Зараза - Элеонора Лазарева
— Как откуда, — выкрикнул старший, — а ну посмотри сюда!
И подает свой смарт с фото. Хорошо, что остановились на «красный». Я уставилась на жуткий кадр, потом пролистала. Снова и снова и снова. Машинами запружены улицы, магазины закрыты. Чувствуется, страшная паника охватывает бегущих людей, которых останавливает кадр. Они бегут от кашляющих кровью прохожих. Некоторые корчатся на тротуарах и даже на проезжей части. Кадры с мертвыми. Много мертвых женщин, стриков, детей! И это в Москве!
— А туда поехал Симеон! Только что его проводила, — ахаю я.
Мне уже гудят машины сзади, а я все пролистываю и пролистываю фото. После того, как старший выхватывает из рук телефон и что-то кричит, указывая назад, я очнулась и вдавила педаль. Машина рванула с места. Потихоньку успокоилась, просто взяла себя в руки. Довезла азиатов до рынка и попросила переслать фото на мой телефон. Они сделали это. Денег с них не взяла. Поехала к себе на работу. Взлетела в кабинет шефа, не обращая внимания на окрик секретарши.
— Ты только посмотри! — закричала я, протягивая ему смарт с фото. — В Москве уже паника и смерти вокруг!
— Так, — поднимается шеф и хватает меня за руки. — Остановись, Надежда, охолонись. Я не один, если ты не видишь. Все по порядку. Давай, я сейчас закончу дело, а потом займусь тобой. Лады?
И повернул меня, выпроваживая из кабинета. Я вылетела и застыла посередине приемной. Не обращая внимание на секретаршу и ее вопросы, начала искать номер Симеоно. Набрала. Пока не доступен. Побежала к своим в кабинет, но не застала, почти все удалились на обед. Сидел только оператор. Он был в наушниках и что микшировал, записывал или монтировал. На мое появление поднял палец и покачал головой, мол, не мешай. Я присела за свой стол и включила комп.
— Должны ведь быть в инете какие-то кадры! — сердилась я. — Надо поискать.
И я нашла. В свободном доступе есть и даже видео. Надела наушники. Да-а, это что-то! Мертвые и падающие просто на глазах. И бегут…бегут, кругом паника! А у нас пока ничего? Или что-то уже есть? Снова звоню. Гудки, потом мой бархатный баритон.
— Слушаю тебя, моя хорошая.
— Симеон возвращайся, тебе не надо в Москву! Там уже нет спокойствия, там начинается паника и у меня есть кадры и даже видео. Сейчас вышлю.
— Постой, — слышу его спокойный голос. — Не надо высылать. Я все знаю.
— Когда? — кричу я. — Я только что увидела и совершенно случайно.
— Еще вчера, — его голос был уже печальным. — Не хотел тебе говорить. Мне мои с работы прислали. Не хотел расстраивать и знал, что будешь уговаривать. А у меня мягкое сердце. Мог и согласиться.
— Ты уехал еще совсем недалеко, — уже умаляла его. — Возвращайся. Прошу тебя!
Я заплакала.
— Вот, — услышала его тревогу в словах, — я так и знал и поэтому молчал. Не надо, Надежда, вытри слезы. Я обещал, я так и сделаю. Как только приеду, тут же возьму билет к тебе обратно и даже сообщу дату приезда и номер поезда. Хорошо? Только не плачь, хорошая моя.
Я кивала и всхлипывала.
— Я буду тебя ждать, чтобы не случилось, слышишь?
— Слышу….
Потом пи-пи-пи…:
— Абонент временно отсутствует.
— Гадство! — бросила смарт на стол. — Опять зона недосягаемости.
Замолчала и вдруг меня обуял страх от мысли, а что если отключат сотовую связь, да и вообще любую? Как же мы созвонимся?
— Нет-нет-нет! — гнала от себя ужасные мысли. — Не надо думать о плохом. Буду думать о хорошем. Вот о своих родных. Вчера не позвонила отцу, как обещала. Буду сегодня на связи обязательно. А то вдруг… — и сердце сжалось.
— Симеон!
Шеф сам пришел и присел за стол.
— Я видел и знаю, что творится вокруг. У нас пока паника не набрала силу, но ожидаем её. Вот как раз был у меня представитель городского Совета по Чрезвычайным ситуациям. Мы обсуждали сетку нового вещания. Москва отдала нам всё своё время. Теперь на нашем канале только мы. А это круглые сутки, ты не забыла? Так что хватит отпуска, завтра выходи с утра, как обычно. Сейчас тебе на комп сбросят материалы. Работай. Подготовишь все, можешь уходить.
Я кивнула.
— Хорошо. Поняла. Только чем будем заполнять пустоты?
— Выбирай сама, только без надрыва и паники. Все спокойно и деловито. Даже если поднесут к эфиру какие-то супер новости. Понятно? Надежда? Ау? Ты где витаешь?
Очнулась.
— Да-да, поняла, жду материалы.
Я звонила Симеону до самой ночи. Но «абонент недоступен».
А вечером за столом с моими, теперь их так называю, рассказывала о последних новостях. Елена ахала и порывалась плакать, Эйтан хмурился и молчал. Уверив их, что никогда не брошу, что они мне стали как родные, проводила их отдыхать, а сама заперлась в кухне и набрала номер отца. Он откликнулся сразу, как будто держал телефон в руке. Рассказала ему все с самого начала, как услышала новости ВВС и по сегодняшний разговор с шефом. Не сказала только о своем отношении к Симеону. Да он, скорее всего и так понял. Больно старательно я обходила эту тему. Спрашивала, как поступить, что делать. Ведь теперь на мне лежит ответственность и за моих израильских друзей. А там испуганная женщина, молодой человек, не знающий Россию и малыш-инвалид. Отец обещал подумать и на завтра отложить разговор.
Следующий день был весь в работе, разговорах и спорах с коллегами. Строились самые страшные прогнозы, делились самыми разнообразными слухами. Но все ещё не совсем верили в пандемию. Были встречи с медиками, телепередачи, но Президент еще не выступал, и ЧП по стране не объявлялось, хотя новости по количеству зараженных и умерших увеличивались с каждым днем. Комп старался, выкладывая цифры.
Вечером, ужиная, я рассказывала новые слухи, смягчая их. Но все равно прорывалось отчаяние и страх от неизвестности. Как могла, успокаивала, хотя уже и сама дергалась. Вскоре позвонил отец.
— Значит такие дела, дочка, — начал хмуро, чеканя фразы. — Ты покидаешь город и приезжаешь сюда.
— Но папа, — перебиваю его, — а как же моя работа и еще эти мои люди?
— Я говорю, а ты слушаешь! — крикнул отец.
И тот я поняла, что все очень плохо, раз так вдруг поднял он на меня голос.
— Слухи о ЧП подтвердились и по моим каналам. Скоро будет объявлено по стране. Через каких-то час два. Пусть работает телевизор. Это первое. Второе. После могут отключить и связь, но обещали здесь держать, на сколько смогут. Так что может получиться, что мы не
