давно перестал хранить жизнь человеческую и много Зим кряду стоял в запустении. Теперь подземелье стало берлогой, пригодной только для медвежьей семьи.
Серко замер, прислушиваясь к звуку падающих капель и случайному скрипу потревоженного ветром металла. Из пустоты подземелья донеслись отзвуки испуганных человеческих голосов:
– Куда же мы, Мишенька?! – воскликнула Вера, не разбирая дороги. Она крепко сжимала ладошку Егорки и старалась не отставать.
Старший брат не ответил, он тащил родных в темноте, только бы подальше от Нави! Выстрелы и рёв Пестуна давно смолкли. Теперь Михаилу чудился отрывистый лай Вука и злобные окрики чужаков.
– Мы спрячемся, в темноте нас никогда не найдут! – как одержимый бормотал Михаил и метался по разрушенным комнатам. Все вместе они пробежали с десяток лестниц и коридоров. Ноги запинались о камни и куски мебели, с глухим стуком расшвыривали что-то лёгкое. Опустив взгляд, Вера испуганно охнула – под ботинками громоздились целые кучи костей.
– Ты на погибель нас завёл! – она говорила твёрдо, но тихо, чтобы не испугать маленького Егорку. – Дикари сумеют нас защитить, охотник сможет…
– Я сам смогу! – вдруг закричал Михаил и резко обернулся к сестре. – Я твой брат! Неужто Навий выродок стал тебе дороже родных? Просто доверься мне!
– Довериться? Мишенька, да о чём же ты просишь?! Я и так тебе до края доверилась, когда в путь собралась и всё бросила! Защитника в тебе видела!
– Без меня бы и сгинули! Я вас хранил всю дорогу и себя не щадил, Зою разыскивал! Сколько раз рисковали? Сколько раз по краю ходили и только моим стараньями выжили? Если бы не Навь проклятая, сестру бы нашли, а там, глядишь, и Тепло!
Вера вдруг остановилась и вырвала ладонь из руки Михаила. Брат с удивлением обернулся.
– Если бы не Навь?! – в её голосе дрогнули слезы. – То, что мы из общины ушли – это правильно, жизнь свою мы спасали! Но то, что ты делал в пути, Господу никак не угодно!
– О чем это ты? Чего говоришь? – Михаил попытался схватить её руку снова, но сестра шагнула назад и заслонила собою Егорку:
– Всегда молчала тебе, терпела, молилась, чтобы одумался и на путь истинный встал! А что ты сделал? Людей ограбил! Угрожал им ружьём, еду отнял, словно разбойник! Жалкие куски сушёного мяса!
– Я же велел спрятаться и не смотреть! – закричал Михаил.
Давно это было... Почти неделю назад, когда в пути все запасы закончились, в зарослях они наткнулись на одинокое Тепло. Надеясь на добрую душу людей, Михаил попросился к огню, но в ответ получил грубый отказ. Он всегда выходил к чужакам в одиночку, потому что опасался за Веру. Он догадывался, что молодой девушке на дороге хорошего ждать точно не стоило. Но в том затерянном доме ярость одолела молодого христианина. Михаил приметил, что при всём своём не радушии старики не могли защититься, а при нём было ружье…
Уже два дня Вера с маленьким братом не ели ни крошки. Михаила захлестнула обида. Подняв ружьё, он потребовал отдать всё съестное, что только оставалось в Тепле. Вере он ничего не сказал и надеялся, что она не узнает. Но сестра видела грабёж и теперь вернула брату грехи тяжёлым укором.
– И что? – вдруг со злостью произнёс Михаил. – Если бы на дороге мы от голода сгинули, было лучше? Малый грех во спасение…
– Во спасение?! Душе твоей спасения не будет! Ты Навь во всех бедах винишь, а сам на тёмный путь взгромоздился! Хочешь убежать от них, оставить в беде? Стреляло бы твоё ружье, трижды проклятое, так убил бы подземников, не задумываясь!
– Да что ты понимаешь?! Жалеешь язычников, которые нас по рукам и ногам повязали, а тебя обесчестить хотели?! Права была Зоя – жертва ты безропотная! Всё что ни скажут – исполнишь! А мир за стенами жалости-то не знает! В пути я вас защищал, сколько раз в
