Зараза - Элеонора Лазарева

Элеонора Лазарева

Зараза

Глава Первая. "В далекий край товарищ улетает…"

От АВТОРА.

Всем, кто погиб от ЗАРАЗЫ коронавируса, посвящается этот роман.

Всем им — Царствие Небесное!

А нас, Господи, спаси и сохрани!

Пробуждение было сложным. Вчера хорошо отпраздновали мой отходняк в отпуск. Были все, даже бабы из бухгалтерии. Вот уж, не ожидала, что, оказывается, они ко мне относились по-особому, как призналась за третьей рюмкой водки, главная из них, стареющая дама, после бальзаковского возраста. Я была в фаворе у начальства и вот получается, еще и у них?

— Похвально, Константин!

— Отлично, Григорий!

За что только, догадайся сама, как говорится. Да и ладненько. Главное чтобы отпускные, как она и обещалась, выплатить сегодня же после обеда. И это есть хорошо, потому что в голове набат, во рту кака, на душе …а что это у нас на душе или в дУше?

— Ах, мой милый Августин, Августин!

Я еле доползла до ванной комнаты и стукнула в дверь. Она открылась и передо мной картина, что называется «Не ждали!» Опустив глаза вниз, начала осмотр. Вначале ноги, затем голая жопа, такая же спина.

— Картина маслом, — пронеслось в голове. — Приплыли три дощечки и с ними два пера.

— Ребята! — протянула я блеющим голосом. — Вы скоро? А? Надо бы под душик? А то мне за отпускными еще…

— Скоро, — бросил один через плечо.

— Ха, — прикрыв дверь, хмыкнула и враз отрезвела, — И как они сюда попали? Что, спали со мной или все же не спали?

То, что там были мои друзья, поняла не сразу. Вот что значит «перепел», то есть перепой. А так хорошо начиналось, красиво, культурно. Потом были здравицы в мою честь, как самого одаренного корреспондента радио и самого рейтингового. А мой голос — это голос самой области, где вещала каждое утро.

— Доброе утро, дорогие земляки! — собезьянничала сама с себя и сплюнула. — ТТТ, все будет потом…потом… Сегодня я в Израиль, на Мертвое море, лечить свои кости и по-женски. Доктор Людмилка мне советовала упорно, как врач и как близкая подруженция. Самолет ночью, билеты заказаны, рейс чартерный, четыре часа и вот я «в далекий край товарищ улетает».

Через час, я и мои неожиданные ночующие друзья, сидели за кухонным столом и, давясь от смеха, вспоминали нашу вечеринку и что там происходило. Особенно с шефами. А их было двое и все мне объяснились в симпатии и даже предлагали …

— А что предлагали? Вот, убей, не помню! — радовалась я. — А то настроение быстро погаснет. Пусть и душа пропоет «Алилуйя!». Все-все-все! Все оставим здесь и с чистыми помыслами вперед на святую землю трех религий. И еще Мертвого моря-я-я-я! Эх, где моя не пропадала!

Уже к часу моего отъезда все дела были утрясены: отпускные получены ПОЛНОСТЬЮ! Ура! Ключ от квартиры, «где деньги лежат» передан в надежные подругины руки вместе с желтым толстым котом Иосифом, просто Юзиком, и моими роскошными азалиями на подоконнике. Теперь можно и в «дорога, дорога, нас в дальние дали зовет, быть может до счастья осталось немного, быть может один поворот!»

Такси подъехало вовремя, и уже через час я ступила на плитки пола местного аэровокзала.

Уже поредел поток пассажиров перед стойкой регистрации билетов и багажа. Сдав свой тощенький баульчик, прихватив сумку после прохода воротами — воротами, прошла в зал ожидания, но не села, а пошлындала по киоскам дьюти-фри. Купила журнальчик со сканвордами, для коротания времени в полете, небольшой пузырек коньяка пять звезд, вроде бы, и, пристроившись на последний ряд, начала фронтальный обзор сидящих в зальце. Народу было немного. Думаю, что на две трети салона. Народ разный и по возрасту и по прикидам. В общем — обычные пассажиры. И тут я, вся из себя туристка-туристка! Екарный бабай! Они так себе, а я вся «в белом», то есть на улице местная поздняя осень, а на мне белые штаны! И шлепки, правда, поднадела-таки носочки, правда тоже белые. А еще белая майка под кожаной курткой и в сумке белая бейсболка. Ну, не хочется мне толкаться в туалете, перед посадкой для переодеваний, да еще тащить пакет с одежкой, той что до и той что после. Хочу свободы во всем!

Самолет летел уже два часа. За это время нас успели покормить ужас чем и ужас в ночь! И напоить. Предлагали соки-воду. Я попросила у девчонок, пройдя в хвост салона, чашку с крепким кофе. Обещалась приплатить, если что. Но они сначала удивились, но потом хохотнули, когда я намекнула на мои вчерашние проводы и сегодняшнее состояние не стояния. Не жадничая, налили полную кружку. Добравшись до своего места у окна, откинула столик и достала свой флакон с коньяком. Плеснула, не жалея, и приникла, как страждущий в пустыне. Откинувшись на кресло, прикрыла глаза. За окном было темно, также приглушен свет и в салоне. Многие спали, даже слышался в тишине одинокий храп. Я вздохнула и допила остатки. Устроившись поудобнее, подложила подушку и накрылась тонким пледом.

— Надо тоже всхрапнуть пару раз, — подумала, уже уплывая в сон.

Проснулась от толчка. Надо мной склонилась вчерашняя хохотушка стюардесса. Я даже запомнила, как ее звать, кажется, Настя.

— Вставай страна! — улыбнулась она. — Скоро посадка.

Я похлопала глазами, улыбаясь в ответ и потянулась, зевая.

— А не хило поспалось, — и принялась быстро собираться.

Когда выходила из самолета, то уже на трапе поняла, что мы в жаркой стране. Воздух был плотным. И сразу же захотелось раздеться. Сняв куртку, запихнула ее в пакет.

— Ну, здравствуй, Израиль! — хмыкнула я и сбежала по трапу, встроившись в колонну российских пассажиров, направлявшихся к входу в здание аэровокзала аэропорта Бен-Гурион.

Прошла визовый пропуск, затем багаж, и вот я стою на парапете со множеством машин и частных и такси. Хватаю баульчик и спешу в сторону местных извозчиков.

Подхожу к первому попавшемуся и говорю по-английски.

— Свободен?

Тот кивает в ответ.

— Мне в Камаран. Мертвое море. Сколько проезд.

Он показал на пальцах. Видимо плохо говорил, хорошо еще, что хоть понимал.

— Годится, — кивнула я и тот, выскочив, с улыбкой во всю свою еврейскую физию, отобрал у меня баульчик и, открыв багажник, закинул туда и еще показал на мою вместительную сумку и пакет. Пакет отдала, а сумка со мной.

Ехали долго. За это время таксист дважды останавливался для туалета и отдыха в придорожных