Лекарство от боли (СИ) - Грей Дайре

Не успел робот-разносчик принять заказ и исчезнуть на кухне, как к ним вышел заметно расстроенный хозяин заведения. Георгос был лыс, округл, обладал зычным басом и кудрявой бородой темно-русого цвета. Пару лет назад он отмечал свое шестидесятилетие. Они с Талией были почетными гостями.

Сейчас Георгос смотрел на него печальными голубыми глазами и мялся, комкая в руках фартук с парой пятен от соуса.

— Спасибо, что сохранил бронь.

Повар и владелец в одном лице лишь тяжко вздохнул и сел напротив, устремив взгляд на собственные руки, запутавшиеся в ткани.

— Я, как узнал, чуть не слег с сердцем. Разболелось, проклятое. Через пару дней отошел, хотел тебе домой еды собрать, но робот вернулся обратно с заказом. Отметил, что тебя нет. Тут еще это похищение всплыло, — он расстроенно покачал головой. — Я решил бронь поставить и подождать. Думал, может, ты все-таки зайдешь. Мне так жаль…

Георгос поднял на него пронзительный взгляд, полный такого искреннего сожаления, что сердце защемило, а в горле встал комок.

— Спасибо, — Байон кашлянул, сделав усилие, чтобы заговорить. — И за еду, и за бронь… За все.

— Ты как сам-то? В Храме был?

— Да. Мне помогли… Сейчас уже лучше. Я пока временно во дворце. И, если тебя не затруднит, я бы не отказался от ужина. На двоих. Хочу угостить императрицу твоей стряпней.

На лице собеседника расцвела довольная улыбка, но в глубине глаз осталась грусть.

— Это запросто, — он выпрямился и заметно приободрился, готовый бежать на кухню и заниматься тем, что может и любит. — Ты пока ешь. И зверя корми. Сидите, сколько нужно. А я пойду что-нибудь особенное приготовлю. Десерт делать?

— Твой фирменный пирог будет очень кстати.

Улыбка стала шире, но вдруг угасла, и на лице отразилась озабоченность.

— Тут о войне говорят все… Ты-то все еще служишь?

— Нет. Я в отставке. Отвоевался.

— Вот и хорошо, — Георгос вздохнул заметно спокойнее. — Вот и ладно… Отдыхай. А я пойду. Все сделаю…

Он удалился в сторону кухни, а Байон подумал, что таких встреч будет еще много. У них с Талией имелось достаточно друзей и знакомых, которые при встрече захотят выразить соболезнования, а он… Он понимал людей и их сочувствие. Но сейчас совершенно не был готов принимать его. Слишком хрупким было пойманное равновесие. Слишком ломким. А бывший капитан не хотел снова скатиться в бездну горя, из которой едва-едва выбрался.

— Как смотришь на то, чтобы перебраться за город? — спросил он у ликоса, улегшегося вдоль стены.

Тот лишь одарил его взглядом, полном сомнений. И стоило признать, что он прав. Байон не представлял себя фермером. Да и без полетов ему будет скучно… А в столице тесно и душно. Даже гостеприимные стены дворца уже казались клеткой, из которой хочется сбежать. Что же будет дальше?

Робот-разносчик принес их заказ, поставив перед мужчиной тарелку салата и блюдо с сырными гренками, а перед зверем миску с водой и еще одну с печенью. Взглянув на порции, Байон понял, что снова сделал заказ на двоих, а Георгос даже не заметил и не подумал, что нужно отредактировать.

Он вздохнул и принялся за еду, параллельно открыл на захваченном с собой планшете объявления о продаже участков в пригороде. А затем, подумав, решил рассмотреть район Побережья. Мельком глянул в сторону Нимфеи, но понял, что не сможет жить среди размеренности и красочности художников, музыкантов и актеров, поэтому остановился на Пафосе.

Предложения мелькали, странно похожие друг на друга и не вызывающие ровным счетом никакого любопытства. Можно, конечно, отправиться к родителям, которые переживали и очень хотели его увидеть, но…

Байон представил мягкое сочувствие матери, молчаливую поддержку отца, шум племянниц и младшую сестру, решившую заглянуть в гости вместе с мужем. Он любил родственников. И знал, что они любят его не меньше. Но… Его жизнь слишком давно строилась вместе и вокруг Талии, поэтому связь, какой бы крепкой она ни была, истончилась, и восстанавливать ее сейчас… У него точно нет ни сил, ни желания.

Мужчина закрыл поиск и ткнул в файл с описанием льгот военнослужащих, соответствующих его званию, пролистал до раздела «Имущество», не зная, что именно пытается найти, но взгляд неожиданно зацепился за строчку: «…недвижимое или иное имущество, эквивалентное сумме…».

