Warm. Генезис - Сергей Анатольевич Панченко
— Прихвати дубину от дураков каких-нибудь, — посоветовали ему жители монастыря.
Вместо дубины он взял длинную палку. Дороги сейчас стали топкими, таящими много сюрпризов, в том числе смертельных. Он, конечно, боялся встретить по дороге оголодавших людей, готовых поживиться человечиной, но был уверен, что больше стоит переживать за природные опасности.
— А куда направляешься и когда ждать тебя обратно? — спросили его.
— В Оренбург. А вернусь тогда, когда посчитаю, что сделал все, что смог, — ответил он уклончиво.
В первый день лета, ранним утром, Кирилл отправился в путь. Его провожали человек десять. Остальные либо уже были заняты какой-нибудь работой, либо еще спали. Тяжелый заплечный ящик заставил его немного сгорбиться под его весом.
Отойдя метров на сто, Кирилл обернулся. Народ еще смотрел ему в спину. Он помахал им, поправил лямки, сделанные из ремней безопасности и бодрым шагом направился в сторону железнодорожный насыпи. Рукотворная дорога, непременно привела бы его в областной центр.
Природа, несмотря на кажущуюся стерилизацию, возрождалась. Потоки вешней воды, вымывая слои почвы, подняли вверх семена растений, переживших катастрофу. Очень явно по направлениям потоков зазеленели полосы травы, ростков деревьев и кустарников. Глядя на это оживание, радовалось сердце. В нем зрела уверенность, что все будет хорошо. Кирилл не загадывал далеко. Пока что его жизнь отмерялась планом дойти до города, и выглядел он таким же смелым, как лезущая из земли, вопреки всему, зелень.
Железнодорожная насыпь была отделена от земли широкой полосой воды, собравшейся под ней. Жители общины использовали железную дорогу для своих целей, а потому брод был разведан. Опираясь на палку, Кирилл преодолел его, погружаясь иногда почти по пояс. Глубже было нельзя. Котята в ящике начинали испуганно верещать.
— А вы как хотели, малышня? — Кирилл снял ящик и поставил его на щебень насыпи. Лямки начали натирать плечи. — Осталось всего ничего, начать и закончить.
Он помахал руками, разгоняя кровь к пережатым частям тела. Серая полоса дороги бесконечной линией терялась за горизонтом. Катастрофа сильно искривила ее, порвала и загнула рельсы, но все равно рукотворное творение являлось самым удобным способом добраться туда, куда нужно.
— Сегодня четверг, а это лучший день для начала новых дел, — поучительно произнес Кирилл, обращаясь будто бы к котятам, но на самом деле, обращаясь к себе, чтобы подбодрить.
Ему стало немного страшно от ощущения одиночества, вызванного пониманием собственной незначительности на фоне грандиозности природы. Прежде человечество не чувствовало ее, когда было многочисленнее. Раньше путь до города занял бы пару часов поездом, а вся природа представлялась мельтешением картинок за окном. Зато сейчас это было путешествие с неясным финалом, неопределенным сроком и множеством неожиданных ситуаций.
— Идите вы, куда подальше, — ответил Кирилл своим мыслям вслух.
Закинул за спину ящик под испуганные вопли котят и направился на восток, в сторону столицы степного края — Оренбурга. В прошлом году, после всех событий, во время которых природа пыталась уничтожить все живое, окрестности монастыря в радиусе двадцати-двадцати пяти километров были исхожены, так что Кирилл представлял примерно, что ждет его на таком расстоянии.
Обильная на влагу весна внесла свои коррективы в эти знания, но железнодорожную насыпь, как хотелось верить путешественнику, это особо не коснулось. Щебень зашумел под его тяжелой поступью. Кирилл настроился на то, что идти придется долго и решил, что скоротать время он поможет себе чтением молитв по памяти.
Тихим голосом он начал нашептывать их, помогая себе погрузиться в состояние легкого транса, когда время идет быстрее, а организм становится выносливее. Он не забывал смотреть по сторонам, чтобы запоминать путь в надежде рассказать о нем по возвращении в общину.
Прошло, наверно, часа два. За это время Кирилл остановился лишь однажды, чтобы сделать пару глотков воды. От постоянного шептания во рту пересыхало. Он удалился от монастыря достаточно далеко, миновал соседнюю деревню и вышел к первому оврагу. Вернее, здесь был овраг до катастрофы. Сейчас это была огромная промоина, образовавшаяся идущей с холмов водой. Часть насыпи, метров сто, снесло потоком.
Кирилл тяжко вздохнул, понимая, что преодолеть коротким путем этот участок не получится. Надо было выбирать: идти влево, чтобы обойти овраг по полям, либо вправо, по возвышенностям. И в том, и в другом случае неясно было, как далеко придется уйти от насыпи, чтобы преодолеть размытые водой территории.
В итоге он выбрал правую сторону, решив, что земля на полях более рыхлая и пологая и там будет топко. После схода снега таких мест стало намного больше, и они пугали своей маскировкой под обычную грязь. На самом же деле такие места походили на болота, провалившись в которые самостоятельно можно было и не выбраться. Многие такие топи исторгали газ, который не давал крупным частичкам земли оседать, поддерживая их в необычном физическом состоянии газированной грязи. В них тонуло даже дерево. Однако, чтобы попасть в такую ловушку надо было быть совсем слепым.
Кирилл спустился в воду, проверяя перед собой глубину. Поиск брода отнял время. Когда вода поднималась до поясницы, из-за спины начиналось хоровое пищание, помогающее Кириллу понять, что он достиг критического уровня. Он выбрался на берег и несколько раз поскользнулся на грязной жиже, снова вызвав недовольные вопли кошачьих.
— Терпите, ребята, мы еще недалеко ушли. Сейчас выберемся на насыпь и я вас покормлю, чтобы вы уснули и не визжали так.
Кирилл шел вдоль широкой промоины, виляющей между естественными перепадами высот ландшафта, и все не решался ступить в грязь. Будь он не один, был бы смелее, но тут приходилось включать осторожность на полную. Злой иронией показался бы ему случай, если бы он потонул в десяти километрах от общины. Промоину он перешел там, где на поверхность выступала почвообразующая порода, не таящая никакого подвоха. Он перескочил по рыжим пятнам песчаника, встряхивая во время прыжков свой орущий груз.
— Ну, вот, мурзики, мы и перешли, — Кирилл направился к насыпи, довольный тем, что удалось преодолеть препятствие без особых проблем, кроме потерянного времени.
Кирилл не спешил. Наоборот, ему хотелось созерцательного путешествия. Он провел слишком много времени под землей, и теперь желал находиться больше над ней.
— Успею еще полежать под землей, — сообщил он котятам.
К насыпи вела дорога, которая позволила ему забраться на нее, не замочив ног и не потревожив живой груз. Кирилл, как и обещал, устроил завтрак, хотя по времени это мог быть и обед. Кошки ели без всякого возмущения вареные и высушенные пшенично — грибные кубики, напоминающие комбикорм, но
