Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна

Ната сначала покивала, а потом не менее энергично замотала головой.

— Не понял, — он чуть ослабил хватку.

— Уф… тьфу! Прекратите меня лапать! — она попыталась спихнуть с себя чужие руки.

— Буду лапать! У нас мало времени. Ну? Что вы хотели сделать с телами?

— Собрать… идентифицировать… потом отдать карликанам…

— Зачем?

— Затем. Пусть поступают с ними, как хотят.

— Они хотят их похоронить.

— Ну… это их право!

— Дура! Они хотят похоронить их здесь!

Уже собравшаяся обидеться на «дуру» Ната похолодела:

— Но…

— Без комментариев. Вы должны этому помешать.

— Как?

— Не знаю. Потяните время, например…

Ната уже хотела спросить, что это даст, но внезапно ее осенило:

— Чтобы вы успели вовремя?

Георг услышал это «вы» и понял, в чем его подозревают. Что ж, эта женщина недалека от истины. Может быть, с нею даже можно иметь дело.

Он всегда, с тех пор, как стал себя осознавать, делил женщин на две категории — те, с кем можно иметь дело и те, от кого надо держаться подальше. Ко вторым относились мать, ее подруги, большинство его ровесниц, многие «на гражданке». Что до первой, то в нее вошли все женщины, служившие в армии, а также врачи и некоторые шлюхи, у которых он имел сомнительную честь быть постоянным клиентом. Женщины вообще находились у него в числе тех, от кого происходили проблемы и помещались в шкале ценностей где-то между детьми и домашними животными. То есть, если придется решать простейшую задачу — кого вытащить из огня первым, женщину, ребенка или собаку, если можешь спасти только кого-то одного, — Георг про себя знал, что женщину он при любом раскладе вытащит второй.

Что же до этой женщины… Хм. А ей бы пошла форма «звездной кошки». В этой форме только подчеркивалась ее грудь и бедра, которые, хочешь-не хочешь, а он чувствовал, когда прижимался к ней. Обычно форму нарочно делают асексуальной, чтоб подчеркнуть, что тот, кто внутри — в первую очередь военный человек, а потом уже — мужчина или женщина. Многие «звездные кошки» становились совершенно неузнаваемыми, когда внезапно переодевались в платья. Георг сам помнил, как ошибся, приняв собственного инструктора по тактике за женщину легкого поведения, когда встретил ее в баре в увольнительной. Он успел к ней подкатить, оплатить выпивку и даже, пощупав колени, осведомиться о цене за час, пока она не срезала его одной фразой: «За час работы я только зачет могу поставить!» Нет, потом они все-таки договорились и приятно провели время в номерах, поскольку Георг зачет накануне сдал самостоятельно, но с тех пор у него вошло в привычку у каждой встреченной в баре дамочки сначала спрашивать номер ее части. А что, если…

— Какого года? — шепнул он невпопад.

— Что? — Ната аж вздрогнула. — В с-смысле, сколько мне лет? Но…

Звезды и духи! Георг мысленно выматерился, резко отодвигаясь от нее:

— Привычка. Так мы друг друга поняли?

— Эм… — ей понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить, с чего все началось. — Да.

— И?..

— Я кое-что придумала!

— Отлично. Иди ко мне!

— Что? — она уперлась ладонями ему в грудь.

— Нам надо сделать вид, что мы тут сексом занимаемся, — шепнул он сквозь зубы, силой привлекая женщину к себе.

— Только если «сделать вид», — прошипела она, с неудовольствием уступая его порыву. — У меня, знаете ли, нет привычки заниматься сексом с едва знакомыми мужчинами.

— А с хорошо знакомыми? — он торопливо тискал ее, заодно пытаясь привести в беспорядок и свою одежду.

— Это намек? — она сделала попытку врезать ему по голени. Хорошая была попытка. Обычный насильник бы оказался выведен из строя, но Георг угадал ее движение и успел чуть-чуть отстраниться.

— Это… хм… просто.

— А раз «просто», то отцепитесь от меня! — прошипела женщина, впиваясь ему ногтями в болевую точку на ухе. Качественно впиваясь, надо признать. В следующий миг ее палец ткнулся ему в подреберье. Ух! А она может за себя постоять! — Мне кажется, наше представление несколько затянулось и… так сказать, перешло в другую реальность!

