Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба
Алайцы, если я правильно помнил, жили где-то на окраине южного сектора Империи. В дэпах писали, что это отвратительные гибриды людей и жесткого излучения своей звезды. Хэд, слово, каким мы ругаемся, именно алайский бог. И это у них "вначале мира были боль и тьма". Алайцы жестоки не так, как мы, а для собственного удовольствия. Всё. Больше я ничего и не знал, пожалуй.
Бризо, пристально вглядывавшийся мне в лицо, расхохотался:
— Проклятые мутанты, да, капитан? Ой, мы проклятые. Аж самому страшно.
Он шагнул ко мне, беззастенчиво разглядывая меня и оценивая моё тело в каких-то своих единицах.
Я был практически раздет. Руки и ноги прикованы к усиленной стальным листом стене. Кроме наручников меня держали предохранительные ремни поперек груди и на поясе.
— Хорош! — Бризо с удовольствием хлопнул меня по бицепсу. Рука у него была сухая и шершавая, покрытая микроскопическими чешуйками. — Ты даже не представляешь пока, капитан, что я могу с тобой сделать, — по его телу пробежала судорога удовольствия, видно он что-то вообразил себе. — Сначала мы тебя чуть-чуть разогреем, чтобы узнать, что ты любишь? Да, радость моя?
Он подошел к длинному столу, я не мог видеть, что там, но вернулся он с бичом. Или чем-то вроде, я так и не научился разбираться в этих старинных средствах для избиения себе подобных.
Потом Бризо отстегнул ремни, поддерживающие меня, чтобы не мешали.
— Ты в туалет не хочешь? — спросил он неожиданно. — Я бы не хотел портить первое впечатление. — Нет? Пшаки, проверь его.
Толстяк подошел ко мне с приспособлением, похожим на прививочный "пистолет", и стал водить по телу, ставя кое-где крестики маркером. Искал болевые точки, наверное.
— Шевелись, чего возишься?! — и Бризо поддел толстяка рукояткой кнута, вызвав звонкое верещание.
— Нам велели достать твой мозг, капитан, и отослать его хорошим умным людям. А тело им не нужно. Радуйся мне. Пока ты меня забавляешь — ты целый.
Бич свистнул и лёг плоско, вызывая больше жжение, чем боль. Бризо не хотел портить мне кожу. Он просто вот так размышлял, как извлечь максимум удовольствия.
Я молчал и не дёргался. Чем больше я реагирую, тем больше удовольствия получит это змеиное отродье. И я его не боялся. Боль я перетерплю, а будущее меня почему-то не напрягало.
— Умница, капитан, мы с тобой поладим. А вот так? Так больнее, да? — по лицу Бризо было видно, что ему просто здорово — зрачки расширились, глаза блестели. Он был как под дозой.
Нужно вспомнить, как я сюда попал. Я отстрелился от "Зигзага"… Но Бризо мешал мне думать.
Он бил увлечённо, но от того менее технично, чем ему хотелось бы: рука у него дрогнула, кожа лопнула над ключицей…
Алаец выругался и украсил меня ещё дюжиной симметричных ранок, играя бичом и так и этак. Лицо его кривилось. Он потерял настрой, в раздражении отшвырнул орудие пытки и обернулся к толстому.
Толстый шустро порысил в невидимый мне угол.
Пискнул коммуникатор. Но Бризо не обратил на него внимания, а Пшаки подойти боялся. Коммуникатор выдал ещё две или три трели и заткнулся.
— Иди сюда, Пшаки!
Толстяк бочком приблизился, готовый отскочить. Он лучше меня знал своего хозяина, а даже я видел, что Бризо раздражён.
— Обработай ему раны. И как следует, криворукий. Если не успеет подсохнуть к ночи, я сделаю из тебя кюрфу и буду жрать. Толстый мешок с дерьмом! Ты-то даже для пытки не годишься.
Бризо изловчился и пнул таки толстяка. Потом шагнул ко мне, шумно вдохнул, расширив ноздри, и наклонился к груди. Я почувствовал движение по коже чего-то влажного и понял, что он слизывает кровь.
— Хорошо, — сказал алаец, поднимая, наконец, голову. — А ты когда-нибудь занимался сексом с мужчинами? — Он провёл рукой по моему бедру. — Нет? Повезло же мне, сегодня, однако. Работай, Пшаки.
Алаец доброжелательно улыбнулся мне, ещё раз похлопал, как фермер, хлопает и чешет свинью, радуясь, как быстро она набирает вес, повернулся к двери и…
Дверь открылась, пропуская эрцога Локьё, с целой толпой народа за спиной.
Вот это была немая пауза.
Несмотря на боль, мои губы сами раскрылись в улыбке.
Эрцог смотрел на меня, и я видел, что он узнал.
Лицо Бризо исказилось. Эрцог припёрся не вовремя, ох, как не вовремя.
— Вот ты чем занят так, что даже не можешь меня встретить! — рыкнул Локьё. — Где ты взял это мясо? Ты что, оглох, недомутировавшая крыса?
