Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)
— Кто ты? — спросил дознаватель требовательно, глядя на мальчика.
— Я Итар, младший штурмовик Чистильщика, ты помнишь меня? — юноша пошел по комнате вдоль стены.
— И да, и нет, — ответил Контроллер, хмурясь. Самые ужасные его измышления оправдывались: тело, в котором он оказался, было как-то связано с купалианами. Неужели… — Твое имя мне ничего не говорит.
— Ты делаешь ошибку, Антон Доров, — тем временем сказал мальчик, остановившись. — Ты — не Контролер.
— Я делаю лишь то, что должен, в моем разуме матрица Контролера и теперь это единственное, что важно. Зачем ты пришел сюда, за своим другом?
— Я пришел отдать долг…
— Что ты можешь быть должен мне, Контроллеру Союза? — он презрительно скривил губы, уже понимая, в чем дело.
— Я пришел отдать долг жизни Антону Дорову, капитану космического корабля землян.
Вот как, — если бы мог, контролер сейчас выпил бы чего-нибудь крепкого. Все в его голове разом сложилось. Вот, почему землянин разговаривал с ним. Это тело и вправду не пренадлежало Контролеру Нуарто, оно выдало себя дознавателем, чтобы освободить землянина, но совершило ошибку и подверглось полной замене личности. Каковы должны быть храбрость и глупость, чтобы выдавать себя за Контролера? Уму непостижимо. И, ведь судя по всему, землянам почти удалось покинуть Парлак.
Так что же выходит, на самом деле он и вправду не Контролер? Чужое тело не может быть эталоном, в этом теле он подлежит уничтожению, потому что в сущности не может выполнять свою функцию? В чужом теле ему нет доверия? И процесс репликации тоже будет недействителен?
Мне конец, — с ужасающей остротой подумал Контролер, но заставил себя воздержаться от дальнейших размышлений. Матрица личности оживет в другом теле, ничего страшного…
— Обвиняешь меня в сговоре с землянами? — поинтересовался он с улыбкой. Сейчас ему нужно было просто продолжать выполнять свою задачу до того, как на планете появится настоящий Контролер. К чему терять наработки, когда можно облегчить себе последующий труд?
Нужно скрутить этого прихвостня купалиан, чтобы расспросить подробнее и в других условиях:
— А где же сама Ванесса Вени, почему она не пришла меня спасти? — с надеждой получить ответ, спросил Контролер.
— Потому что Вени нет до тебя дела, Антон Доров. Потому что ты уничтожил ее, уничтожил ее корабли, лишил ее экипажа. Ты помнишь?
— Помню, — согласился Контролер. — Сейчас он был готов согласиться с чем угодно, лишь бы узнать побольше, но Итар оказался не так уж и глуп. Видя, как дознаватель приближается, он отступил:
— Не помнишь, — со вздохом сказал он. — Но я и не надеялся, замена личности, это смерть — ведь так?
Контролер пожал плечами. Так дело не пойдет, пора переходить к детальному допросу…
— Вспомни свою Землю, — спокойно продолжал мальчишка, продолжая медленно пятиться. — Ты не забрал мою жизнь после страшного боя, и купалианка сказала: я должен отплатить тебе. Пока я не расплачусь с тобой, моя жизнь принадлежит тебе. Вспомни свой экипаж! Ты говорил, что они не подчиненные, друзья тебе…
Контролер напрягся: остался последний рывок, чтоб оглушить мальчишку. И это движение он начал, когда Итар выкрикнул:
— Вспомни того, кого съели Андеанцы!
— Кто ты?! — гневно закричал Контролер.
Жаль, что нам не суждено разойтись, — сказал печально тот, второй, который знал этого назойливого и наглого мальчишку. Который знал и Женщину и землянина и даже коменданта.
— Это ты Антон Доров?! Это твое тело, в которое меня поселили?!
Да, я.
— Но как?! Как ты умудрился остаться в живых?! Ведь была произведена полноценная замена личности! Ты должен быть мертв! От тебя не должно, не могло остаться ни малейшего следа.
Как видишь, осталось, — все так же печально сказал темный силуэт.
— Не может такого быть!
Сомневаться не приходиться, или ты, Контролер, не веришь своим собственным глазам?!
— У меня сейчас нет глаз! Ты говоришь в моем разуме!
Нет, — землянин покачал головой. — Это ты говоришь в моем разуме. Это ты в гостях у меня.
— Ты не можешь со мной справиться, — на долю секунды дознаватель потерял уверенность в себе и своих силах.
И давно ты стал прислушиваться к эмоциям? — внезапно спросил Антон Доров. — Давно ли уверен, что дитя не способно причинить боль и страдания? Все это, и многое другое внушил тебе я, и ты говоришь, что я — ничто?