Но Георг сам уже чувствовал возбуждение и постарался усилием воли взять над собой контроль.

— Виноват, — он отстранился, держа ее за плечи на расстоянии вытянутых рук. — Увлекся. У меня просто давно не было женщины.

— С тех пор, как…

— Раньше. Еще на Кушнише. Там было… не с кем.

Не станешь же утверждать, что местные «мартышки» способны вызывать желание у нормальных мужчин! Нет уж! Подобные извращения не для него, хотя он точно знал, что многие его соратники и не на такое способны. А отвлекать связисток и снайпершу от работы ради пятиминутного удовольствия во время рейда он не считал нужным.

— Сочувствую, — совершенно серьезно сказала Ната.

— Спасибо, — не менее серьезно ответил он. — Вам, наверное, тоже нелегко?

— В смысле?

— Ну, вы тут одна… без подруги…

Сказал — и понял, что ляпнул что-то не то. Потому что Ната его ударила.

Он стоял на приличном расстоянии и держал руки на виду, поэтому удар в живот пропустил и невольно согнулся, охнув и отпустив плечи женщины.

— Козел!

Не прибавив более ни слова, Ната развернулась и решительно затопала обратно сквозь кусты, на ходу заправляя за пояс комбинезона выбившуюся водолазку.

И немного удивилась тому, что все тут же прекратили работу и уставились на нее.

— Что?

— Ничего, — демонстративно отвернулась имирес Понго. — Совершенно ничего!

Грета Борн не произнесла ни слова, но так покачала головой, что Ната вспылила. Нет, она уважала чету палеонтологов, которые побывали на большем количестве планет, чем у нее было пальцев на всех конечностях, но это ее личное дело, черт побери!

— Да, ничего, — с нажимом повторила она. — Настолько «ничего», что я даже разочарована! И вообще, что мы стоим? У нас полно работы… И лично я отсюда с места не тронусь, пока не рассортирую все останки…

Выждав несколько минут, Георг вышел из-за кустов с другой стороны. Не хватало еще, чтобы на него обращались сочувственные и презрительные взгляды. Ну, ладно, брякнул что-то не то. Подумаешь! Мало ли, кто что сказал. Она тоже хороша. Практически обозвала его импотентом. Так что они квиты. Ничего, он потом перед нею извинится… если она все-таки согласится ему подыграть.

Водители скучали у вездеходов. Тот, который раньше привез группу ученых, теперь болтал с тем, кто доставил сюда самого Георга. Оба вытянулись по струнке, приветствуя начальство, и Георг отмахнулся:

— Вольно. Дайте связь с центром!

Водитель ближайшей машины немедленно полез в кабину. На всякий случай рации были настроены на передачу, и оставалось только передать позывные. Георг протиснулся следом.

— Командир Ортс вызывает командный центр, — сказал он, внутренне морщась от того, что приходится действовать столь открыто. — Кто у аппарата?

— Джош Гнус, — ответили ему.

— Рядовой Гнус, слушай мою команду, — Георг стиснул зубы. Парням это должно прийтись по вкусу. Он и так уже ловил на себе подозрительные взгляды. — Активировать режим «Туман». Как понял? Прием?

На том конце послышался странный звук. Как будто кто-то чем-то подавился.

— Режим «Туман»?

— Да, черт дери. Как понял?

— Есть, активировать режим «Туман»! — в голосе дежурного послышалось удивление, смешанное с радостью. — Еще что-нибудь?

— Сообщите всем. До связи!

— Есть! До связи!

Раздался сухой щелчок.

Георг откинулся на сидении и оказался на прицеле двух пристальных взглядов обоих водителей.

— Режим «Туман»? — повторил один из них.

— Да. Что-то не понятно?

— Никак нет! Все понятно! — отчеканили оба, резко выпрямляясь и вскидывая руки в салюте.

— В таком случае, начать подготовку к созданию охраняемого периметра, — приказал он. — Выполнить и доложить!

Оба водителя кинулись к багажникам своих машин. Георг позволил себе немного перевести дух. Режим «Туман» был боевым режимом, на него переходили при действиях на вражеской территории, когда группу забрасывали в глубокий тыл противника с целью всячески мешать нормальной работе врага. Нет, это не были как таковые партизанские действия, но саботаж, создание мелких помех и преград, а также совершение небольших, но значимых ошибок. Короче, следовало напустить тумана, чтобы расстроить или замедлить работу.