Смеяться было больно, разорванные мышцы начинали подрагивать, но остановиться я не мог.
— А ну, снимите его! — приказал эрцог. — Только осторожнее, идиоты!
Двое бойцов бросилось ко мне, толстый Пшаки взялся им помогать.
— Приведите в порядок и в белый кабинет. А ты пошли, поговорим, — последняя фраза относилась к Бризо.
О-па. Так чей же это таки корабль? Экзотианский или алайский? По внутренностям карцера определить было сложно. Или это не карцер? Да и название "Коготь" я где-то слышал… Корабль с алайским экипажем на службе Экзотики? Или…
И что же всё-таки случилось? Как я сюда попал?
Толстяк возился со мной умело, навык у него был. Одежду мою он тоже нашёл на раз. Даже спецбраслет вернул. Только без "батарейки". Действительно, зачем ломать дорогую хорошую вещь? Украл элемент питания и ладушки…
Чего-то в моих вещах не хватало-таки… Сапфира с Граны! (Подарка Абио.) Вот жадные гады.
Что же всё-таки у меня с памятью?
Меня вывели в коридор, и я озирался в поисках хоть какой-то пищи для ума.
Навстречу попались двое в экзотианской военной форме. Ещё один. И сразу группа алайцев. Вышли в центральный коридор. Ещё пятеро алайцев. Форма, оружие — отличаются, но не особенно. Зелёные нашивки, узкие глаза, в среднем — чуть ниже ростом, чем люди…
А это, видимо, "белый кабинет". Нет, планировка корабля слишком далека от классической. Наверное, всё-таки алайский.
О, вот и Бризо с кровоподтёком во всю правую половину лица. Эрцог — левша?
Бризо выглядел взбешенным. Сделать больно ему, наверное, не так просто, а вот "испорченное" лицо его раздражает. И эрцог это учёл.
Меня посадили. Я пока подчинялся. Наручников не надели, и то хорошо.
— От тебя одна головная боль, капитан.
— Одна? Не две? — я кивнул на Бризо.
Эрцог улыбнулся криво.
— Не знаю я, что с тобой делать…
— А ты сделай. И узнаешь. Мне самому интересно.
Локьё смотрел на меня прищурившись, и я гадал, увернуться, если он и меня решит украсить как Бризо, или — пусть бьёт.
Эрцог поднял левую руку, украшенную витыми экзотианскими перстнями, поправил один из них…
Я решил не уворачиваться, и просто ждал, чуть наклонив голову, чтобы удар пошёл вскользь, если он будет с левой.
Но Локьё сдержался.
— Скажи, — усмехнулся он. — Как Адам тебя терпит? Характер у него тоже не сахар. Только Боги знают, как ты мне надоел. И я же ещё и вытаскивать тебя должен, — он "снял" с меня свой тяжёлый взгляд и уставился на Бризо. — Ну, за сколько ты его "купил"? Только не ври. Ты знаешь, что я и алайца могу заставить визжать от боли и кататься по полу.
Бризо замялся, но, увидев, что эрцог чуть приподнимается из кресла, вскинул обе ладони, останавливая его.
— Ну! — эрцог был не намерен шутить или медлить. — Этот парень был моим гостем и летел от меня. Я перекуплю контракт.
— Я… — замялся Бризо. — Я не имею претензий… Ваша кровь — моя кровь, ваш гость — мой гость, — пробормотал он, вжимаясь в кресло, как крыса.
— А кто хотел меня купить? — спросил я эрцога.
— Он не скажет, — пожал плечами Локьё. — Контракты составляются так, что он раньше сдохнет, чем откроет рот. Я могу заставить его, конечно, может в момент смерти мы ему память и взломаем, но он мне ещё нужен. Так что, забудь. Тебе и так повезло. Хотя тут уже неизвестно, кому повезло больше: мне или тебе…
Я был уверен — эрцог знает, кто заказал мою голову алайцам. Но он никогда не скажет. А выбить из него это невозможно. При необходимости такие, как он могли полностью отключать определённые отделы мозга. Отрезанные от кровоснабжения — эти участки гибли в считанные минуты. И информация гибла вместе с ними. В империи знали только один способ разговора с эрцогами — вскрыть череп, как консервную банку. Да и то — вскрывать нужно было максимально быстро, пока обладатель черепа не успел разрушить свой собственный мозг.
Бризо тем временем продолжал сереть лицом. С чего бы это, интересно?
— Я могу узнать, что всё-таки твои люди делали на Плайте? — спросил я эрцога.
Тот удивился.
— Это ещё зачем? Или тебе что-нибудь посерьёзнее бича предложить, дурак настырный?
— Я не понимаю, — сказал я просто и без вызова. — Зачем жечь собственную планету? Откуда здесь алайцы? Боюсь, если ты отпустишь меня, я всё равно влезу снова. Потому, что я был достаточно близко от планеты. Это невыносимое ощущение, смотреть и слушать, как она кричит от ужаса… Что же вы делаете?
