Питер Гамильтон - Нейтронный Алхимик: Консолидация
— Но на военных давят политики, — мрачно заключил первый адмирал. — До сих пор единственным нашим безусловным успехом было уничтожение «Яку» в системе Хабрата. Мелочь. Более всего мы нуждаемся в оружии, способном нейтрализовать одержимых. Или в эффективном методе… экзорцизма. По возможности — и в том, и в другом.
— Полагаю, в первом случае мы можем вам помочь, — уверенно проговорил имплантолог.
Они остановились перед дверями изолированной биологической лаборатории, и он датавизировал двери свой код.
Получив разрешение продолжить свои работы, исследователи Юру зря времени не теряли. Заглянув в лабораторию, первый адмирал невольно сморщился. По его сторону барьера сидели за пультами маниакально погруженные в работу техники и ученые, вглядываясь в выдаваемые проекторами изображения, словно ожившая аллегория мастерства и научного поиска, поддерживающая безличную эффективность.
Самуэль Александрович сомневался, что команда могла бы иным способом достичь своей цели; научная беспристрастность служила, вероятно, психологическим барьером между ними и объектом их исследований. «Субъектом», — укорил он себя. Хотя в дни своей активной службы он навидался бесчеловечности куда более масштабной.
Вместе с капитаном Кханной он нерешительно двинулся к разделявшей вырубленную в скале залу напополам прозрачной стене, раздумывая, раздражение выказывать или одобрение. В конце концов, он натянул ту же маску безразличия, которую все работники лаборатории надевали вместе с мешковатыми белыми комбинезонами.
На операционном столе лежала иммобилизованная («Честней было бы сказать, прикованная», — подумал первый адмирал) нагая Жаклин Кутер. Тело ее охватывала клетка из серых композитных ребер, поддерживавших пары дисковых электродов, прижатых к предплечьям, животу и бедрам. Из-под блестящего металла сочился прозрачный проводящий гель, обеспечивая непрерывный контакт с телом. С потолка свисали два манипулятора, неслышно проводя над распростертым телом туда и обратно сборками сенсоров, похожими на связки толстых белых ружейных стволов. Металлический обруч, стягивавший выбритый череп одержимой, словно сросся с кожей. В анальное отверстие была вставлена трубка для дефекации, к вульве приклеен мочевой отсос, какими пользуются в невесомости. Что это — остатки цивилизованности или предельное издевательство, адмирал решить не мог.
Хотя Кутср в ее нынешнем состоянии это было, скорее всего, безразлично.
Каждая ее мышца судорожно подергивалась не в такт остальным. Плоть на лице подрагивала мелко-мелко, и казалось, что на одержимую давит десятикратная перегрузка.
— Какого черта вы с ней делаете? — хрипло прошептал Майнард Кханна.
На памяти первого адмирала глава его штаба впервые заговорил прежде своего начальника.
— Нейтрализуем ее разрушительный потенциал, — с чувством глубокого удовлетворения проговорил доктор Гилмор. — В полученном нами с Лалонда отчете упоминалось сообщение от Дарси и Лори, что электрический ток плохо действует на одержимых. Проверив, мы заключили, что это правда. Мы пропускаем через ее тело постоянный ток.
— Господи, это… — Лицо Кханны скривилось от омерзения.
Доктор Гилмор, не глядя на него, обращался исключительно к первому адмиралу:
— Ей приходится тратить все свои энергистические силы на то, чтобы отводить ток. Мы экспериментировали с вольтажем, покуда не нашли приемлемый уровень. Ее физиологические функции не страдают, но проявлять эффекты дисфункции реальности она совершенно не способна. Она не может больше изменять материю, создавать иллюзии или вызывать белый огонь. А это значит, что мы можем спокойно ее изучать. Даже наши электронные системы работают в ее присутствии, хотя их эффективность падает на пятнадцать процентов.
— И что вы узнали? — поинтересовался первый адмирал.
— Прошу, имейте в виду, что мы стоим на пороге совершенно новой области знаний…
— Доктор! — предупредил первый адмирал.
— Конечно. Для начала мы разработали метод определения скрывающихся одержимых. В их телах наблюдается слабый, но постоянный разряд статического электричества. Мы считаем, что это побочный продукт контакта их родного континуума — бездны — с нашим. Этот поток мог бы объяснить и ту энергию, которой они постоянно располагают.
— Статическое электричество? — изумленно переспросила Лалвани.