— Иное имущество, значит.

Он усмехнулся, а затем широко улыбнулся, уже понимая, что будет делать дальше. Жизнь явно начинала налаживаться…

…Императрица выглядела лучше, чем в их последнюю встречу. В ней словно зажегся новый свет, который снова спрятал морщины и сделал цвет лица ровнее. Сегодня она принимала его в кабинете по официальному приглашению, что невольно заставило задуматься о теме разговора. Софрония выбрала изумрудный с черной отделкой для платья, а волосы убрала в гладкий узел на затылке. Малый венец венчал голову, и значит, разговор не просто важен, но затрагивает государственные интересы.

Икар отмечал детали мимоходом. Сам он, получив приглашение, облачился в парадный мундир, впервые прикрепив к поясу новый клинок. По протоколу он не мог начать разговор первым и ждал, пока мать обратиться к нему сама. Мысли же блуждали далеко.

Принц вспоминал утро, и завтрак с Александрой. Легкую беседу, завязавшуюся после ее возвращения из ванной. Ему давно не было так комфортно и уютно, как с ней прошлым вечером и этим утром. И уходить от нее не хотелось. Если бы не дела, и не вызов к императрице… Он мог бы натворить глупостей. Все же общество желанной женщины оказывает большее воздействие, чем он мог представить.

— Присаживайтесь, гран-коммандер, нам нужно обсудить кое-что личное.

Он опустился в старинное кресло из черного дерева, которым были отделаны все официальные покои дворца. Когда-то оно ценилось едва ли не выше золота или мрамора.

Перед ним на стол легла тонкая папка с бумажными документами, что само по себе выглядело странно.

— Нам стоило начать этот разговор раньше, но я не чувствовала в себе уверенности, что смогу довести его до конца, а ты демонстрировал поразительный контроль над собой для пробужденного. Теперь же я вижу, что ты меняешься, — их взгляды встретились. — Думаешь, я не понимаю, почему произошла отставка Иазона?

— Правители не вмешиваются в дела военных, — обтекаемо ответил Икар заученной фразой.

— Я и не стану. Лишь хотела поблагодарить тебя от своего лица и от имени Дореи. Иазон дома. Она счастлива. Завтра они нанесут мне визит.

— Я рад, что все так обернулось.

Внутри словно разжались невидимые тиски, сжимавшие грудь. Отступили сомнения, мучавшие его с момента той встречи гран-коммандеров.

— Также я слышала, что ты встречался с той девушкой… землянкой.

— Не совсем понимаю, какое это может иметь отношение к нашей официальной встрече.

Он особенно выделил предпоследнее слово. Императрица лишь на мгновение отвела взгляд, но сразу же вернула себе контроль. Выпрямилась в кресле и продолжила:

— К сожалению, самое прямое. С твоей сестрой мы обсуждали это, когда ей исполнилось восемнадцать. Я хотела, чтобы она понимала, какие осложнения могут быть связаны с детьми. Теперь, когда ты тоже можешь их завести, пришло время рассказать и тебе…

Она кивнула в сторону документов:

— Это отчет генетиков, занимавшихся улучшением рода Птолемея.

— Разве генетические эксперименты не запрещены законом? — Икар нахмурился и подался вперед.

— Запрещены. Твоей прабабушкой. Но за сто лет до нее, когда генотип активно изучался, строились различные теории о его совершенствовании и создании сверхчеловека. Если ты помнишь, тогда произошла трагедия, при которой погибла императрица Елена, опекунство над наследницей досталось ее супругу, который был крайне заинтересован в генетических модификациях.

Икар похолодел, уже понимая, к чему ведет разговор.

— Он ставил испытания над своей дочерью?

— Он считал, что род Птолемея, являясь единственным защитником Киориса перед Вселенной, должен обладать лучшими качествами. И… ты прав, он позволил экспериментировать с генотипом дочери. Сначала никаких видимых результатов получить не удалось, затем девочка заболела. Генетические изменения дали непредсказуемый результат. Эксперимент посчитали неудачным и закрыли. В дальнейшем исследования продолжались на добровольцах. И до твоей прабабки считалось, что небольшие модификации могут быть вполне полезны. Нам удалось вычистить у целого поколения многие болезни и отклонения в развитии, сделать нацию более здоровой. Исследователи хотели зайти дальше и начать корректировать пол ребенка на этапе зачатия, закладывать в него определенные навыки во время внутриутробного развития, к счастью эти идеи не получили широкого распространения.