Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин
…
Она вернулась в свою комнату в последний раз, собрать вещи. На плечи взвалилась неимоверная тяжесть. Как мать могла вести целое племя, как выдерживала? От мыслей о ней захотелось снова заплакать. Надо спешить, морозы ударят скоро и будут суровыми. Но в пустых коридорах убежища она невольно остановилась. Рядом жилой блок Серко. С порога всё напоминало о брате. Влада коснулась ножа на засыпанном стружками столе. Здесь Серко вырезал первые руны на карабине.
– Как назовёшь?
– Ещё не знаю. Не заслужил.
На тумбочке возле кровати остались переплетённые кожей клинки. Отец вернул их, как напоминание сыну о коварстве соблазнительного обмана.
– Приласкала тебя та русалка?
– В лобастах ласки не много…
Старые слова из давно сгинувших разговоров. Следом за Владой в жилой блок вошёл хмурый отец. Он давно хотел расспросить дочь о дороге, и первый же вопрос Олега заставил Владу занервничать.
– Почему Серёжа остался у крестианцев?
– Мы встретили их недалеко от наших земель – семья из трёх человек. Сначала назвались скитальцами, но мы чуем кривду. Крестианцы знали места, куда мы идём, хотя сами там никогда не бывали. Пришлось взять их с собой, как заложников. Вместе прошли все отметки на карте. По дороге Серко влюбился в крестианскую девку. Ради неё он и предал наш род.
– Предал племя из-за любви?
Дочь кивнула, но Олег догадался: не всё она говорит. Скиталец знал своих детей, и помнил, как сильно Серко дорожил семьёй. Что-то не клеилось в рассказе Волчицы.
– Влада, не ври мне.
– Скажи ему правду, – вдруг прозвучал голос ведуньи. Девятитрава вошла в жилой блок из коридора. – Отец должен знать, иначе всю жизнь будет подозревать тебя в том, чего ты не совершала. Додумается ещё, что ты сама бросила брата.
– Я совершила преступление, гораздо более худшее... – не смея поднять глаза, проговорила Волчица.
– Так ответь за него перед Предками. Раз взялась вести род, будь честна перед щуром, – не отступала ведунья. Олег напрягся. Вихрем пролетели догадки о том, что случилось с детьми. Но услышанное в итоге, не могло и приснится.
– Я была с Серко, как женщина бывает с мужчиной…
Внутри Олега всё обмерло. Он не поверил ушам.
– Что?!
– Чтобы отринуть проклятье и построить свою судьбу заново, я спала с родным братом. Он один уцелел на залогах. Незаметно испытывала его Несколько Зим, и опять испытала во время дороги. Для себя давно всё решила. Но Серко… он не знал, и взял меня не по собственной воле.
Олег понял к чему клонит Влада и метнул злобный взгляд на Девятитраву.
– Твоя наука?! Вот почему Серёжка к нам не пришёл: не вынес вашего колдовства!
Мать Олега гордо подняла голову.
– Он виновен не меньше. Колдовство силой вынимает из души то, что там прежде заложено. И братская любовь может стать чем-то большим. Значит внутри чем-то большим его любовь и была. Особенно, если две части Волка хотят соединиться.
– Для чего соединиться?!
Рука Влады невольно легла на плоский живот. Перед глазами охотницы встал образ Черного Зверя.
– Я…
– Ты понесла от Серко?! – взревел отец. – Что же вы делайте? Зачем?!
Взгляд Влады вдруг наполнился холодом, на губах промелькнула улыбка. Олег заметил во взгляде дочери искорки дикой Анютиной ярости.
– Для всего есть своя плата, и род будет платить за Дух Зимнего Волка. Душа Зверя сольётся во мне воедино, согреется в моём чреве. Явь увидит стужу, огонь и тьму. Само солнце нам станет добычей.
– С меня хватит, – отрезал Олег. – Я правда любил Навь, но только одну из целого рода! В ней больше света, чем во всех вас вместе взятых! Она хотела добра, даже когда Зверь душил клыками за горло… Но теперь всё. Больше я в племени не останусь. К своим норам пойдёте одни!
– Откажешься от дочери и от матери престарелой? – бесцветным тоном спросила Девятитрава.
– И от внука, рождённого от кровосмешения, откажусь! Лучше сдохнуть скитальцем на холодной дороге, чем видеть, во что вы превратились!
– Мы всегда были такими, – ответила Влада, с надеждой глядя на Олега. – Не уходи, отец, ты нужен нам, понимаешь…
– Будь проклят весь ваш Навий род! – прокричал в гневе скиталец и выскочил прочь из блока. Но теперь его дочь не боялась остаться одна. Нежно оглаживая живот, она счастливо улыбалась. Никогда больше… никогда в своей жизни… никогда в своей жизни она больше не будет одна.
…
День полный света, день полный радости сердцу Сергея. Он стоял в храме вместе с любимой. Многое пришлось отринуть, многим пришлось пожертвовать ради этого дня. Он знал: Вера любит его. Даже в Звере она со всей чистотой увидела человека. Хоть многие в Монастыре были против, но Настоятель убедил людей в искренности нового христианина. Сам Сергей тоже верил, что искренен. Священник нараспев говорил торжественные молитвы, признавая святость этого брака. В руках у Сергея горела свеча. Он бросил быстрый взгляд на
