Восстание Персеполиса - Кори Джеймс С. А.

Сообщение кончилось. Драммер плавала, удерживаемая ремнями, и думала, прослушать ли еще раз – лишь бы немного оттянуть возвращение в рубку. Пульс стучал в горле и в запястьях – это билась усталость. Она отстегнулась, толкнулась к двери, по коридору…

Ее встретили молчанием. Она взглянула на амортизатор перед дисплеем. Тем, на котором светилась побитая молью волна зелени. И крошечное, несокрушимое оранжевое пятнышко.

– Воган, прошу отправить сообщение на «Сердце бури».

– Мэм? – сухо кивнул он.

«Я могла бы приказать ему умереть. Могла бы приказать всем сражаться до последнего вздоха».

– Сообщение такое: «Число – ноль». Отправьте и передайте всем кораблям Союза приказ прекратить бой.

Она искала отклика на лице Вогана. Гнева, облегчения, разочарования. С тем же успехом могла ожидать эмоций от камня.

– Да, мэм, – произнес он. – Что-то еще?

– Нет, – сказала она.

Больше ничего. Дальше пути нет. Ее бой был окончен. Если осталась надежда выстоять против империи, то не здесь.

Если.

Глава 46

Син

Он не предвидел катастрофы. Даже когда прояснился ее масштаб, он еще силился понять. Слепое пятно.

На станции – повсюду – говорили о системе Сол и капитуляции. Син просматривал новости и дискуссии на форумах, принимая на себя роль официального цензора не столько по необходимости, сколько ради удовольствия присутствовать при исторических переменах. Объединенный флот Союза и КЗМ разбит и сложил оружие. Известия из местных источников в системе Сол несли боль и отчаяние, и лишь несколько маргиналов неубедительно призывали к продолжению борьбы.

Со своей стороны, Кэрри Фиск с Лаконским Конгрессом Миров показали себя годным рабочим инструментом, оценив капитуляцию Союза перевозчиков как освобождение прежних миров-колоний. «Торговые правила и ограничения отныне не будут диктоваться устоявшейся политикой Сол. Лакония, стоящая вне системы фаворитизма, непотизма, политического барышничества и компромиссов, несет человечеству именно те реформы, в которых оно нуждается».

Син отметил, что она избегает имени верховного консула Дуарте. Говорит только о «Лаконии».

Это ничего. Одно равно другому.

Но больше всего Син был доволен переговорами, не касающимися Фиск и прочих завербованных союзников. Губернатор комплекса Гаон – Кван – опубликовал заявление о поддержке так стремительно, что можно было не сомневаться – подготовили заранее. Парламент Оберона тоже прислал открытое сообщение, спеша записаться в число главных опор нового режима. Новая Испания. Новый Рим. Ниньгчи Син. Фелисите. Парадизо. Патриа. Асилим. Хризантема. Рехт. Основные колонии, насчитывавшие уже миллионы населения, посмотрели на сражение при Левкрах и сделали соответствующие выводы. Центр власти человеческой расы сместился, и благоразумные двинулись вслед за ним.

Пошло на пользу и близившееся прибытие «Тайфуна». Контр-адмирала Сонг Син знал с первого года службы. не то чтобы они были близки, но ее лицо и имя привычно ложились в сознание. Син обменялся с ней всего несколькими сообщениями – ради сюжета для новостей, – но разговоры с ней властно напоминали о доме. Привычная жизнь Лаконии, вкус чая, часок-другой, когда он сидел с новорожденной Эльзой, давая Наталии отоспаться. Нектарницы над прудом. Это началось с отправки домой Джеймса Холдена, а приход «Тайфуна» обещал завершить начатое. Движение между Лаконией и Мединой. Доказательство, что великий космический путь открыт.

Все это вызывало у Сина большую и сложную тоску. По открытому небу, не виданному с тех пор, как он стал губернатором Медины. По смеху дочки и тихому хныканью, когда та засыпала.

В каком-то смысле каждый день с тех пор, как Син сошел с «Предштормового», был паузой, задержкой дыхания. Но скоро, скоро начнется настоящая работа. С «Тайфуном» на предписанном месте, с завоеванием системы Сол империя станет несокрушима, а человеческое будущее определится. Син не давал воли тревоге и нетерпению, но теперь, когда почти можно было расслабиться, они рвались наружу.