Контролер озадачено опустил глаза.
— Ты выдавал себя за меня, прилетев на Парлак 13! ТЫ хотел спасти землянина! — это единственное, что мог противопоставить Контролер Антону Дорову — упрек и претензию.
По твоим меркам я — преступник. Мне нужно было спасти своих друзей и свою планету от андеанской рассы, вот в чем на самом деле состоит мое преступление.
Да, дознаватель кое-что знал об андеанцах, но к этой информации землянин Антон Доров не смог бы ни в жизнь получить доступа. Каким бы телепатом он не был!
— Как Контролер, я непременно пресеку таковую попытку, не бойся, — пообещал дознаватель.
У нас нет шансов.
— Ты не готов умереть за свою планету? — Контролер был удивлен.
Я готов умереть, но это ничего не изменит. Очень жаль, что ты очутился в моем теле, нам с тобой не будет доверия у Нуарто, наша с тобой дальнейшая судьба — полное уничтожение. Ты чертовски умен, хотя безмерно жесток, и, должен признать, не умеешь проигрывать. Сейчас мы с тобой заперты в одном теле. Две личности, которые будут бороться за то, чтобы получить главенство. Мы можем разрушить этим боем собственный разум, нас сочтут безумными и уничтожат. Прилетит настоящий Контролер и нас уничтожат.
— Что же ты предлагаешь?
Отступись. Нам нужно улететь отсюда, забрать моих друзей и улететь, отпустив виновных и невиновных. Найдутся те, кто осудит их. Я уверен, есть методы втравить тебя из моей головы, но я не буду их искать. Я предлагаю тебе жизнь, Контролер, ограниченную жизнь в моем сознании. Я знаю, ты боишься смерти, я знаю, что возможно, такое существование, запертое в моем теле, тебе скоро наскучит. Но я могу дать тебе то, чего у тебя не будет при любом другом выборе: я могу дать тебе продолжение.
— Ты же знаешь, землянин, что наши личности никогда не сольются в одну, я всегда буду приглядывать за тобой, подглядывать, в любой момент смогу вмешаться? Ты не боишься хранить мою личность в своем сознании?
Нет.
— Смело. Если Судьба сведет тебя между звезд с купалианкой, ты позволишь мне судить и исполнять?
Если мне удаться встретиться еще раз с Вени, я прекращу ее безобразия, — отчеканил Антон Доров. — И это будет месть, не суд. А теперь…
— Подожди! — Контроллер взмахнул рукой, словно пытаясь замедлить время. — Еще несколько мгновений.
Что ты хочешь?
— Ты знаешь… Я не помню слов. Спой мне еще раз песню, которую сочинил, пока ждал лучшего момента для пробуждения…
Четыре строчки, дознаватель, те, с которого все начиналось, — согласился Аннон Доров, и негромко запел чистым и глубоким голосом:
Холодные звезды тебе говорят:
У Млечных Путей нет дороги назад,
Лишь души Высокие дружны с Судьбой,
Иди, пусть Удача пребудет с тобой.
Контроллер вздохнул, вслушиваясь в отголоски звука, и, понурившись, побрел прочь. Он исчез с глаз Антона Дорова почти сразу, скраденный призванным волей землянина туманом. Так закончилась история Самого Великого Дознавателя, который смог понять, что и он уязвим.
Глава 22. Помощь извне
— Контроллер! С вами все в порядке?!
— До чего же ты назойлив, охранник, — устало проворчал я, косясь на дверь. — Да! Все в порядке! Не мешай и больше не смей вторгаться без разрешения в мой покой! Неужели ты думаешь, что я не справлюсь с какой-то ЖЕНЩИНОЙ?!
Осталась слабость. Осталась муть. Мне казалось, что тело совершенно чужое, что им управляет кто-то другой, и оно вот-вот выйдет из повиновения. Мысли полнились сущим бредом. Я считал свое тело предателем и все бил себя по колену, пытаясь заставить его слушаться. Потом вдруг понял, что в комнате не один.
На полу у моих ног лежал без движения Итар. И как он попался под мою руку? Ведь я точно помнил, что он увернулся от атаки… Контроллера. Выходит, на самом деле не успел. Выходит, я оказался быстрее. Не свернул ли я ему шею?
Протянув слегка подрагивающую руку, я положил ладонь мальчишке на шею, вдавил пальцы в кожу, нащупывая пульс. Отчетливо пульсировала венка, я слышал тонкое дыхание жизни, и это показалось мне удивительным. Так хрупка оболочка, так величественна и неотвратима смерть.
