Конфликт миров - Александр Фест
Проснулся я далеко за полдень, выспавшийся, но дико голодный. Давно меня не беспокоили ночью, не давая поспать. Высшие сущности временно отстали и не донимали своим желанием поговорить. Девушки ещё отдыхали, вымотавшись больше, чем я. Плюсы усиленного организма — восстановление происходит быстрее.
Первым делом я решил проверить как там Хельга и не обнаружил её в комнате. Кровать была пуста и аккуратно застелена, словно на ней никто и не спал вовсе. Интересно, хоть раз будет утро, когда никто не пропадёт в неизвестном направлении? Я попробовал найти девушку восприятием, но это не дало результата. Она была вне поля действия способности. Надеюсь, не пошла выяснять отношения с Альмой, а то их встреча осталась незавершённой. Отложив беспокойство на потом, я выгреб из шкафа пару банок консервов и съел их, не питая надежд на то, что столовая сегодня работает в нормальном режиме.
Мой путь снова лежал в кабинет к начальству, решать, что нам теперь делать. В штабе было пустынно и, в целом, чувствовалась атмосфера скорби. Вечером будет прощание с погибшими и похороны, а дальше очередное разгребание проблем. У нас нет времени долго хандрить и бездельничать.
В кабинете обнаружился не только уставший Суровый, который, кажется, вообще не отдыхал за ночь, но ещё и немного пьяненький Док, доказывающий что-то шефу. Я не сразу заметил третьего человека, сидевшего в кресле, объёмная спинка которого не давала рассмотреть подробно. Его личность была мне не знакома, но раз уж он здесь присутствовал, то явно не просто так.
— А вот и наш главный разведчик, — обратил на меня внимание Пётр.
Взгляды всех находящихся в комнате обратились ко мне. Точно же придумали какую-то авантюру с моим участием. Наличие неизвестной стороны это толь ко подтверждало.
Глава 36 Не вечен.
Мой универсальный индикатор, находящийся в районе пятой точки, предчувствовал неприятности, и я был склонен ему доверять. Сомневаюсь, что всех присутствующих впечатлила моя исключительная харизма и чувство юмора. Слишком много внимания к отдельно взятой персоне. Не бывает такого просто так, без заинтересованности сторон.
— Не знаю, когда стал главным, но не буду отказываться, — подтвердил я слова начальства.
Наконец-то неизвестный человек развернулся ко мне, дав себя рассмотреть. Он представлял из себя мужчину средних лет и весьма рыхлой комплекции. Именно в таких вырастают ботаны, которых травили в школьное время. Ничем особо не примечательные, но все важные из себя, увенчанные аурой пафоса, которую лишь портили очки в толстой оправе. Знал я, что с отличниками стоит дружить, но никогда этому не следовал. Они мне всегда казались немного не от мира всего. Больше доверял троечникам, простым и понятным, готовым грызть эту жизнь такой, какая она есть.
— Евгений Викторович, — представил для меня незнакомца Суровый.
— Морган, — ответил я на автомате.
Это не являлось моим именем при рождении, но было выбранным и заслуженным. Сейчас мало кого волновали данные паспорта, все смотрели на поступки, обусловленные общественной пользой.
— Наш глава исследовательского центра, — продолжил вещать Пётр.
Ну точно самый умный на диком Западе, мне с ним не тягаться по уровню интеллекта. Я хоть не причислял себя к разряду гениев, но точно не являлся тупым и понимал к чему ведёт вся ситуация. Много всего непонятного собралось вокруг моей персоны, требующего отдельного пояснения. Чего уж стоит многообразие девушек различной мировой принадлежности. И не спишешь же на толерантность ко всему живому.
— Он бы хотел пообщаться с Хельгой лично.
— Только в моём присутствии.
— С чего это? — озадачился Суровый.
— Ну мало ли, вдруг наш уважаемый Евгений Викторович является любителем анальных зондов и приверженцем нестандартных методов изучения, — пояснил я для всех свою позицию.
Мне только безумных учёных не хватало для полного счастья. Они сначала распилят пациента вдоль и поперёк, а потом скажут, что умер от вскрытия. Слишком мутные товарищи, готовые пойти на всё ради научного интереса. Хуже исследователей только бюрократы. Если первых ещё можно было переубедить в неправоте, то вторые вообще ничему не верили без бумажки. Словно письменное подтверждение являлось универсальной догмой для всего.
— Что...? — протянул учёный.
— Не доверяю я тебе, вот что.
Я сам очень редко обращался к врачам, только когда ситуация становилась смертельно опасной, например, когда температура тела достигала тридцати семи градусов. Во всех остальных случаях относился с изрядной долей подозрения ко всем приверженцам клятвы Гиппократа. И без разницы, что учёные относились немного к другой категории, всем лишь бы изучить изнутри. Они, конечно, двигали прогресс, но методы оставались весьма спорными.
— Она бесценна как источник знаний, — продолжил гнуть свою линию Евгений.
— А для меня бесценно выкурить сигарету с утра и хорошо поесть. Без сования всяких исследовательских штук в живых людей. Сечёшь?
— Просто поговорить... — совсем опешил учёный.
— Это можно, если её найдете.
Сейчас я понятия не имел, где находился объект наших обсуждений. Хельга ушла в неизвестном направлении, не оставив мне пояснений. За неё я волновался меньше всего, вот уж кто точно не пропадёт в любой ситуации, имея столько неизвестных сюрпризов. Тем более, она обладала вполне себе человеческой внешностью, не выделяясь длинными ушами или цветом кожи. Дискриминация на тему расизма исключена, возможен разве что сексизм, но и тут я лишь пожелаю удачи решившему выяснить с ней отношения.
— То есть, найдёте? — удивился учёный.
— Я ей не мамка. Она свободная девушка, уходит, когда хочет и приходит также.
— Вы потеряли наш очень ценный актив!? — от перевозбуждения Евгений перешёл на «Вы».
— Не наш, а свой собственный.
Подобное отношение только подтвердило во мне предвзятое отношение к учёным. Существуют лишь интересные для опытов вещи и нет. И лучше уж оказаться вторым — целее будешь.
— И вообще, Пётр, какого хрена? — с негодованием обратился я к начальству.
Мы вроде бы условились не разглашать излишнюю информацию о принадлежности моих знакомых к другому миру. Нам хватало внешних проблем и без того, чтобы добавлять к ним внутренние.
— Мне пришлось описать всё в докладе. Иначе не объяснить наше