В общей сложности хорошие новости почти искупали плохую.

– Можно сказать, мелкая атака, – говорил Оверстрит, вместе с ним направляясь в помещение общей столовой. – Мы потеряли двух десантников, зато повреждения инфраструктуры по сравнению с прошлым разом незначительны.

Син не знал, пришли они в неурочное время или администрацию предупредили о его приходе, но за столами они застали всего четверых из пятидесяти. Швейцар провел их к маленькому столику в стороне от других, где не было случайных ушей. Оба сделали заказ – зеленый чай для Сина, местный напиток под названием «Черный замок» для Оверстрита – и продолжили разговор.

– Мы обратили их в бегство, – сказал Син. – Атаки мельче, направлены не на стратегические, а на доступные цели. Из подполья вышел пар.

– Вполне возможно, сэр, – ответил Оверстрит, – однако мне будет спокойнее, когда задержат всех.

Вряд ли это был укол в адрес решения отослать Холдена, но Сину все равно стало обидно. К напиткам подали тарелочку печенья. Оверстрит протянул к нему руку лишь после того, как печенье взял губернатор. Мелочь, по Сип ее оценил.

– А что с операцией нашего дружка? – спросил он.

Оверстрит наклонился к нему, обнял ладонями чашку «Черного замка». Растянул губы.

– Через полтора часа будем знать. Если ваш осведомитель не обманет ожиданий, он с остальными заговорщиками окажется на силовой подстанции. Их ждут пять офицеров и пять десантников.

– Ожидаете схватки?

– Надеюсь на нее, – ответил Оверстрит. – Военные ждут не дождутся предлога разбить пару голов.

– Мозги мне нужны в целости.

– Ну, тогда поломать пальцы, – хмыкнул Оверстрит. – Никто не любит безумных бомбистов.

– Справедливо. Однако об осведомителе. Его надо будет отпустить.

Оверстрит кивнул, но скривился, словно откусил чего- то горького. Син затянул паузу, заменив вопрос молчанием. Встретив его взгляд, Оверстрит отвел глаза и пожал плечами.

– Не уверен, что это разумно, сэр. Если остальных возьмут, а он ускользнет, его друзья поймут, что он работает на нас. И могут перевербовать обратно.

Син отстранил накатившее раздражение. Он не забыл урока с Танакой. Лучше проявить терпение.

– Считаете возможным, что он тройной агент?

– Такое бывало. Что наверняка можно сказать о человеке, готовом предать союзников, – это что он готов предавать союзников.

– Что бы вы предложили?

– Допрашивать его вместе с остальными, – ответил Оверстрит. – А когда дойдет до суда, шепнуть словечко судье.

Син пригубил чай. Все еще слишком горячий – он жег губы.

– Не уверен, что это поможет создать сеть сотрудничающих с нами местных.

– Если я справлюсь с работой как следует, мы сумеем найти ему замену. А немного милосердия в сроке приговора – и так больше, чем он заслуживает.

Сину это показалось предательством. Тот человек, хоть и ненадежный, свою роль сыграл. Он доставил Сину сведения, которые позволили предотвратить атаку на антенную установку Медины. Отдать его под суд – несправедливая награда за лояльность. Но в предложении Оверстрита был смысл. Джордао участвовал в заговоре против станции и Лаконии. У него, вероятно, руки в крови, а своему народу губернатор обязан большим, чем местному бандиту.

– Разумно, – признал Син. – Обычный допрос. Но своим людям скажите вот что: если им так нужно сорвать на ком-то досаду, пусть срывают не на том, кто на нас работает.

– Это можно, – согласился Оверстрит. И после небольшой паузы добавил: – Хорошо бы закруглиться с этим делом до подхода «Тайфуна». Я надеюсь, затягивать не придется.

– В общем и целом, – сказал Син, – так, вероятно, и получится. Переходный период требует некоторого…

Оверстрит вскинулся. Поставил свою чашку так резко, что она стукнула по столу, и взглянул на монитор на запястье. На нем пламенел сигнал чрезвычайной ситуации. Безопасник, поморщившись, ударил по нему пальцем. Глаза у него были мертвые. У Сина упало сердце.