Дети Антарктиды. На севере - Даниил Корнаков

Пролог

Под прохудившимися ботинками хлюпала свежая слякоть.

Двое собирателей продирались сквозь заросли мокрых кустарников, оглядываясь по сторонам. Шли осторожно, оценивая каждый шаг. Давеча Шаман нечаянно ступил на сухую ветвь, лежавшую под густой кроной клена, и в тишине леса послышался звонкий треск, наверняка спугнувший молодого оленя. Этого зверя два новоиспеченных охотника выслеживали вот уже несколько часов.

Раздосадованный собственной невнимательностью канадец прошипел:

— Это ж надо, во всем лесу ступить именно туда, куда сырость не добралась!

Через минуту он взял себя в руки и велел следовать за ним, в гущу леса, покрытую тонкой пеленой снега и лоснящейся листве.

Прикончить этого оленя вдруг стало для Матвея чуть ли не главной целью в жизни, и причина на то была одна — зверский голод. Живот не замолкал с начала дня, своим предательским урчанием будто предупреждая всю дичь в округе. Утром удалось пожевать только травы, да кусочек вяленого мяса размером с ноготок. Вот и весь тебе завтрак.

Голова кружилась, в глазах мутнело, еще и рана в животе ни с того ни с сего заныла, впервые с момента выздоровления дав о себе знать.

— Ты как? — поинтересовался Шаман, искоса поглядывая на спутника.

— Сойдет, — солгал Матвей и потянулся к фляге с водой. Пару глотков смогли утолить чувство голода, хоть он и знал, что ненадолго.

— Далеко он точно не ушел. Видишь следы? — Шаман указал на отпечаток копыт в грязи. — Совсем свежий.

— Ну вот и польза от этой погодки, — буркнул вслед Матвей. Его сковывала усталость, а раздражение в голосе стало чем-то естественным. Он это понимал, но ничего не мог с собой поделать.

Оба пошли по следу.

— Все хотел спросить, — полушепотом обратился к спутнику Матвей, — что тебя связывает с Лейгуром? Частенько замечал, как вы двое разговариваете друг с другом без конца. — Он услышал, как задал вопрос совсем уж без обиняков, что прозвучало явно некрасиво, и решил немного сгладить: — Если, конечно, это не секрет.

— Нет, вовсе не секрет. Болтаем мы так, по мелочи, вспоминаем былые деньки.

— Былые деньки?

— Ага. Мне довелось путешествовать вместе с ним и его женой на том самом корабле, который похитил наш общий знакомый. Много лет назад они наняли меня как провожатого, и во время путешествия наша троица успела стать хорошими друзьями.

Друзьями? Интересно, какого это иметь такого друга как Лейгур Эйгирсон.

— Провожатым? Он хотел куда-то попасть?

— Можно и так сказать. Я бы и рад поведать тебе все детали того путешествия, Матвей, но, боюсь, Лейгур этого не одобрит. Как ты наверняка заметил, он небольшой охотник до разговоров, особенно когда речь идет о нем самом.

— Пожалуй, — согласился Матвей, — только вот пренебречь совершенным им злодеянием никак нельзя.

— Ты про убийство?

Матвей замер на месте.

— Откуда ты знаешь? — с удивлением спросил он.

— Вадим Георгиевич рассказал мне об этом с неделю назад, до того как… — он на секунду осекся, — с ним случилось то, что случилось. Он как и ты заметил нашу близость с Лейгуром и решил поинтересоваться, откуда мы знаем друг друга. Слово за слово, он мне и поведал о случившимся в «Мак-Мердо».

— Вот значит как. Судя по твоему равнодушному голосу, ты в это не веришь?

— Разумеется нет.

Дабы придать веса своим словам, Шаман остановился и повернулся к идущему следом Матвею.

— Я вот что скажу, — продолжил он, — взглянешь на Лейгура и от его вида и впрямь в дрожь бросает, жуткий тип. Но я знаю какой он на самом деле. Под этим хмурым и заросшим бородой лицом скрывается доброй души человек, который и мухи не обидит, если повода не будет. — Он махнул рукой. — Нет, я отказываюсь верить в эту историю про убийство ребенка и ее отца.

— Но убийство было, Жак, — настаивал Матвей.

— Если и так, то Лейгур Эйгирсон последний человек в списке подозреваемых, и меня никто и ничто не переубедит в этом.

Матвей хотел было возразить, но шум листвы неподалеку немедленно закрыл рты обоим. Сию секунду оба собирателя превратились в слух.

Шаман приложил указательный палец к губам и гуськом направился к небольшому холмику впереди, по пути вынимая стрелу из поясного колчана. Матвей двинулся за ним, снимая с плеча винтовку с глушителем.

Взобравшись на вершину, они увидели небольшую ложбину с бегущим в ее низу ручейком. Возле берега, склонив голову с массивными рогами, стоял олень и утолял жажду. К счастью, зверь их не почуял и не услышал.

Живот заурчал с новой силой.

— Тебе придется стрелять, — прошептал Шаман, передавая блочный лук Матвею. — У меня с рукой что-то неладное, весь день сводит судорога. Боюсь промазать.

— Может, лучше оружием? — Матвей с намеком продолжил винтовку к земле.

— Сколько у тебя патронов?

— Чуть больше полмагазина.

— Не стоит. У нас сейчас на счету каждый патрон, а нам еще бог весь с чем предстоит столкнуться. Давай, держи, — торопил он его, не спуская глаз с оленя.

Матвей прикоснулся к холодной рукояти и приложил карболовую стрелу к тетиве.

— Давай, у тебя неплохо получалось, — подбадривал его канадец, припоминая недавние уроки стрельбы по алюминиевым банкам. — Целься в голову или шею, не прогадаешь.

Матвей глубоко вдохнул и задержал воздух. Стрелу заметно виляла из-за озябших рук и усталости. Подгадав момент, он разомкнул большой и указательный палец. Раздался свист, а затем глухой удар — стрела угодила в булыжник позади оленя, пролетев в считанных миллиметрах от белого загривка.

Зверь резко поднял голову и бросился наутек.

— Еще, еще! — торопил его Шаман.

Матвей, следя за животным, схватил вслепую из рук товарища стрелу, натянул ее, выстрелил. Мимо. На этот раз наконечник вонзился в ствол молодой сосны.

Рука потянулась за третьей стрелой, но было уже поздно — олень скрылся в лесной гуще, оставив после себя лишь комки грязи и следы.

— Тварь! — обозленный Матвей ударил кулаком по земле, едва сдержавшись, чтобы не бросить этот треклятый лук в ручей. — Говорил же, огнестрелом надо было.

— Ты поторопился, — с досадой произнес Шаман, — выждал бы еще немного, тогда и попал бы.

— Да куда