— Да, мэм. Это изумительный метод: сенсоры дешевы, просты в производстве и использовании, а если они начинают сбоить, значит, одержимые рядом. Теперь, когда мы знаем, что искать, противник не сможет затеряться в толпе или незамеченным проникнуть на новые территории.
— Превосходно, — согласился первый адмирал. — Мы проследим, чтобы эта информация разошлась так же широко, как первоначальное предупреждение.
Он подошел к прозрачной стене вплотную — холодная поверхность запотела от его дыхания — и включил интерком.
— Ты помнишь меня? — спросил он. Жаклин Кутер не отвечала долго. Голос ее прерывался натужным бульканьем непокорных голосовых связок.
— Мы знаем тебя, адмирал.
— Она находится в контакте с бездной? — торопливо переспросил он доктора Гилмора.
— Точного ответа я дать не могу, адмирал. Подозреваю, что нет — во всяком случае, не больше чем рудиментарная протечка информации в ее родной континуум. Наша Жаклин любит властвовать, а это «мы» просто впечатляюще звучит.
— Если ты испытываешь боль, — проговорил первый адмирал, — я сожалею.
— Ты вполовину не так сожалеешь, как пожалеет вот он, — налитые кровью глаза сфокусировали взгляд на докторе Гилморе, — когда я до него доберусь.
Ученый выдавил надменную улыбку.
— А сколько боли ты принесла хозяйке украденного тобою тела? — мягко поинтересовался Самуэль Александрович.
— Туше.
— Как видишь, мы изучаем тебя, как я и предсказывал, — он указал на сенсоры, которыми поводили над телом одержимой манипуляторы. — Мы знаем, что ты такое, знаем кое-что о муках, ожидающих тебя в бездне, понимаем, что побудило тебя пойти на то, что ты сделала. Я прошу тебя помочь нам разрешить эту проблему. Я не хочу, чтобы между нами продолжалась война. Мы, в конце концов, одна раса, хотя и на разных стадиях бытия.
— Вы дадите нам тела? Как щедро. — Одержимая каким-то образом сумела ухмыльнуться. Из уголка рта потекла струйка слюны.
— Мы можем вырастить биотехнейронные сети, куда вы сможете подселиться. Вы получите полный диапазон человеческих чувств. А эти сети можно будет помещать в искусственные тела, наподобие космоников.
— Как разумно. Но вы забываете, что мы тоже люди. Мы хотим жить полной человеческой жизнью. Вечно. Одержание — это только начало нашего возвращения.
— Ваша цель мне известна.
— Ты хочешь помочь нам?
— Да.
— Тогда покончи с собой. Присоединись к нам. Лучше быть на стороне победителей, адмирал.
Самуэль Александрович почти с омерзением бросил последний взгляд на трепещущее изувеченное тело и отвернулся от прозрачной стены.
— Нам она говорила то же самое, — извиняющимся тоном проговорил доктор Гилмор. — Неоднократно.
— Но что из того, что она говорит, правда? Вот например: им действительно нужны именно человеческие тела? Если нет, мы можем принудить их к компромиссу силой.
— Выяснить это будет затруднительно, — ответил Юру. — Электрический ток гасит большую часть эффектов дисфункции реальности, но проводить личностный допрос в таких условиях, скорее всего, нереально. Если во время контакта нанозонды выйдут из строя, ее мозгу может быть причинен непоправимый ущерб.
— Одержатели совершенно определенно могут действовать через биотехнейронные структуры, — заметила Лалвани. — Льюис Синклер захватил нейронные слои Перника, и мы получили подтверждение, что черноястребы Валиска тоже одержаны.
— Физически способны, верно, — согласился Юру. — Но проблема, скорее всего, лежит в области психологии. Они были людьми и хотят получить знакомые человеческие тела.
— Выжмите из нее как можно больше сведений, не повреждая тела, — приказал первый адмирал. — А пока — вы разработали метод обезвреживать их?
Доктор Гилмор невнятно махнул рукой в сторону стола:
— Электричество, адмирал. Раздать нашим морпехам ружья, стреляющие дротиками с небольшим матричным аккумулятором, и одержимый получает электрический разряд. Мы уже разработали современный прототип на химической взрывчатке с радиусом действия в пять сотен метров.
Самуэль Александрович не знал, посочувствовать злосчастному имплантологу или пропесочить его. Вечная проблема с этими лабораторными крысами — в теории все прекрасно, а как их выдумки поведут себя в бою, никого не волнует. Во времена Кутер, наверное, было то же самое.
